Юлия Шилова - Охота на мужа-3 или Терапия для одиноких сердец
Доехав до дачи, я вышла из машины и прямой наводкой направилась в сени. Все как и раньше было на своих местах. Обойдя дом и сени, я заметно успокоилась и в который раз похвалила себя за то, что лучшего места для тайника просто невозможно найти.
Достав из багажника пакет с горячительным, я направилась к деду Герасиму для того, чтобы вручить ему обещанное зелье. Дедуля пыхтел на своем огороде и не обращал на окружающий его мир никакого внимания.
— Здорово, дед, как жизнь молодая?
Заметив меня, дед выпрямился по стойке «смирно» и чинно продемонстрировал мне свое уважение.
— Здравствуй, голубушка. Здравствуй.
Протянув деду пакет, я оглядела его огород и изображая любопытство спросила:
— Картошку копаешь?
— Копаю, будь она неладна.
— Много накопал-то?
— Да так. Нормально.
Дед доставал из пакета бутылки, с удовольствием их рассматривал и клал прямо на землю.
— Это все мне?!
— Как обещала…
— Ох, Анька, спасибо. Век тебя не забуду. Лучшего подарка просто не может быть. Ах ты, моя золотая…
— Да ладно меня нахваливать-то. Я свои обещания всегда выполняю. Ты лучше скажи, как тут, спокойно?
— Ой, Анька, даже не знаю с чего начать…
— Что-то серьезное приключилось?
— Тут дело такое… Не знаю, насколько оно серьезное, но… Но тут у нас неспокойно. Прямо чудеса какие-то творятся…
Я изменилась в лице и у меня потемнело в глазах.
— Дед, какие еще чудеса? У вас тут отродясь никаких чудес не было. У вас здесь, как на кладбище, все спокойненько.
— Это раньше так было, а теперь не знаешь, что и творится. Ань, пойдем в дом. Я рюмку выпью и все тебе расскажу. Я не могла дождаться того момента, когда дед Герасим пропустит несколько рюмок и примется за рассказ.
— Ань, а это, что, текила?
— Текила.
— Ты думаешь, с нее нужно начать?
— Как хочешь. Тут выпивка вся дорогая и очень качественная.
— Да, я вижу. А эта текила вкусная?
— На любителя. Это мексиканская водка. Никакой химии. Так, что можешь начать с нее.
Дед взял бутылку и с особой гордостью налил себе полную рюмку.
— Ань, а тебе плеснуть?
— Я за рулем. И ненадолго.
— Ты что ж, без ночевки приехала?
— Я скоро уеду. Я приехала дом посмотреть и узнать, как у тебя дела. Дед, не трави душу, что тут произошло?
Пропустив несколько рюмок, дед засунул в рот соленый огурец и перекрестился.
— Ну, чего ты крестишься-то?
— А как мне не креститься?! После того, как ты уехала я ночку переночевал, затем хорошенько похмелился, взял лопату и отправился на кладбище.
— Чего это ты туда пошел?
— Решил себе могилку вырыть. А то, что ж это получается, я сам без места остался. Обделенный так сказать. Думаю, нужно положение исправить. Вот я и в путь тронулся.
— Ну, а дальше чего? — дед Герасим умел вывести человека из равновесия и я чувствовала, что уже окончательно теряю терпение. — Дальше чего?!
— Дальше такое…
— Какое?!
— Я взял пузырек, чтобы копать веселее было…
— Я про твой пузырек уже десять раз слышала!
— Ну а как без пузырька-то?! Короче, я себе могилку вырыл. Хорошую, добротную, просторную. Я даже несколько раз в нее лег. Удобно… Прямо вылезать не хотелось. Лег бы и лежал. Побольше водочки — и можно не вставать… Думаю, дело сделано, пойду домой. Домой пришел довольный. Правда, на огороде не возился, устал. Сама понимаешь, сколько я земли перекопал. Даже мозоли на руках натер да пару заноз вогнал. На следующий день я не удержался и вновь на кладбище пошел.
— Какого черта?!
— На могилу хотел полюбоваться.
— Зачем?
— Уж больно она мне понравилась. Все-таки труд это, а хороший труд всегда глаз радует. Я прямо с утра на кладбище прибежал…
— И, что?!
— Да только могилка моя закопана.
— Как это закопана?!
— Ты меня, Анюта, ни о чем не спрашивай. Я и сам ничего не знаю. Та могила, где мы с тобой в прошлый раз уголовника закопали, раскопана, а та, которую я себе выкопал, закопана.
— Постой, дед, я что-то ничего не понимаю.
— А я и сам ничего не понимаю.
Я покачала головой и взяв у деда рюмку с текилой, выпила ее одним махом.
— Ты ж за рулем…
— Да подожди ты со своим рулем. Это что ж получается! — охнула я. — Кто-то раскопал могилу с уголовником и закопал твою могилу.
— Верно говоришь, дочка. И даже ту самую березку, которую мы с тобой посадили на могиле у уголовника, на мою перенесли. А ты говоришь, чудес не бывает. Очень даже бывают.
— Хорошо, а где тогда уголовник?!
— Не знаю.
Дед тяжело задышал, почесал затылок и посмотрел на меня какими-то безумными глазами.
— Ань, а может того?
— Чего того?
— Может, уголовнику моя могилка больше понравилась и он решил переместиться?!
— Ты что несешь, дед?!
— А куда он по-твоему делся?! Я тебе говорю, что он, зараза, на мою могилку глаз положил. Она и глубже и вместительнее. Вот он туда и чухнулся.
— Еще скажи, что он сам себя раскопал и сам себя закопал.
— Получается так.
— Только у него лопаты не было. По-твоему он это делал руками?
— Выходит, руками, — вконец запутался дед.
— Дед, а может, тебе спьяну это все померещилось?!
— Ты хочешь сказать, что у меня белая горячка началась?!
— Ну, да. Оно и понятно — столько выпить.
— Да я сколько ни пью, а всегда соображаю трезво. Да вот те крест, все так и было.
— Тогда с чего ты взял, что уголовник в твою могилу лег? Может, его там и нет вовсе.
— А куда ж он по-твоему делся?! Чует мое сердце, он там лежит. Чует. Он жадный, наглый и от чужого никогда не откажется. Это и дураку понятно.
— Так мы ж его убили! — взорвалась я. — Он по-твоему, что, бессмертный?!
— Ой, не знаю, Анечка. Ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.
— Каких еще мужиков? — я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.
— Да я их в первый раз видел, ей-Богу. Двое молодцов-удальцов в нашу забытую Богом деревню приехали и всех местных жителей вместе с их домами обсмотрели. А нас долго смотреть не надо. Нас можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.
— А что они хотели-то?
— Они спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето.
— Какую дачу-то? Здесь вообще никаких дач нет. Несколько жалких избушек.
— Вот они и спрашивали, не сдает ли здесь кто свою избу Я и спрашиваю, зачем, мол, вам, изба-то, а они говорят, что они охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.
— А нынче братки самые главные охотники. Их хлебом не корми, дай поохотиться. Ну, ты сказал, что здесь никаких свободных дач нет?
