Чувствуй себя как хочешь - Холланд Саммер

Не стоило недооценивать Ямайку. Чувак попался мощный, и странно было думать, что Джек выйдет из этого боя без синяков. Хорошо бы не трещина – тогда точно дома не проваляешься.

– Может, все-таки в больницу? – аккуратно спрашивает Флоренс.

– Копов вызовут, – пытается объяснить он. – Мне бы лучше не светиться в полицейском участке.

Она кусает губы, но не спорит. Джек благодарен: сложно даже представить, как тяжело ей дается молчание. Флоренс любит поспорить на мелкие темы, но стоит коснуться чего-то серьезного, она меняется. Вот и теперь просто везет их домой, пока он сам не может даже пошевелиться без боли.

За рулем «Линкольна» она выглядит восхитительно. Пару минут, конечно, паниковала, пытаясь глазами найти, где переключается передача, но после подсказки быстро освоилась. Флоренс ведет с уверенностью и достоинством, и она, кажется, все так делает.

Конечно, это не видавшая виды «Шеви», которую ей отдал Гэри, «Линкольн» куда круче. Джек и сам влюблен в этого самоуверенного засранца: машину словно лично под него сделали. Даже эти тупые кнопки переключения передач – какому идиоту пришло в голову налепить их рядом с мультимедийной системой? Но так, на самом деле, лучше: не знаешь – не угонишь.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – улыбается Джек. – Мне нужно немного льда к бокам, к утру очухаюсь, проснусь бодрым.

– Я ведь видела, как тебя били, – морщится Флоренс. – Бодрым ты точно не будешь.

– Били, скажешь тоже. Ну пропустил пару ударов, так не в первый же раз. И, если ты не заметила, я победил.

– Кстати, ты не забрал выигрыш.

– Заеду к Рендаллу на неделе.

И лучше бы без предупреждения. Кажется, тот устал от нежелания Джека вливаться в коллектив. Может, поэтому чирлидеры Ямайки во главе с Пепито приехали на бой с оружием и так весело скучковались у черного хода.

Понятно, что не стоило дергать Рендалла за усы и играть в независимость, но альтернатива совсем уж невыносима: сидеть с отбросами и дешевым виски, слушать идиотские рассуждения и рассказы о том, кто, как и кого собрался крутить в бараний рог. Нет, лучше вообще жить без боев, его имени в этой братии все равно никто не знает.

Флоренс осторожно – даже слишком – паркуется и помогает Джеку выбраться из машины. От того, как эта хрупкая и тонкая девушка перекидывает его руку себе на плечо, стыд становится сильнее боли.

– Я могу сам, – тихо произносит он.

– Ты вообще все можешь, – кивает Флоренс, – но дай мне тебя поддержать.

До того странно звучит, что Джек даже не спорит. Их дружбе несколько недель, а Флоренс все больше удивляет. С другой девчонкой уже началось бы то, чего он не любит: пресловутые ожидания и претензии, дьявол бы их подрал.

Морально он готовился к худшему. Гэри был у Флоренс под каблуком три года, не вылезая и не сопротивляясь. По крайней мере, так оно выглядело со стороны. Джек шел на риск, понимая, что их дружба на самом деле может оказаться слишком хрупкой, и Флоренс заведет ту же шарманку, что и остальные.

Он был не прав. Она придерживает его, осторожно, не касаясь ребер, и заводит в лифт. Она рядом даже сейчас, когда он и сам херовый друг, и это дарит невозможную призрачную надежду. Что если именно Флоренс – единственный человек, с которым… можно?

Джек выбрасывает эту мысль из головы на третьей космической скорости. Ему нельзя.

Друзья – значит, друзья. В конце концов, разве Гэри не сделал бы для него то же самое? Или Тыковка? Или Леон? Конечно, с ними было бы так же. И он бы не пытался подвязать их готовность дотащить его до кровати к сентиментальным чувствам.

Тут то же самое. Они ведь не просто трахаться договорились. Джек раньше не дружил с девчонками, вот и перепутал хер с пальцем. В голову на минуту ударило, сейчас уже пройдет.

Они поднимаются к нему на этаж, Флоренс достает ключи и неуверенно открывает дверь.

– Мне нужен лед, – произносит Джек.

– Тебе нужен душ. – Она ведет его к ванной. – Ты в песке. Давай помогу?

– Справлюсь.

Лицо тоже саднит. Наверное, и по бедрам где-то прилетело – Джек не помнит, когда именно. Завтра проснется весь в синяках, выходные насмарку. С другой стороны, он же мечтал провести два дня перед телевизором? Теперь есть все шансы.

Он стоит под теплой водой, облокотившись на стену, не в силах пошевелиться. С каждой минутой ноет все больше, как будто просыпаются новые места, которые завтра расцветут темными пятнами. Флоренс, наверное, понравится – почти что знаменитый синий цвет Кляйна.

Хорошо бы песок из волос вымылся сам – Джека сегодня здорово поваляли. Даже руки поднимать не хочется: просто стоять здесь, чувствовать каждую клетку тела и радоваться, что больше всех пострадали ребра, а не почки.

Дверь тихо открывается, и на пороге появляется размытая фигура Флоренс.

– Ты там долго, плещешься или больно?

– Плещусь, – уверенно отвечает Джек.

Она не уходит, наоборот: неторопливо приближается к душевой, словно оценивает обстановку.

– Помыть тебе голову?

– Да, – слишком быстро выдыхает он.

Флоренс раздевается, заходит и помогает опуститься. Она ничего не говорит, только запускает пальцы ему в волосы, мягко массируя кожу, а потом наклоняется с поцелуем к саднящей скуле.

Прикрыв глаза, Джек позволяет сделать с собой все, что она захочет. Мятный шампунь освежает голову приятной прохладой, а нежные руки, которые тщательно вымывают песок, кажутся даром богов. Время перестает существовать: каждое прикосновение хочется задержать навсегда, раствориться в нем. Боль понемногу отступает.

Когда они выбираются из душевой, заворачиваться в полотенце приходится обоим – Флоренс тоже насквозь мокрая. Темные волосы прилипают к ее лицу, делая его еще милее.

– Теперь я обложу тебя льдом, – обещает она. – Здесь есть что-то обезболивающее?

– Конечно, – отзывается Джек, – джин.

– Я серьезно.

– Так и я не шучу.

Уложив его на кровать, Флоренс возвращается со льдом и аккуратно опускается рядом.

– Тебе не хватает костюма медсестры.

– Не моя тема, – улыбается она, – но могу строго спросить номер твоей страховки, хочешь?

– Это меня не напугает. – Джек резко вдыхает от холода, но кивает ей продолжать. – Пару лет назад Леон заказал нам лучшую страховку. Я до переезда сюда даже не задумывался, что это такое большое дело.

– Только не начинай рассказ про медицинскую систему в Британии, – просит Флоренс. – Еще раз я эту лекцию не выдержу.

– Между прочим, лучшее, что вы просрали, как наша колония.

Флоренс прижимает кубик льда сильнее к его коже, заставляя охнуть от неожиданности. Джек открывает рот, чтобы возмутиться, но за ним тут же следует второй.

– Никаких имперских разговоров, – смеется она, – ты во власти колонистки.

– Когда это я был против твоей власти?

– В алфавитном порядке перечислить? – Она останавливается и строго смотрит на него.

– Все еще предлагаю тебе сесть мне на лицо. Доминируй по полной.

– У тебя там ссадина, так что не сегодня. Кстати, это тоже не особенно моя тема.

– Спорный вопрос. Ты просто не пробовала.

– Я…

– Со мной не пробовала, – уточняет Джек. – Пользуйся, пока я не могу двигаться.

– Ну уж нет, – Флоренс заканчивает со льдом и осматривает его тело, – меня не так воспитывали, чтобы пользоваться чужой беспомощностью.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься.

Джек сделал бы с ней все, на что хватит фантазии. К тому же, в отличие от него, Флоренс этим вечером еще ничего не получила для своего удовольствия – а это совсем не дело. Рот-то ему не разбивали, да и пальцы вроде целые.

Она поднимается и подтыкает его сбоку полотенцем, чтобы ледяной компресс не рассыпался. Джек замечает изменения в ее взгляде и напрягается: что-то не так. Неужели он сейчас выглядит достаточно жалким для ее сочувствия? Когда Флоренс пытается уйти, он перехватывает ее за руку.

– Что случилось?

– Ничего, – удивленно отвечает она, – иду за джином.