Дельфина Лайонс - Призрак потерянного озера
– Мистер Мак-Ларен просил передать, что он просит всех быть там, даже нас с миссис Гаррисон. Он хочет о чем-то рассказать, – проговорил Гаррисон, глядя на меня с таким полным отсутствием интереса, что я не сомневалась: он и понятия не имеет о том, что хочет сказать мистер Мак-Ларен.
Стол на этот раз был накрыт в сугубо утилитарной манере: ни цветов, ни свечей, ни вообще каких-либо украшений. Все собравшиеся выглядели подавленными и усталыми, настроение у всех было явно плохое, не считая мистера Мак-Ларена, который хоть и казался как никогда старым, но был довольно оживлен. Эрик стоял справа от него, и по тому, как старик мне улыбнулся, я поняла, что он целиком и полностью одобряет выбор своего внука.
Никто почти не притронулся к еде, за исключением Маргарет, которая при этом все время жаловалась, что ужин несъедобный. Это вконец расстроило Гаррисона, который подавал на стол. Он без конца извинялся, говоря, что готовить пришлось ему, потому что миссис Гаррисон "опять слегла", и поэтому-то, обратился Гаррисон к мистеру Мак-Ларену, она и не смогла присутствовать здесь, как тот просил.
– Ну ничего, это можно пережить. Вы сами можете передать ей замечательную новость, которую услышите.
– Замечательную новость, дедушка? – встревоженно спросила Маргарет. – Какую же? Нам бы сейчас очень кстати услышать что-нибудь взбадривающее.
– Всему свое время, – ответил старик.
И только когда обед был завершен, он встал и сказал довольно бессвязную речь. Сначала она касалась в основном Рене и ее печального конца, хотя каким-то образом туда замешались и викинги. Закончил он так:
– Но я счастлив, что после всех несчастий, обрушившихся на нас, один луч света все же рассеял тьму. Я знаю, вы будете счастливы узнать, что Эмили согласилась стать женой Эрика.
Он замолчал. Счастливым никто не казался. Старик поспешно продолжал:
– И я хочу предложить тост...
Он не успел договорить. Бертран так резко вскочил, что его стул с грохотом упал. Но этого ему показалось мало. Он схватил свой бокал и швырнул на пол – с такой силой, что он разлетелся вдребезги, несмотря на то что на полу был ковер. Ковер теперь был усыпан блестящими осколками, и капли пролившегося вина вплелись в замысловатый восточный узор.
Повисла мертвая тишина. Время в этой комнате как будто остановилось. Потом Бертран, глаза которого темнели, как впадины, на мертвенно-бледном лице, дико закричал:
– Да вы что! Эмили – моя невеста, я собираюсь на ней жениться. Скажи же им, Эмили! Скажи им, что это нелепая ошибка! – Он потянулся ко мне через стол, хотя я была очень далеко от него.
– Я... я просто не понимаю, откуда вы все это взяли... Я никогда не давала вам... ни малейшего повода... – я говорила все тише и тише, наконец совсем замолчала.
Бертран глядел на меня так, как будто я ударила его по лицу.
– Мне жаль, но так уж получилось, Берт... – начал Эрик, но тут вмешался его дед, проговорив с такой напыщенно-театральной интонацией, что я просто ушам отказывалась верить:
– Бертран, если ты не способен вести себя достойно джентльмена, я вынужден попросить тебя выйти отсюда.
Элис истерически рассмеялась. Бертран ничего не сказал, но это было молчание готового взорваться вулкана. Он посмотрел на меня... очень надеюсь, что мне никогда больше не придется видеть такое выражение на лице человека. Он словно был готов разорвать меня в клочья голыми руками. Даже придирчивый взгляд Маргарет казался очень дружелюбным в сравнении с этим.
– Мои поздравления, – процедила она. – Вам все же удалось обзавестись обручальным кольцом. Только не забывайте, что замужество далеко не так ценится в наши дни.
Эрик разозлился почти так же, как его брат:
– Я хотел увезти Эмили отсюда завтра. Но вы все просто невыносимы, мы уедем немедленно.
Это было довольно непоследовательно с его стороны: настаивая на том, чтобы все рассказать, он едва ли мог рассчитывать на всеобщую радость.
Все, кроме Бертрана, разом заговорили. Старик постучал по столу, требуя тишины.
– Позвольте мне закончить все, что я хотел вам сказать, прежде чем приносить юной паре свои поздравления, – с тяжеловатым сарказмом сказал он. – Я пришел к решению, – Маргарет, наверное, уже догадывается, к какому. Эмили теперь член нашей семьи, а что касается всех прочих моих родственников... вы все знаете, что я о вас думаю... И вот, я решил передать ей сокровища нашей семьи. Это самые надежные руки, какие я мог найти.
Опять повисла тишина. Я почти физически чувствовала их неприязнь, даже ненависть к себе. И не только от Маргарет и Бертрана – ото всех. Даже от Эрика? Я не была уверена даже на его счет. Я открыла рот, чтобы возразить, но что я могла сказать? Если я откажусь, мистер Мак-Ларен скорее всего вернется к прежней идее и оставит все какому-нибудь музею. Пусть лучше решает Эрик. Если он захочет, мы можем просто поделиться со всеми.
– Пойдемте со мной в библиотеку, Эмили, – сказал мистер Мак-Ларен. – Эрик тоже может пойти. Как ваш будущий муж, он должен быть во все посвящен. Я покажу вам сокровища – вернее сказать, сокровище... Эрик, дай мне руку, если не трудно. Боюсь, я не совсем хорошо чувствую себя сегодня.
Глава 19
Эрик и я последовали в библиотеку за мистером Мак-Лареном. Он был раздражен. Опустившись в свое кресло, он указал нам знаком сесть напротив.
– Что позволяет себе Гаррисон: дать огню в камине совсем погаснуть, – пожаловался он. – Позвони, Эрик, пусть он снова разведет огонь. Здесь что-то прохладно.
Вообще-то там было довольно тепло, но Эрик поспешно поднялся.
– Я могу и сам это сделать, дедушка.
Присев на корточки перед камином, он принялся за дело с таким рвением, что скоро огонь запылал с новой силой, – мне даже пришлось отодвинуть свой стул подальше, чтобы не зажариться. Эрик вернулся и снова уселся рядом со мной. Мы смотрели на старика с таким любопытством, что его лицо постепенно разгладилось.
– Я вижу, вас больше интересует то, что именно представляет сокровище из себя, чем возможность когда-нибудь его получить, – мягко упрекнул он меня.
– Может быть, когда она узнает, что там, она вообще не захочет его получать, – Сказал Эрик. Я понимала, что он подталкивает меня к тому, что отказаться от всего.
Старик взглянул на него строго.
– Это прежде ей всякого могли наговорить, но важно правильно понимать, а кроме нее, никто здесь не сможет даже представить себе истинной ценности того, что я вам намерен показать, и просто не будет знать, что с этим делать. И только поэтому, уверяю тебя, я решил передать его ей.
Правильно понимать... Но ведь, насколько я представляла, был только один предмет, который я, по мнению старика, понимала неправильно. В голове у меня зашевелились смутные подозрения, такие неопределенные, что выразить словами я бы их все равно не смогла.
