Сохейр Хашогги - Мираж
— Присмотрись, — говорила Зейнаб, — и ты сама все поймешь. Когда король становится не в меру раздражительным и начинает срываться по пустякам, мать понимает, что ему нужна новая женщина. И она ее находит — отыскивает молоденькую, смазливую девственницу. Девицу под тем или иным предлогом посылают в спальню к королю, и voila[2], все устраивается отличнейшим образом. Когда король вновь становится раздражительным и злым, девицу куда-нибудь пристраивают, а вместо нее приводят другую. Здорово, правда?
Не это ли имел в виду Али, говоря о курсе обучения на тему «Как управлять мужчиной»?
Муж иногда срывался по пустякам и бывал беспричинно раздражительным, но Амире не приходило в голову подыскать девушку и послать ее в спальню Али. В глубине души молодая женщина понимала, что проделки Фаизы были жестом отчаяния. Главное в аль-Ремале — сохранить лицо, а кого волнует, какой ценой это дается?
Амира вздохнула и подставила спину служанке, растиравшей ее кожу мягкой мочалкой. К своему удивлению, Амира очень быстро научилась получать удовольствие от посещения хаммама.
Когда служанка занялась волосами Амиры, подкрашивая их хной, Зейнаб окликнула своих детей — мальчика и девочку, которые шумно резвились в огромной мраморной ванне.
— Хасан! Бахия! А ну, быстро вылезайте! Сейчас няня будет вас мыть. В ответ дети только смеялись, продолжая брызгать друг на друга теплой водичкой.
«Как они счастливы — эти малютки, — подумала Амира, — которые могут свободно бегать, где хотят, и голенькими купаться вместе, словно это самая естественная вещь на свете».
Дверь бани внезапно распахнулась, и вошла королева, закутанная в расшитое шелком и серебром турецкое банное полотенце.
— У тебя есть какие-нибудь новости, Амира?
Амира почтительно поднялась навстречу Фаизе, тоже завернувшись в полотенце.
— Пока нет, мама, но скоро будут, по милости Всемогущего.
— Что ж, будем надеяться.
Амира опять уселась на скамью, но ее спокойствие мгновенно улетучилось. Королева, естественно, интересовалась ее беременностью, а она все не наступала, но как объяснить свекрови, что в этом нет вины невестки? Как найти слова, чтобы объяснить королеве, что трудно забеременеть при такой хаотичной и непредсказуемой половой жизни?
За несколько месяцев замужества Амира поняла, что в Али уживаются две совершенно разные личности. Временами муж бывал добрым и внимательным, живо интересовался переживаниями жены, нежно обнимал ее в постели, говорил о самолетах, на которых летал, и о тех изменениях в жизни аль-Ремаля, которых он собирался добиться. В такие моменты Амира была счастлива, ей казалось, что они с Али могут быть не только супругами, но и близкими друзьями.
Но часто Али бывал зол и раздражителен, он терял самообладание от совершенно невинных пустяков и, являясь в спальню Амиры совершенно пьяным, буквально насиловал ее, пользуясь своим супружеским правом. Но это была единственная возможность забеременеть, и Амира стоически терпела издевательства пьяного мужа, как и следует покорной и преданной жене.
Праздник по поводу столь значительного события, как открытие аль-Ремальского музея культуры, был устроен с подобающей случаю торжественностью, но в то же время довольно скромно. В честь западных гостей — служащих нефтяной компании, дипломатов и их жен — Али пригласил английский симфонический оркестр, который должен был исполнять исключительно классическую музыку, так как не предполагалось устраивать никаких танцев, никакого общения между мужчинами и ремальскими женщинами и, естественно, никаких возлияний.
Только благодаря усилиям Али удалось убедить королеву и принцесс присутствовать на торжестве — в традиционной одежде и в отдалении от мужчин-иностранцев. Скучающая в группе принцесс Амира попыталась вовлечь в разговор Муниру:
— Я сегодня получила весточку от моей бывшей гувернантки, мисс Вандербек. На следующей неделе я хочу пригласить ее к себе, и мне кажется, что ты получишь удовольствие, присоединившись к нашему обществу. Она очень интеллигентная и красивая женщина.
— Красивая женщина обычно лишена духовности и интеллекта, — отрезала Мунира.
— Как ты можешь это утверждать? — запротестовала Амира. — На свете много достойных и вместе с тем очень красивых женщин.
— Достоинство — это еще не признак истинного интеллекта.
— Но тогда что? — спросила Амира, которой очень не понравился менторский тон Муниры.
Та пожала плечами, словно желая сказать: «Что с тобой говорить, если ты не способна понять столь очевидных вещей?»
— Не обращай на нее внимания, — вмешалась в разговор добродушная Зейнаб. — Она просто ревнует тебя: ты красива, замужем, да к тому же еще и умна. А этого моя дорогая сестрица не в состоянии пережить. Для нее это было бы слишком несправедливо.
Мунира метнула на сестру сердитый взгляд, но промолчала. Амира, мысленно вздохнув, согласилась со словами Зейнаб. Новоиспеченная принцесса потратила немало сил и времени, чтобы добиться расположения Муниры, но все тщетно. Но Амира не теряла надежды заинтересовать золовку своими занятиями, любовью к книгам и любопытством к событиям, происходящим за пределами королевского дворца.
Зато Али, кажется, переживал свой звездный час. Окруженный репортерами изданий, пишущих для иностранцев, работавших в аль-Ремале, и камерами единственной в стране телевизионной компании, он растолковывал собравшимся важность открытия музея.
— Для нас, жителей так называемой развивающейся страны, очень важно осознать, что некогда на нашей земле существовала великая цивилизация. Обучая наших детей на примерах великих предков, мы сможем пробудить в наших гражданах национальное самосознание и чувство собственного достоинства.
Собравшиеся весьма благосклонно приняли речь Али, а при виде выстроенного в восточном стиле современного здания музея Иностранные гости разразились бурными аплодисментами.
К концу праздника Али был в прекрасном расположении духа.
— Как тебе понравился прием, дорогая? — спросил он Амиру. — Мне кажется, это был грандиозный успех.
— Мне тоже так кажется, — ответила Амира. — Вот только мне хотелось бы…
— Продолжай, продолжай! Скажи мне, чего тебе хочется, дорогая.
— Не знаю, просто мне хотелось бы быть полезной в деле образования и…
— Почему бы тебе не поучиться в колледже, о котором ты говорила? — с готовностью поддержал разговор Али. — Ты бы чувствовала себя занятой важным делом. Хотя…
— Хотя — что?
