Irene - Умри красиво
— Что ж, нам вовсе не обязательно куда-то идти, — соглашаюсь я, рука в кармане обхватывает рукоятку длинного ключа от подъезда. — Мы уже пришли».
Глава 12
Все, что происходит со мной последние две недели, — какой-то бредовый сон. Мое существование стало совершенно бессмысленным — я хожу на пары, но ничего не запоминаю, ем, сплю, разговариваю, но больше не чувствую того, что поэт мог бы назвать «вкусом жизни». Только сейчас я по-настоящему стала понимать смысл слов Кирилла — действительно, мой мир замкнулся на Алисе, сузился до невероятных размеров, стал похож на болезненную одержимость. И самое страшное — я не могу никому об этом рассказать. Меня душит смущение и ужас от одной мысли, что кто-то об этом узнает — приоткроет занавеску, подсмотрит в замочную скважину, и вдруг поймет, что представляет сейчас собой сознание и душа Вики Ольшанской. Алиса, Алиса, Алиса. И больше ничего.
Идти домой не хочется. Вообще. Никогда. Видеть обеспокоенное лицо Кирилла, стоять перед ним, почти готовой объяснить, что происходит, но каждый раз отворачиваться и уходить — это выше моих сил. Сколько бы он ни просил поговорить, рассказать все как есть — я не могу и никогда не смогу. Правда убьет его. Скорее всего, убьет и меня тоже. Поэтому я покупаю бутылку вина, иду на берег общажного озера, и сижу там до самой темноты, пока пространство в голове не застилает все такой же осенний туман, что кружит над водой, и я не чувствую наконец желанного облегчения.
Я не могу описать свои чувства к Алисе никаким иным словом, кроме как «вожделение». Во мне нет ни теплоты, ни доверия, ни радости от встречи с ней — ничего из того, что должно сопровождать обычную, нормальную любовь к другому человеку. Да и как, скажите на милость, можно любить кого-то своего пола?! Это не укладывается в голове. Точно так, как и болезненная, липкая тяга к ней, желание прикоснуться, вдохнуть ее запах, поцеловать ее снова. Это ужасно. От этого хочется плакать, биться в истерике, разгромить полгорода, но в итоге ты просто пьешь вино на берегу, каждый день, чтобы хоть на несколько минут избавиться от ощущения висящей над твоей шеей гильотины.
Я много думала над природой бисексуальности. Некоторые ученые даже считают ее абсолютно естественным явлением, которое заложено генетически в каждом человеке от рождения. Может быть, они и правы. Иначе как бы мы знали, что вот в этих шортиках и в этой маечке ты выглядишь сексуальной, а вот это платье, хоть и идет тебе, такого эффекта не производит? Как бы мы могли любить себя и свое тело, если бы не были способны испытывать нечто подобное к человеку своего пола? Эти вопросы мучили и интересовали меня теперь больше всего на свете. И мои медитативные пьяные посиделки возле озера затягивались с каждым днем все дольше.
Бурые сумерки мегаполиса скрывали меня не хуже плаща-невидимки. Ветер холодил слезы на щеках, вода с тихим плеском облизывала низ парапета.
— Эй, привет!
Я вздрогнула. Светка?! Откуда она тут взялась?
— Привет.
— А чего ты тут сидишь?
— Просто отдыхаю, — через силу улыбнулась я. — Ты чего тут гуляешь в такое время?
— Да вышла за хлебом, а магазин уже закрылся. Иду вот в супермаркет. Сходишь со мной?
Да, конечно, в таком виде мне самый раз куда-то ходить!
— Нет, извини. Мне что-то… не очень…
— Вика, ты что, пьяная?
Удивительная проницательность! Я перевела взгляд на сияющие окна общаги, стараясь сидеть ровно и не покачиваться.
— Хочешь вина? — я подвинулась, освобождая место рядом с собой. — У меня еще много.
Может быть, ей стоит рассказать обо всем? Вроде как она не из болтливых…
Светка пораженно вытаращила на меня глаза.
— Вообще-то, пить в одиночестве…
— Ну, так помоги мне, чтобы не в одиночестве! — я поставила бутылку между нами. — Ага?
— Спасибо, как-то не хочется. Я бы и тебе не советовала.
Я зло зарычала.
— Так, ты шла за хлебом?! Вот и чеши! Морали будешь своему Саше читать.
Моя приятельница одарила меня обиженным взглядом и ушла. Вот так всегда. Только я могу часами бегать за кем-то, пытаться кому-то помочь, стараться ради кого-то, а мои проблемы никого не волнуют. Маленькое препятствие — и со мной уже не хотят связываться! Отличные же у меня друзья.
Допив первую бутылку и с трудом откупорив вторую, я наконец слезла с парапета и, неуверенно качнувшись, отправилась в единственное место, где мне были рады всегда. В больницу.
…Дежурная медсестра, заметив меня около стойки регистратуры, приветливо улыбнулась, но улыбка тут же сползла с ее лица, едва я поздоровалась. И чего это она так шарахнулась? Вот странная!
— Девушка, вам плохо?
— Мне? — я прислонилась к стене, чтобы не шататься. — Мне лучше всех! Я хочу к Стасу.
Она подошла ближе и нахмурилась.
— Знаете, у нас вообще-то больница тут… И в таком виде к больным никого не пускают!
Еще одна проповедница!
— Черт, я вижу, что больница! Пустите меня к Стасику! Мне всего на пару минут!
— Вы что?! — она загородила мне путь, но я, твердо решив попасть в нужную палату, проскользнула у нее под рукой. — Эй, вы куда?! Я сейчас охрану вызову!
Я уже мчала по коридору, как мне казалось, очень быстро. По крайней мере, успела к лифту раньше, чем она.
Тяжелые двери захлопнулись у нее прямо перед носом. Я прислонилась к стене и съехала по ней вниз, потеряв последние силы. Слезы душили меня, блестящая железная коробка лифта казалась шикарным просторным гробом.
Наконец нужный этаж. Я выползла из лифта на четвереньках и с трудом поднялась, держась за стену. Стасик, Стасик, где же ты? Какая же у тебя палата… Коридор крутился, я переводила взгляд с одного предмета на другой, а вокруг вспыхивали миллиарды маленьких искр. А вот и он. Я рванула дверь на себя — удивительно, она оказалась открытой! В голове пронеслась тревожная мысль об убийце, но ее быстро заменил целый хоровод невероятно острых, печальных и радостных одновременно чувств. Я была рядом со Стасом. Я могла взять его за руку, положить голову ему на грудь — и не смотреть на него через стекло, как в музее. Упала на колени рядом с его кроватью и, сжав бледную худую руку в датчиках, зарыдала — громко, отчаянно, так, как не позволяла себе никогда в жизни.
— Стасик… Что же с нами всеми случилось…
Уже через несколько секунд меня настигла охрана. Я плохо помню, как меня выбросили из больницы, как я нашла первое попавшееся такси и за баснословную сумму приехала домой, как ввалилась в квартиру, не обращая внимания на шокированного Кирилла, и рухнула где-то в районе спальни, кажется, даже не на кровать.
