Барбара Вуд - Игра с шакалами
— Разрешите представиться. Я Карл Швейцер.
Я снова повернулась к нему. На его лице светилась глуповатая улыбка, а глаза за толстыми линзами казались преувеличенно большими.
— Может, я смогу вам помочь? — повторил он с немецким акцентом.
Я быстро соображала, что делать. Ведь Ахмед стоит на другой стороне улицы и не видит происходящего в магазине. Он даже не услышит, если я закричу. Торговец антиквариатом исчез — его либо вынудили к этому, либо он был в сговоре с толстяком. Так что я находилась один на один с человеком, который убил Джона Тредвелла.
— Как вы хотите мне помочь, мистер Швейцер? — спросила я сдавленным голосом.
Я подалась немного назад и почувствовала, что моя нога натолкнулась на какое-то препятствие. Слева от меня находился прилавок, а передо мной стоял толстяк. Это означало, что выйти я могла лишь справа по узкому проходу со многими препятствиями, причем до двери было довольно далеко.
— Я иногда торгую предметами древности. — Он указал на фигурку шакала в моих руках. — Если я правильно понимаю, вы хотите кое-что продать?
— Видите ли…
Я хотела выиграть время и оценить ситуацию. Вполне возможно, Швейцер не догадывался, что я знаю, кто он такой. Вероятно, он валяет дурака, чтобы отвлечь меня. У меня внезапно пропало желание играть в опасные игры. Мне захотелось покончить со всем и вернуть сестру. Я хотела побыстрее избавиться от преследующего меня кошмара, а этого нельзя было добиться притворством, ложью, игрой или хитростью. Я собиралась покончить со всем честно, и готова была постоять за себя.
Я решила пойти ва-банк и решительно сказала:
— Я знаю, кто вы, мистер Швейцер.
Улыбка на его лице застыла.
— Правда?
— Вы были вместе со мной в Золотом доме.
В ответ он не сказал ни слова и не шелохнулся.
— И я видела вас вместе с Джоном до того, как его убили.
Швейцер задумчиво кивнул.
— Понятно…
Я крепко обхватила голову шакала — его длинная морда и острые уши впились мне в руку. Я держала его крепко, словно кинжал, как будто готовясь нанести удар.
— Тогда нам нет смысла терять время, — тихо сказал он. Мы уставились друг на друга, настороженные и готовые действовать.
— Мы можем оказаться полезны друг другу, — произнес толстяк.
— Каким образом?
Я дрожала.
Он молниеносно вытащил пистолет и нацелился на меня.
— Идите за мной, — тихо произнес он.
Не веря своим глазам, я уставилась на пистолет.
— Куда?
— А вы не догадываетесь? Если вы знаете, кто я, тогда вам должно быть известно, куда мы пойдем.
— Мы можем поговорить здесь, — как можно спокойнее ответила я.
Сердце стучало так громко, что у меня, казалось, заложило уши.
— Я так не думаю, дорогая. Будьте благоразумны. Неприятности нам ни к чему.
Я решила больше не тратить времени на раздумья. Если Швейцеру удалось застать меня врасплох, то я тоже могу преподнести ему сюрприз. Не раздумывая, я левой рукой подбросила вверх его руку с пистолетом, а правой машинально нанесла удар. Основание шакала угодило в цель, пистолет описал дугу в воздухе, а не ожидавший подобного Швейцер схватился за раненное плечо.
Я побежала к выходу, задевая столы, отталкивая статуи и отчаянно выбираясь из сваленных в кучу предметов. Распахнула дверь и сломя голову бросилась в толпу. Не оглядываясь и не думая о вежливости, я уносила ноги подальше от лавки, как вдруг почувствовала, что руки Ахмеда Рашида обвивают меня и притягивают к себе.
— Лидия!
— Быстро… — выдавила я, — бежим…
Мы не глядя пробирались сквозь толпу, причем никто не обращал на нас ни малейшего внимания, и вскоре добрались до какой-то неприметной двери вдали от света и людей.
Я урывками говорила что-то невнятное, рыдая, а Ахмед, чувствуя мою беззащитность, бережно обнял меня.
— Что случилось? — несколько раз спросил он, затем взял шакала и заметил, что тот покрыт кровью.
— Толстяк… — вымолвила я, — у него был пистолет…
— Понятно.
Мы тут же покинули район базара и побежали дальше по темным, пустынным улицам, торопливо шли по узким переулкам, скользким мостовым и безлюдным аллеям. Ахмед хорошо знал дорогу и уводил меня в сторону гостиницы, в безопасное место.
Когда мы наконец приблизились к «Нью Винтер Палас» и снова оказались в привычной толпе пешеходов, он отвел меня в сторону. Ахмед сказал, что я очень бледная, а блузка забрызгана кровью.
— Хотите сейчас подняться в свой номер? — спросил он.
— Да.
— В вестибюле нас увидят люди…
— Мне все равно, я хочу подняться в номер. Прямо сейчас.
Мы прошли через сад и взбежали по ступенькам к центральному входу. Швейцар, к счастью, разговаривал с водителем такси и не заметил нас. Мы сами открыли застекленные двери и торопливо прошли через вестибюль к лифтам. Нам повезло — дверь одного лифта тут же открылась и закрылась, когда мы оказались внутри. Кроме нас с Ахмедом в лифте больше никого не было.
Оказавшись в номере, я без сил опустилась на одну из сдвоенных кроватей. Задернув занавески и заперев дверь, Ахмед сел рядом со мной и разжал руку. Он испачкал пальцы оставшейся на фигурке кровью.
— Вы сможете рассказать, что произошло?
— Да. Сейчас.
Я сделала глубокий вдох и рассказала обо всем, что случилось в лавочке Хури, не забыв рассказать об ощущении, будто я попала в ловушку и о том, что заметила движение за ширмой.
— Итак… — произнес он после непродолжительной паузы, — толстяк Швейцер был там еще до вашего прихода. Это означает, что он либо знал, что вы туда придете, либо у него были какие-то дела с мистером Хури.
— Откуда ему было знать, что я загляну в эту лавочку?
— Может быть, от кого-то из других торговцев, кто запросто мог сказать, что вы одну за другой обходите лавочки. Он мог сделать вывод, что вы, в конце концов, придете к мистеру Хури, хорошо известному торговцу антиквариатом.
Я задумалась над его словами и неожиданно вздрогнула.
— Я действительно ударила его этой фигуркой!
Не говоря ни слова, Ахмед стал и пошел в ванную. Я услышала, как из крана потекла вода. Когда он спустя минуту появился и сел рядом со мной, его руки и фигурка шакала были чисты.
Тут я взглянула на свои руки — они были перепачканы кровью.
— Ахмед, меня не это беспокоит. Я привыкла к крови на работе. Но здесь совсем другое дело.
— Понимаю, — тихо сказал он.
— Серьезно… я в самом деле ранила его.
Ахмед обнял меня за плечи и притянул поближе.
— Вы спасали свою жизнь, — тихо сказал он. — Я виноват в том, что произошло.
