Владимир Колычев - Корысть на пьедестале
– То есть в момент преступления вы находились рядом?
Насколько знал Савилов, в этот момент Брюсов проводил совещание в своем офисе и не мог быть на проспекте Вернадского, но зачем тогда он оговаривает себя? Не хочет выставлять жену в непристойном свете? Бежит от дурной славы рогоносца? Или то и другое?.. И при этом не боится подставлять себя под удар. А чего бояться? Киллера не взяли – серьезных доказательств против него нет, есть только догадки, логические выкладки, больше ничего.
– Да, и собирался выйти из машины. Но Олеся позвонила, сказала, что Кузьмина убили… Она думала, что убили… И откуда только косоглазые берутся? – сквозь зубы процедил Брюсов.
– Что, простите?
– Плохо, говорю, что киллер промазал.
– Киллер?
– А кто еще? Кузьмин умел наживать себе врагов. Даже меня против себя настроил!
– То есть вы знали, что ваша жена встречается с Кузьминым?
– Знал. Но киллера не нанимал. Точка.
– А что вы можете сказать про Глеба Горбушина?
– Глеб Горбушин не тот человек, чтобы заниматься такими глупостями, – немного подумав, отчеканил Брюсов.
– А что вы знаете о его жене?
– Блестящая женщина, – едко усмехнулся хозяин кабинета. – Как стекло! Блеск, чистота, но стекло!
– Ничего ценного?
– Ну почему же, хорошая бижутерия тоже имеет свою ценность…
– Не любите вы Василису, – сделал вывод Савилов.
– А кто она такая, чтобы ее любить?
– Жена вашего компаньона.
– Насколько я знаю, Глеб не жалуется.
– А как Глеб с ней познакомился?
– Ну, этот вопрос не ко мне… – удивленно повел бровью Брюсов.
– Вы купили у Кузьмина дом, в котором когда-то жила Василиса, предоставили его Глебу. Может, вы нарочно это сделали?
– Без всякой задней мысли.
– Но вы же знали, что Глеб ухаживает за Василисой.
– Не знал. И не интересовался.
Брюсов говорил уверенно, четко, фальшь в его словах не проскальзывала, взгляд не плавал, как это бывает у человека, когда он врет. Но точно так же он говорил о своей непричастности к покушению на Кузьмина. А ведь сватал Брюсов Горбушина за Василису, почему он не хочет признаться в этом?
– Значит, эти одиночества встретились сами по себе. И Василису Кузьмин сделал одиночеством, и Глеба. И она его ненавидела, и он… – всматриваясь в Брюсова, вслух подумал Савилов.
– Я вас не понимаю.
– И Василиса могла отомстить Кузьмину, и Глеб.
– Это не ко мне. Это к ним. – Брюсов выразительно посмотрел на часы.
– Да, конечно, с ними я поговорю. И о Кирикове поговорю, и вообще… Вы знаете, кто такой Сергей Кириков?
– Ваше время истекло. – Брюсов держался невозмутимо, его взгляд ничего не выражал, кроме сожаления о зря потраченном времени, но все-таки в нем чувствовалось внутреннее напряжение.
Не нравились ему вопросы, которые задавал ему Савилов. Не совсем он был к ним готов… А если он действительно свел Василису и Глеба неспроста? Возможно, он закладывал под Кузьмина бомбу замедленного действия, которая должна была сработать, порох со временем подмок…
– Мне вызывать охрану или вы сами? – сухо спросил Брюсов, холодно глядя на гостя.
Савилов кивнул и направился к выходу. Похоже, не зря Глеб Горбушин заподозрил Брюсова, но догадки к делу не пришьешь, в случаях с людьми такого ранга нужны железобетонные доказательства, а где их взять?
Холодно на улице, сыро, промозгло, и на душе такое же ненастье, Оксана пытается согреть, а уюта все нет.
– И все-таки зачем он заходил ко мне в спальню? – в раздумье спросил Сергей.
– Говорю же, какая-то коробочка у него была…
– Что за коробочка?
Оксана пожала плечами, деревянной лопаточкой сковырнула со сковородки поджаристый сырник, ловко переправила его в тарелку.
Тепло на кухне, в сковородке скворчит, а какой запах… Сейчас бы водочки выпить, закусить, Оксану в охапку сгрести да в кровать. Но нельзя расслабляться. Да и не получается. Беспокойно на душе, чувство приближающейся грозы одолевает. Не зря же Шмелев подсунул ему Оксану, привез к Василисе в дом, дал ему там погостить сутки-другие, а потом вырвал из этой среды обитания. Для чего все это? Какая дичь варится у него за спиной? Сергей очень хотел узнать ответы на эти вопросы, поэтому и не уходил. Он оставался с Оксаной и ждал, когда появится Шмелев. Ждал, а время шло…
На столе зазвонил телефон, Сергей глянул на дисплей, на котором высветилось женское имя. Но это не какая-то там Нина звонит, а Шмелев… Кажется, началось.
– Ну, чего стоишь? Отвечай! – враждебно посмотрел на Оксану Сергей.
Вроде бы она и приняла его сторону, более того, помогла ему разобраться в ситуации, но не видел он в ней друга. И глаз с нее не спускал. И ее телефон всегда находился при нем.
Оксана кивнула, взяла трубку.
– Да, – тихо прозвучал ее голос.
– Он далеко? – спросил Шмелев.
– Спит.
– Крепко?
– Не знаю.
– Надо, чтобы крепко. Ты меня понимаешь?
– Как в прошлый раз? – шепотом спросила она.
– Понимаешь. Ночью буду… И ты будь. Умницей.
– Сделаю все, как надо, – заверила Оксана.
В ответ послышались короткие гудки. Она отключила трубку, покорно и с опаской глянула на Сергея.
– Я уже сплю, – усмехнулся он. – Крепко-крепко.
– У меня нехорошее предчувствие, – покачала она головой.
– У меня тоже.
– Что, если он идет тебя убивать?
– И что ты предлагаешь?
– Тебе нужно уходить…
– А ты?
– Ну, если возьмешь меня с собой…
– А квартира? Это же мечта твоей жизни.
– Ты дороже…
Сергей вздохнул. Он и рад был поверить ей, но не мог. Пока не мог.
– Ты можешь рассчитывать на меня. Что скажешь, то и сделаю! – Оксана смотрела на него глазами преданной собаки.
– Уже делаешь… Ну, чего стоишь? Война вой- ной, а обед по распорядку.
Оксана накормила его ужином, напоила чаем, а потом они отправились в спальню. Ощущение у Сергея было такое, будто он находился на передовой, пока все спокойно, но в любую минуту враг мог обрушить на позиции ураганный огонь. Сейчас жив, а через мгновение-другое уже труп. Шмелев мог появиться в любую минуту, и неизвестно, сможет ли он справиться с ним. Вдруг этот сукин сын будет не один…
А ночью позвонил Шмелев, спросил, спит Сергей или нет. Спустя несколько минут к дому подъехала машина, из окна было видно, как из нее вышли двое. И водитель вышел, и сам Шмелев, к подъезду направились, натягивая на ходу перчатки.
Дом у Оксаны новый, непривычной планировки, с отдельным пожарным выходом. За парадным входом следила консьержка, а этот должен был контролироваться с помощью видеокамеры, которую еще не успели установить. Через этот вход из квартиры можно было вынести не только человека, но и всю мебель – никто не заметит.
