Шеннон Дрейк - В полночный час
Анна Мария откинула назад свои красивые шелковистые волосы.
— Всяких «если» в мире полно. Я внятно все сказала? Но лично я отказываюсь жить по принципу «если». И графиня не придет на бал, который даю я. Уже поздно. Завтра у нас впереди длинный день. Пора нам попросить счет и расходиться по домам. Синьор, счет, пожалуйста, — позвала она официанта.
Чек оказался уже оплаченным.
— Я испортил вам вечеринку, так что решил внести компенсацию, — объяснил Рагнор.
Все стали его благодарить и говорить, что зря он беспокоился. Джордан с любопытством взглянула на Рагнора.
— Когда вы успели оплатить чек? — спросила она.
— Когда пошел за вами в дамскую комнату, — ответил он.
— Выходит, что вы за мной специально не ходили, просто случайно там оказались?
— Не совсем. Я и за вами тоже шел.
Рагнор отодвинул ее стул. Уже на улице все, прощаясь, снова стали целовать друг друга в щеки. Анна Мария и ее сослуживцы садились на вапоретто.
— Куда вы идете? — спросил у Рагнора Джаред.
— На самом деле я только что снял комнату в «Даниэль», — ответил он.
Джордан вздрогнула.
— Отлично! Тогда мы можем пойти вместе, — ответила Синди и взяла мужа под руку, уводя его вперед. Джордан во все глаза смотрела на Рагнора.
— Вы действительно сняли там номер?
—Да.
— А где вы раньше жили?
— У друзей.
— Так зачем переезжать в отель?
Он пожал плечами.
— Давно там не останавливался.
Джордан пошла вперед. Он шел с ней в ногу, но не пытался даже притронуться.
— Спасибо за ужин.
— Вам спасибо.
Джордан остановилась.
А чем вы занимаетесь в жизни?
Он устремил взгляд вдаль, на губах его играла улыбка.
— Вы знаете, в Европе найдется немало мест, где ваш вопрос расценили бы как грубость.
— Я американка. В представлении многих европейцев мы, американцы, склонны грубить.
— Но ведь вы исключение, не так ли? Джордан раздраженно вздохнула.
— Почему вы просто не можете ответить на вопрос? Он пожал плечами.
— Я занимаюсь антиквариатом.
— Должно быть, весьма прибыльный бизнес. — Она скользнула ладонью по его рукаву, давая понять, что имеет в виду его одежду. — Армани, Версаче, номер в «Даниэль», постоянные, как мне кажется, путешествия. И, очевидно, вы свободно говорите на многих языках, а это значит, вы очень неплохо образованы.
— Мир сам по себе даст неплохое образование.
— О да, конечно, но я почему-то уверена, что вы получили больше, чем может предложить «просто мир».
— Вы начинаете задавать очень неудобные вопросы.
— Я весьма любопытна.
— Не хотите ли спросить, не являюсь ли я наркокурьером?
— Нет.
— Замечательно. У меня, знаете ли, весьма в избытке того, что называют «деньгами семьи».
— И откуда семья, смею полюбопытствовать? Ей показалось, что ему не хочется отвечать, и все же, пожав плечами, он сказал:
— Из Норвегии.
— Норвегия!
Он чуть склонил голову набок и посмотрел на нее.
— Да. Не думаю, что для вас мое сообщение стало таким уж сюрпризом. Я определенно принадлежу к тевтонскому типу, к тому же ношу имя Рагнор. И фамилия тоже скандинавская.
— Кстати, какая именно? Я вам уже говорила о том, что вы забыли назвать свою фамилию.
Он повернулся к ней всем корпусом и опять посмотрел в глаза.
— Вулфсон.
Вулфсон? — повторила она. — Сын волка?
В тех местах, откуда я родом, моя фамилия весьма распространена, — сухо заметил он.
Волк. Сын волка.
Высокий мужчина в костюме волка, прыгающий с балкона прямо в лодку.
Волк посреди темной улицы.
Большая собака. Да, конечно.
У Джордан слегка закружилась голова. Она почувствовала тревогу и беспокойство.
Они проходили мимо витрины, где стояли манекены в карнавальных костюмах. Джордан бросила взгляд на витрину и вздрогнула.
Там снова стоял тот манекен. Тот самый, с лицом Стивена.
— Что-то не так? — спросил Рагнор. Она не успела осознать, что Рагнор заметил, каким взглядом она смотрит на манекен. И снова перед ее мысленным взором проплыло лицо Стивена.
Джордан тряхнула головой.
Всего лишь кукла! Хорошо одетая, сделанная из резины и пластика или из чего они там делают кукол.
— Ничего, — произнесла она.
Джордан почувствовала его руки у себя на плечах, глаза его пристально смотрели в ее глаза.
— Что ты увидела? — спросил он. Она покачала головой. Ни с кем о Стивене она больше не хотела говорить.
— В самом деле ничего. Я просто устала.
Он посмотрел на витрину, затем снова на нее.
— Хотел бы я, чтобы ты мне доверяла.
Джордан взмахнула рукой.
— Я смотрела на витрину, как видите.
Джаред и Синди остановились впереди. Джаред оглянулся и окликнул их:
— Эй, вы двое, вы идете?
Затем Джордан услышала слова Синди:
— Джаред, оставь ее в покое! Она гуляет с интересным мужчиной после года траура.
Джордан смотрела на Рагнора. Они оба услышали раздраженный шепот Синди. Джордан вспыхнула.
— Пойдем.
Она развернулась и пошла вперед быстрыми шагами, обогнав Синди и Джареда. Еще через несколько секунд, обернувшись, Джордан увидела, что все трое идут позади.
— Вот отель. Извините меня, я пойду вперед. Я что-то очень, очень устала. Спокойной ночи.
Она ускорила шаг, с силой распахнула дверь и столкнулась лицом к лицу с коридорным. Быстро извинившись, Джордан направилась к консьержу за ключом от номера. Она бросилась наверх по лестнице, словно за ней гнались.
Войдя в номер, она заметила, что горничная успела там побывать. Постель сменили. Ставни распахнули. Окно оставили открытым — ночь выдалась на редкость холодной.
Джордан вспомнила тревожное чувство, которое овладело ею накануне ухода. Сейчас с ней творилось то же самое. Джордан тряхнула головой. Она хотела спать и не желала, чтобы дурацкие страхи испортили ей сон. Методично она прошлась по комнате, заглянула в каждый угол, проверила ванную, заглянула под кровать, даже в тумбочку под телевизором. Затем она плотно закрыла ставни и на защелку — окно.
Скинув туфли и платье, Джордан забралась в уютную фланелевую ночную рубашку.
И тогда она услышала стук в дверь. Джордан подошла к двери, заглянула в глазок и увидела Рагнора.
Распахнув дверь, она зло уставилась на него.
— Что? — спросила Джордан со злостью, раздражением и даже мольбой в голосе.
— Я просто хотел убедиться, что вы здесь в безопасности, не забыли запереть дверь и все такое.
— Я не забыла запереть дверь, до того как вы заставили меня ее открыть.
— Не возражаете, если я осмотрюсь здесь?
— Возражаю, сейчас уже за полночь!
— Глубоко за полночь, — пробормотал он.
