Екатерина Мурашова - Детдом
– Что же? – не удержалась Любаша.
– Они говорят, что все нами сейчас обсуждаемое Ольгу как будто бы вообще не задело. То есть она была совершенно спокойна по поводу эпизода с едва не потерянным на глазах у изумленных зрителей девством. Хотя что-то ее, безусловно, беспокоило, и о чем-то она напряженно размышляла. Когда Владимир напрямую спросил ее, не следует ли ему пойти и хотя бы попытаться набить Каю морду, она от него попросту отмахнулась, как от человека, который городит чепуху. Когда Настя, в свою очередь, предложила ее, наоборот, с Каем помирить, она удивленно подняла брови и сказала, что никогда с ним не ссорилась, а все произошедшее – это дурацкое стечение обстоятельств и ее собственные проблемы, в которых никто посторонний не виноват и вообще не замешан. Кроме всего прочего, в эти два дня они продолжали все вместе спокойно репетировать…
– Ну хорошо, пусть так, – согласилась Любаша. – Это странно, конечно, но они все не слишком здоровые психически люди, и нам, быть может, не понять, как они воспринимают то или другое. Но куда же она, Ольга, в таком случае подевалась? Если отправилась спокойно решать свои проблемы, то почему никому об этом не сообщила?
– Видишь ли, Владимир утверждает, что никуда Ольга не сбегала. Он думает, что ее – украли.
– У Владимира основной диагноз – паранойя? – живо откликнулась Светка.
– Не знаю… – Анжелика покачала головой. – Не думаю. Но мне кажется, что во всем этом надо как следует разбираться…
* * *На ветвях заоконного тополя сидела в гнезде большая серая ворона. Из окна Андже были видны только ее хвост и голова. Ворона крутила шеей, и время от времени негромко каркала, словно, поразмыслив, высказывалась по какому-то вполне конкретному поводу.
– Ты понимаешь, зачем твой Кай вообще полез в это дело? – раздраженно спросила Анджа. – Ольга и Владимир – чудесная, чистая пара. «Она мерцала возле него, как лампадка возле иконы»…
Олег долго молчал, сплетая и расплетая длинные, сильные пальцы.
– Может быть, ей просто надоело мерцать? И захотелось – гореть? – наконец сказал он.
– И где же она теперь, с твоего позволения, горит? – осведомилась Анжелика.
– За что ты злишься на меня, Анджа? Что я сделал не так?
– Если не считать того, что у нас с тобой вообще все вышло не так, то ничего особенного, – примирительно улыбнулась Анжелика. – И я, разумеется, не об этом. Просто я волнуюсь за девочку и, естественно, с каждым прошедшим днем все больше подозреваю, что ее уже нет в живых… Теперь мне даже хочется, чтобы Владимир оказался прав, и ее кто-нибудь украл…
– Кому и зачем это могло бы понадобиться?
– Да не знаю я! Но кажется, придумала, как это можно было бы хотя бы попытаться узнать…
– Как же? – живо заинтересовался Олег.
– Если милиция искать Ольгу не хочет или не может, значит, надо найти других. Профессионалов, которые захотят и смогут. За деньги, конечно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, если ты еще не понял, частный сыск.
– Анджа! А ты не… – Олег взглянул на женщину с явным подозрением. – До сего момента я полагал, что все эти частные сыщики существуют только на страницах книжек в мягких обложках. Во всяком случае, в России. Светка рассказывала мне, что ты одно время читала много детективов и вроде бы даже как-то статистически их изучала. Может быть, это на тебя… ну, в каком-то смысле оказало влияние?
Анжелика улыбнулась, явно не обидевшись на предположение Олега.
– Единственное, чему меня научил этот опыт, так это тому, что дилетант не должен разыгрывать из себя детектива иначе, чем на страницах дешевых масскультурных романов и таких же сериалов… Кстати, Олежка, ты знаешь, что очень забавно говоришь по-русски? – спросила она.
– О чем ты? О моем акценте? Я сам его не слышу, но мне о нем уже сто человек сказали.
– Нет, я-то имею в виду вовсе не акцент. Ты забыл живой язык и поэтому проговариваешь то, что обычно не проговаривают, и останавливаешься там, где обычно не прерываются в живой речи, но зато часто останавливаются по законам классической русской литературы 19 века. К тому же ты пропустил целую эпоху в нашей истории, не знаешь ее жаргона, и потому не можешь говорить «языком улицы». Ты употребляешь слова и конструкции, которые сейчас встречаются в основном в учебниках и в письменной речи: «до сего момента» «оказало влияние» и все такое…
– «Горби», «перестройка» – сказал Олег. – Зашибись, какой отпад!
– Вот именно это! – Анжелика ткнула в Олега пальцем и рассмеялась. – У нас уже лет двадцать никто не говорит: «зашибись» и «отпад».
– Я понял, – сказал Олег. – Так же как во времена нашей юности школьники уже не носили фуражек, а молодежь уже не говорила: «Старик, ты гениален!» – а художники все продолжали иллюстрировать книжки детьми в фуражках (потому что во времена их детства фуражки еще носили), а литературные герои восьмидесятых (в том числе и те, которые, по замыслу авторов, жили в далеком будущем) говорили языком инженеров и физиков конца шестидесятых. Но ведь они-то не покидали родную страну!
– Ага – «по замыслу авторов» «не покидали родную страну»! – все еще смеющаяся Анжелика протянула руку, как будто бы хотела шутливо потрепать седую шевелюру Олега. Во всяком случае, он именно так истолковал ее жест и поспешно нагнулся, чтобы ей было удобнее это сделать. Но она уже убрала руку и снова стала серьезной.
– Обстоятельства сложились так, что я просто знаю одно, вполне конкретное детективное агентство, – сказала Анжелика. – И именно к его руководителю я и собираюсь обратиться.
Олег засунул в волосы свою пятерню и некоторое время задумчиво почесывал там, как будто бы завершая какое-то дело. Потом сказал:
– Ну что ж, наверное, в данном случае действительно лучше что-то делать, чем не делать ничего. Тебе понадобятся деньги…
– Частный сыск действительно удовольствие не из дешевых, но у ребят из «Детдома», как ни странно тебе это покажется, есть какие-то деньги. К тому же Настя Зоннершайн, которая теперь считает себя частью их коллектива, уже сказала, что доплатит недостающее.
– Между прочим, я, через Кая, тоже в некотором роде член их коллектива, – с обидой сказал Олег. – И через него же, возможно, виноват в самом исчезновении девушки.
– Ну знаешь! – усмехнулась Анжелика. – Это что-то для меня слишком тонкое. Не ты же ее в конце концов соблазнял!… Но, впрочем, если желаешь, можешь разделить расходы с Настеной. Мне это, как ты понимаешь, совершенно все равно.
– А откуда в числе твоих знакомых появились частные детективы?
– Это Вадим. Ты, разумеется, его не помнишь, хотя вы, кажется, даже пару раз виделись, когда ты в прошлый раз приезжал в Россию. Он когда-то работал в органах, потом у него было охранное агентство, потом он расширился и сделал свою деятельность более многообразной. Использует, как я понимаю, сохранившиеся старые связи…
