Патриция Гэфни - Лили (Том 1)
– Знаете, до нас доходят такие странные слухи насчет Клея! Просто не знаешь, чему верить.
– Когда речь идет о Клее, верьте всему, – рассмеялся Дэвон и, взглянув на мать, быстро добавил:
– С ним все в порядке, он в добром здравии. Не удивлюсь, если он в скором времени решит остепениться. Вас это должно порадовать, матушка.
– Вот когда увижу собственными глазами, тогда и порадуюсь. Оба сына только и знают, что меня огорчать, не знаю, который больше.
Дэвон скрестил руки на груди и подмигнул ей с веселой улыбкой. Она тоже улыбнулась и кивнула в ответ, решительно меняя тему разговора:
– Ты даже не справился о Кэтрин.
– Да-да, я собирался…
– Она опять ждет ребенка.
– Боже милостивый, это будет уже…
– Седьмой. Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Я тоже так думаю. В жизни не встречала второй такой любительницы рожать. Не понимаю, откуда это у нее. Не от меня и уж тем более не от твоего отца. Видимо, подобные вещи передаются через поколение. Она просила тебе передать, что больше не станет писать, пока ты не ответишь на ее последнее письмо. Ей-богу, Дэв, она твоя единственная сестра, а ты хоть бы для виду разок проявил к ней внимание!
Прежде чем он собрался ответить, в дверях появилась горничная. Сделав с перепугу весьма корявый реверанс, оробевшая в присутствии столь высоких гостей девушка передала данное ей поручение:
– Ваша светлость, мне ведено сказать, что комнаты для вас и мисс готовы, и проводить наверх, если угодно будет отдохнуть до обеда.
Леди Алисия, хрупкая молодая женщина со светло-каштановыми волосами и красивыми золотисто-карими глазами, встала со стула.
– Вам надо поговорить, я, пожалуй, поднимусь. Спущусь к обеду.
Леди Элизабет кивнула, а Дэвон предупредительно поднялся и проводил Алисию до дверей.
Однако у горничной имелось еще одно известие.
– Мне еще ведено передать, что Мидж [14] у вас в спальне, миледи. Его уже вывели погулять, напоили водичкой, и теперь он отдыхает.
– О Боже, матушка, неужели вы опять взяли с собой этот страдающий одышкой клубок шерсти?
– Разумеется! Я никуда не выезжаю без своей любимой собачки. Благодарю вас.., как вас зовут?
Но горничная уже успела выйти следом за Алисией.
– Как зовут эту девушку? Она новенькая, не так ли?
– Разве? Понятия не имею.
– Честное слово, Дэвон, тебе следует обращать больше внимания на то, что творится в твоем собственном доме. Может, слуги обкрадывают тебя дочиста, а ты и знать ничего не знаешь! Алисия прекрасно выглядит, ты не находишь? – продолжала она без малейшей паузы. – Знаешь, некоторые женщины расцветают позже. Мне кажется, что Алисия – одна из них.
– Я полагаю, у нее еще много лет впереди. Ей уже исполнилось двадцать четыре?
– Совсем недавно. Прелестная девушка, не правда ли?
– Да, матушка.
– У нее такой чудесный, кроткий нрав. Уверяю тебя, мне с нею так же легко, как с родной дочерью. И разумеется, после смерти барона она унаследует огромное состояние. Женихи будут виться вокруг нее тучами. Вернее.., я не хочу сказать, что сейчас их нет, разумеется, есть, но она так скромна и настолько лишена тщеславия…
– Матушка!
– Да, дорогой?
– Алисия – умная и привлекательная молодая женщина, у нее золотое сердце, это нам обоим понятно, и тот, кому сей приз достанется, будет счастливейшим из смертных. Но этим счастливцем буду не я.
Леди Элизабет посмотрела на сына с подчеркнутым невинным удивлением.
– О Господи, у меня и в мыслях не было…
– Да будет вам!
– Ну хорошо, – с легкостью уступила она, – мне действительно приходило в голову, и не раз, что из вас получилась бы отличная пара. Фэйрфаксы – наши старые друзья, вы с Алисией знакомы с детства и не преподнесете друг другу никаких неприятных сюрпризов. И не говори мне, будто между вами вообще нет никакой привязанности! К тому же, учти, Алисии нужен подопечный, кто-то, о ком она могла бы заботиться. Возможно, это был бы не самый романтический из браков, но, в сущности, брак – вещь прозаическая по своей природе. Зато он имел бы прочную основу в виде взаимной симпатии, доверия и уважения. Скажу больше, – решительно добавила леди Элизабет, немного помолчав, – мне кажется, что романтики ты уже отведал вдоволь. Тебе, пожалуй, на всю жизнь хватит.
Как и следовало ожидать, лицо Дэвона потемнело при этих словах, но она упрямо продолжала говорить, склонив к нему голову и заглядывая в глаза:
– Сынок, милый, неужели ты не хочешь быть счастлив?
– Я об этом не думаю, – ответил он кратко. – Вы говорите, что любите Алисию как родную дочь, но вы явно не подумали о ее счастье, матушка. Если она вам действительно дорога, зачем желать ей такого мужа, как я?
– Что за вздор! Ты мог бы составить счастье любой женщины, если бы только…
– Вы ошибаетесь. И вообще этот разговор не имеет смысла.
Повернувшись к ней спиной, он уставился в окно, туда', где далеко внизу, за погруженным в тень мысом, о чем-то тихо, но настойчиво шептало море. На горизонте виднелись три рыболовные шхуны из Луи, они тихонько покачивались на воде. К востоку на небосклоне уже показался прозрачный лунный диск.
Дэвон вновь обернулся к матери.
– Простите, матушка. Давайте не будем ссориться. Он подошел к дивану и сел рядом с нею. Последние лучи солнца, проникшие в комнату, осветили ее лицо, покрытое едва заметной сеткой тонких морщинок, и серебряные нити в волосах. Ему показалось, что их стало больше со времени его последней встречи с матерью.
– Расскажите мне лучше о себе. Как вам жилось все это время?
В действительности Дэвон вовсе не ждал от нее правдивого ответа: плохо ей было или хорошо, леди Элизабет неизменно отвечала: “Отлично, спасибо большое” – и тут же задавала встречный вопрос о здоровье собеседника. Она не любила говорить о себе и считала недопустимым, даже вульгарным и неприличным обсуждать с посторонними состояние своего здоровья, физического или душевного, если оно оставляло желать лучшего.
Поэтому Дэвон был несказанно поражен, когда его мать после минутного колебания ответила:
– Мне было грустно. Я пыталась это побороть, но не смогла.
Он взял ее за руку, и она с трудом заставила себя улыбнуться.
– В августе будет четыре года.
– Да.
– Мне очень грустно без него.
– Мне тоже.
– Странно, правда? Наш брак был бурным, и это еще мягко сказано. Порой я бывала счастлива только в разлуке с ним, когда он жил здесь, а я в Уайт-Оуксе. Но, Боже, я бы все на свете отдала, чтобы вернуть его сейчас. Наверное, даже согласилась бы жить здесь, лишь бы быть с ним. Он всегда этого хотел.
– Не думал, что мне когда-нибудь доведется услышать это от вас. Вы же ненавидите это место.
