Наталья Солнцева - Не бойся глубины
Сначала Соня слушала довольно доброжелательно и даже улыбалась. Пока он не дошел до сцены с золотым кольцом.
– Понимаешь, так странно получилось… – рассказывал сыщик. – Я взял с собой денег, чтобы купить кольца…
– Какие кольца? – насторожилась Соня.
– Обручальные. На два кольца мне не хватило, и я купил только одно, для тебя.
– Ты купил мне обручальное кольцо? – взволнованно спросила Соня. Она вскочила со стула и повисла у Артема на шее с радостным визгом. – Покажи скорее!
Пономарев начал смутно догадываться, что делает не то, но было поздно.
– Видишь ли, я не могу тебе его показать… В общем, я его отдал.
– Отдал? – Ее глаза, такие радостные секунду назад, стремительно наполнились слезами. – Почему?
– Ну… – Артем замялся, не зная, как объяснить ей. – Я отдал кольцо в залог. У меня не было денег, чтобы заплатить за гадание. Цыганка не хотела гадать просто так и потребовала залог, золотом. Кроме кольца, ничего золотого у меня не было, вот я и…
– Ты отдал ей мое кольцо? Отдал мое кольцо какой-то цыганке?!
Весь вид Сони, бледный и решительный, не обещал ничего хорошего. Она расцепила руки, отошла от Артема и села обратно на стул.
– Нет, что ты выдумываешь… – бормотал он, осознавая всю глубину своей вины. – Я не отдавал ей кольца! Я оставил его в залог, на время. Пока не принесу деньги. Понимаешь? Мне обязательно нужно было поговорить с ней! Это очень важно…
Зачем он вообще заговорил об этом? Черт за язык дернул!
– Важно?! – с напряжением в голосе спросила Соня. – Как ты мог?
В ее глазах появился злой огонек, Артем видел его впервые.
– Боже мой, Соня! Давай поговорим спокойно. Все можно объяснить…
– Да ты настоящий лопух, кретин! – выкрикнула она, заливаясь слезами. – Не успела какая-то цыганка состроить тебе глазки, как ты распустил слюни! Она выманила у тебя золотое кольцо, как у деревенского простофили! И это сотрудник уголовного розыска?! Может, ты заодно и переспал с ней? В залог, чтобы доплатить за гадание!
– Соня…
– Не смей перебивать меня! – кричала Соня, размазывая по щекам слезы и косметику. – Как я ошибалась! Я-то думала, что ты меня любишь…
– Я люблю тебя.
Эти слова прозвучали так фальшиво, что не только Соня, но и сам Артем ужаснулся. Зачем он лжет?
– Соня, прости… – продолжал тем не менее бубнить Артем, действуя по инерции. – Я все исправлю. Я пойду и заберу у нее кольцо. Мы так и договорились…
– Ах, вы договорились! – Девушка задохнулась от возмущения. – Все понятно! Вы договариваетесь за моей спиной, что будете проводить время вместе! Ты будешь целовать ее и спать с ней, а потом вы весело посмеетесь над простодушной дурочкой Соней! Как весело! И после всего ты еще посмел прийти ко мне и все рассказать?! Скотина! Мерзкая, похотливая скотина!
– Соня… Я заберу кольцо, поверь!
– Поверить? Тебе?! – Соня злобно захохотала, прижимая руки к горлу, как будто ей было трудно дышать. – Поищи себе другую дурочку! Я не могу выйти замуж за такого… такого… негодяя, лжеца! Мне не нужен муж из чужих объятий! Ты все время меня обманывал! Ты…
Она зарыдала и выбежала из комнаты.
Артем хотел пойти за ней, объяснить, как все произошло, но… что-то его остановило. Он почувствовал опустошение. Ни обиды на Соню, ни чувства собственной вины перед ней не было. Он слышал, как громко она рыдает в соседней комнате, но никакого желания пойти и успокоить ее не возникало.
Грубая сцена, разыгранная милой, застенчивой Соней, окончательно отрезвила его. Он собирался связать свою жизнь с женщиной, которую совершенно не знал! До сих пор Пономарев считал, что хорошо разбирается в людях. Выходит, он переоценивал себя. Конечно, то, как он поступил, отдав Динаре кольцо, не имеет оправданий. Но поведение Сони, ее злоба, оскорбительные слова, нелепые, ничем не подтвержденные обвинения поразили его до глубины души. Раньше он бы не поверил, что она может устроить такое! Собственно, ничего ужасного не произошло. Он совершил необдуманный, легкомысленный поступок, только и всего. Это оплошность, в которой не было злого умысла. В конце концов, он был готов исправить ситуацию, просить у Сони прощения… А она не пожелала его выслушать.
Артему вдруг нестерпимо захотелось покинуть эту комнату с остатками ужина на столе, где все еще витала ненависть. Он поспешно оделся и, не говоря ни слова Соне, вышел из квартиры.
Холодный воздух пощипывал щеки. Пономарев зачерпнул ладонью немного снега и приложил к пылающему лбу. Ну и денек сегодня! Утром ему звонил отец Авроры Городецкой, спрашивал, как идут поиски убийцы.
– К сожалению, порадовать вас пока нечем, – испытывая стыд и досаду, ответил сыщик.
– Ничего, я все понимаю, – устало сказал Евгений Николаевич. – Ищите. Вам нужны еще деньги?
– Пока нет.
– Не стесняйтесь, молодой человек. Вы работаете, я плачу. Это нормальные цивилизованные отношения между людьми.
«Цивилизованные отношения между людьми! – подумал Артем. – То, что произошло между мной и Соней сегодня, можно назвать цивилизованными отношениями?»
А Динара? Тоже хороша! Не могла же она не знать, во что выльется история с кольцом? Да какое ей, собственно, дело? Гадание – ее ремесло, и она вправе продавать его по той цене, какую считает нужным назначить.
Мысли о Динаре оказались более приятными, чем Артем мог ожидать. Интересно, она способна так кричать и злиться, как Соня? Ему стало смешно, когда он представил, как прекрасная цыганка устраивает ему сцену ревности.
«Во всяком случае, я правильно сделал, что оставил у гадалки кольцо! – похвалил себя Пономарев. – Теперь у меня есть законный повод прийти еще раз. Динара не так проста, она что-то скрывает. И я должен непременно выяснить, что».
Глава 22
В коридорах фирмы «Альбион» горела всего пара светильников, опустевшее помещение казалось темным и гулким.
Людмила Авдеева торопливо доделывала свою работу. С утра она отпрашивалась по делам – ходила к стоматологу – и вернулась в офис только к обеду. Теперь приходилось наверстывать упущенное. Все сотрудники уже давно разошлись, только уборщица возилась в подсобке, чем-то постукивала, лила воду. Потом и она ушла.
«Неприятная тишина… – подумала Авдеева, сидя за своим компьютером. – Или я не привыкла оставаться здесь одна?»
Она старалась не думать о длинных темных коридорах и, главное, о директоре. Дмитрий Сергеевич тоже уехал домой, но мысли Авдеевой все еще витали вокруг него.
После того подслушанного ею разговора она почувствовала, что боится Никитского, хотя тот и продолжал ей нравиться, занимал ее воображение. Странное раздвоение овладело ею. С одной стороны, некто обвинил директора в убийстве, а с другой – заинтриговал. Личность Дмитрия Сергеевича открылась перед Людмилой с новой, ужасной и вместе с тем таинственной стороны. Что, если действительно…
