Элизабет Адлер - Рано или поздно
— Мисс Дювен, я приношу вам мои искренние соболезнования. Ваша бабушка была замечательной женщиной, настоящей леди. Таких больше не встретишь.
Она кивнула, глядя себе под ноги.
— Не могли бы вы, Элли, своими словами в точности описать все, что произошло с вами с того момента, как вы вошли в дом? — Йохансен выжидающе смотрел на нее, занеся над блокнотом шариковую ручку.
Она даже не задумалась. Каждый шаг отпечатался в ее памяти, каждый момент глубоко врезался в сердце. Рассказ занял несколько минут. В конце голос сошел почти на нет.
— Вам известен кто-нибудь, кто желал смерти Мисс Лотти? Или возможные причины убийства?
Дэн мгновенно сообразил, куда он клонит. Пока не поймают убийцу, Элли находится под подозрением.
— Нет.
— Спасибо. Я понимаю, насколько вам сейчас тяжело.
Детектив пошел прочь. Грузная фигура в темном пиджаке, белоснежная рубашка. Элли проводила его взглядом. Ей хотелось добавить, что она ничего и никогда не забудет. Йохансен не оглянулся.
Дэн заметил, что у нее дрожат руки. Они будто жили самостоятельно, независимо от нее.
— Все в порядке, мы можем ехать. — Дэн накрыл ее руки своими. — Тебе надо в постель. Я вызову врача, он даст успокоительное.
Она отстранилась:
— Я не уйду.
— Но ты не можешь оставаться здесь, тебе нужно немного отдохнуть.
Ее лицо было пепельно-бледным, глаза потускнели, волосы потеряли блеск и висели прямыми медными прядями Он знал, она не уйдет отсюда, пока здесь еще остается бабушка.
Медэксперт надел на кисти и стопы Мисс Лотти пластиковые пакеты, закрепил их. Под его руководством тело убитой поместили в специальный контейнер с молнией, чтобы сохранить любые свидетельства насилия. Контейнер положили на носилки с колесами, покрыли белым покрывалом и спустили по лестнице в холл. Мисс Лотти навсегда покидала "Приют странника.
Яркий свет от сверкающих хрусталем чудесных венецианских светильников в холле освещал санитаров и задрапированные белым носилки, словно на сцене. Глаза у Элли были сухие, зрачки расширены и зафиксированы на белом покрывале. Она последовала за бесконечно дорогой бабушкой к белой машине. Дверцы с шумом захлопнулись, и санитары вернулись в дом.
В следующий раз они привезли Марию.
Потом собаку.
У Элли вдруг хлынули слезы. Она побежала к носилкам:
— Бруно… О, Бруно… — Она обняла его и сразу же отпустила. — Он твердый, как доска.
— Трупное окоченение, мэм, — объяснил санитар. — Через некоторое время оно пройдет, и пес станет таким, каким вы его знали.
Элли положила ладонь на Бруно. Она выбрала его из семи щенков. «Вот этого!» — категорически заявила бабушка. Боже, сколько лет прошло, сколько воспоминаний! Сколько счастья заключалось в несчастном, застывшем, покрытом шерстью теле.
Элли поцеловала пса в морду и прошептала:
— Я люблю тебя, Бруно, милый. — Санитары переглянулись.
— Мисс, вам бы принять успокоительное, — посоветовал один. — Это поможет перенести шок.
Элли упрямо мотнула головой. Она хочет остаться с Мисс Лотти и Марией. Они нуждаются в ней. Они должны почувствовать ее любовь и отчаяние. Бодрствуя, она пребывает с ними, а приняв снотворное, погрузится в небытие.
— Теперь я точно отвезу тебя домой. — Дэн решительно обнял ее, и она прислонилась к нему. Это было плечо, на которое можно опереться, грудь, на которой можно выплакаться. Это было сердце, переполненное дружбой и состраданием.
Она робко оглянулась на особняк, освещенный как для приема, словно ожидала услышать музыку, смех, голоса, и прошептала:
— Но ведь дом — здесь.
Однако, еще не закончив фразу, Элли поняла: времена прошли, она больше никогда не будет жить в особняке «Приют странника».
Глава 36
Много позднее Элли лежала в горячей ванне, погрузившись в воду по самые уши, пытаясь унять боль. Она чувствовала себя так, словно совершила долгое трудное путешествие, может быть, взбиралась на высокие горы, преодолевала жаркие пустыни. Но на теле ни ссадин, ни ожогов не было. Только боль, она гнездилась внутри, Элли подозревала, что ее никогда не удалить.
Дэн привез ее на ранчо «Быстрый конь». Предложил бренди, кофе, вина, горячего чая. Она попросила ванну.
Завернувшись в полотенце, Элли поймала свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина с серым лицом, тусклыми глазами. Нет, Элли никогда не станет прежней.
Натянув футболку и темно-голубой махровый халат Дэна, она бесцельно провела расческой по рыжим лохмам.
Большая деревянная кровать со взбитыми подушками выглядела мягкой, приглашала отдохнуть, но Элли знала, что не заснет и принимать успокоительное не будет. Ей нужно бодрствовать, мысленно находиться рядом с бабушкой. Она выглянула из окна. Серый рассвет, солнца не видно.
Кто-то поскреб в дверь. Элли оглянулась и заметила нос Панчо. Открыв дверь пошире, пес ворвался в комнату, но, вместо того чтобы запрыгать вокруг нее, как обычно, тихо сел.
Внезапно Элли осознала, что улыбается. «Как забавно, — подумала она, — животные и дети обладают универсальной способностью возвращать нас к самим себе, позволяют почувствовать, что в этом злобном, безнравственном мире существует что-то хорошее».
Забравшись в постель, приготовленную для нее Флоритой, она легла на спину. Простыни были прохладные и пахли лавандой. Они показались ей милее собственных простынь, которые пахли только туалетной водой «Иза».
Гостевая комната была маленькой, квадратной, почти без мебели. Деревянный пол, покрытый многоцветным лоскутным ковром. Из открытого высокого окна без штор дует ветерок. Рядом с кроватью — деревянный стол, на нем бронзовая лампа в форме медведя. Большую часть стены занимает абстрактная гравюра. Все просто, но основательно и удобно. Похоже на хозяина, Дэна.
Панчо вспрыгнул на кровать и устроился в ногах, положив голову на лапы. Элли закрыла глаза. Со двора не доносилось ни звука, и она смутно догадалась, что для птиц — слишком рано. Ее веки сомкнулись, и она провалилась в темную яму благословенного забытья.
Заглянувший вскоре Дэн подумал, что Элли спит как ребенок. Руки вытянуты на белом покрывале, рот слегка приоткрыт. Панчо встрепенулся было и успокоился. Дэн мягко закрыл за собой дверь.. Пусть Элли отдохнет хотя бы несколько коротких часов.
Глава 37
В это утро Майя проснулась рано. В восемь тридцать предстояло занятие по йоге. Зевнув, она потянулась, как кошка, встала, включила телевизор и пошла принимать душ.
«Показывает Лос-Анджелес. Передаем местные новости. Вчера вечером в своем особняке найдена убитой известная в Санта-Барбаре восьмидесятишестилетняя Шарлота Парриш. Убиты также ее экономка и собака…»
