Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)
Так почему же она всё ещё здесь?
Он сказал, что кто-то поможет сестре, которая тоже оказалась замешана в эту хрень. Можно ли ему верить? Вообще-то Такаши хорошо удавалось спасать— он сберёг ей жизнь как минимум три раза, и даже больше, если считать, что её едва не убило током в том загородном доме. Безопасном доме, как он выразился. Да она в жизни не была в большей опасности! Наверное, он снова спасает её, просто уберегая от Сиросамы. Если тот, кто должен помочь Джилли, так же хорошо подготовлен, то сестре нечего бояться.
Но, возможно, Така солгал. Он почти не лгал раньше, но позволял делать неправильные выводы. Например, что он здесь, чтобы помочь.
На самом же деле он выразился чётко и ясно — он не спаситель и не ангел-хранитель. Тогда она предпочла не поверить. Идиотка.
Когда всё останется позади, они с Джилли приедут сюда, в любимый Бейнбридж, и исцелятся от прошлого. Они будут далеко от Лос-Анджелеса, последних материнских увлечений и лап Сиросамы. Далеко от Маленького Токио, Сансонского музея и гор Санта-Моники… От всего, что напоминает о Такаши О’Брайене.
Сундучок был воплощением красоты. Така очень осторожно снял его с верхней полки. Забавно, что вещица — китайская. Хана Хаяси выбрала сундук не случайно, зная, что уязвит гордость предков. Така поднял крышку. Урна лежала внутри, сияя ледяной синевой.
Он осторожно взял сокровище, повертел в руках. Как можно было принять те урны за подлинники?! Ведь эта переливалась почти неземным светом, едва не заставляя поверить в связанные с ней легенды.
На дне сундука лежала книга хайку, написанная на кандзи. Почему Саммер сохранила её? Так велела Хана? Или же из сентиментальности?
Она солгала о кимоно, но ничего иного он и не ожидал. Така долго смотрел на прекрасную вещь, вышитую и расписанную хризантемами.
Хризантемы… Ещё одна загадка. Это цветы императорской семьи. Пока не разысканные земли, на которых стоял храм, когда-то принадлежали ей? Сколько же частей у этой головоломки, а времени искать ответ почти не осталось! Така ещё раз посмотрел внутрь шкафа и заметил висящее на крючке светлое шёлковое кимоно. Второе. Она явно носила его, и оно не представляло исторической ценности. Но вещица симпатичная. Повинуясь внезапному капризу, Така завернул в него урну и положил драгоценную вещь в сундучок. Отнёс тот к машине, а потом вернулся за старинным кимоно.
Саммер сидела в гостиной, спиной к нему. Почему, чёрт возьми, она не сбежала? Ведь он уже решил, что если она сделает это, он не станет её преследовать. На свой страх и риск — если Сиросама поймает её, прежде чем узнает, что урну не достать, то Саммер не позавидуешь. Но если она останется с ним, то рано или поздно придётся выполнить приказ. А он по-прежнему не мог решиться.
Пока у Сиросамы нет урны, неважно, где храм. Пока урна у него — а он не собирается её отдавать — Сиро Хаяси, называющий себя Сиросамой, не начнёт проведение запланированного Армагеддона.
— Скажи ещё раз, как Хана-сан со всем этим связана? — задумчиво спросила Саммер.
Така поморщился.
— Твоя так называемая няня произошла из одной из самых древних и могущественных японских семей, появившихся в эпоху феодализма. В период разрухи, последовавший за Второй мировой войной, Хану отослали к калифорнийским родственникам в надежде, что она скроется среди людей, которые вернулись из лагерей, а потом, когда всё уладится, приедет в Японию. Но большая часть её семьи погибла, и она оказалась здесь надолго, храня свой секрет.
— Что за секрет?
Така помолчал.
— Хочешь услышать длинный рассказ или короткий? — спросил он наконец. — В начале семнадцатого века в горах Японии родился монах и провидец. Он был альбиносом и потому взял себе имя Сиро-сама — то есть Белый Господин. Создал собственную религию — смесь буддизма, синтоизма и культа Кали-разрушительницы. Он верил, что Япония должна быть уничтожена, чтобы достичь всей полноты величия в чём-то вроде постапокалиптического существования. У Сиросамы были тысячи последователей, и это в то время, когда очень немногие ставили под сомнение заведённый порядок.
— Никогда о нём не слышала.
— Я и не сомневался в этом. Что ты знаешь из японской истории?
— Я читала «Сёгуна»[3], — ехидно ответила она. — Не говоря уже о степени доктора наук по азиатскому искусству.
Така этот выпад проигнорировал.
— Конечно, первый Сиросама потерпел неудачу, и император приказал ему совершить ритуальное самоубийство в стенах его собственного горного монастыря. Сиросама повиновался; последователи же кремировали тело и положили кости в священную урну, дабы сохранить до времени его возрождения.
— Урна Ханы-сан — погребальный сосуд? — воскликнула Саммер. — И в нём лежало моё печенье?
— Кости, по-видимому, у нынешнего Сиросамы. Не думаю, что твоё печенье пострадало.
Саммер его замечание, казалось, не сильно успокоило.
— Почему урна была у Ханы? И зачем она Сиросаме?
— Хана — потомок одного из самых могущественных последователей древнего Сиросамы, и храм был построен на земле, когда-то принадлежащей её семье. Никто не знает наверняка, где находятся руины — только она знала тайну — но Братство намерено заполучить урну и вернуть в храм.
— И что плохого? Ты сам говорил, что это сокровище принадлежит Японии.
— Да, японцам и правительству, которое будет охранять её. Но не группе фанатиков, которые гораздо более опасны, чем все думают.
— Какой вред может причинить древняя керамическая урна?
Така прислонился к стене.
— Не будь наивной. Урна не более чем катализатор, символ. Нынешний Сиросама с последователями собираются вернуть её в Японию, найти руины храма и останки древнего Сиросамы и воссоединить кости и урну.
— И что?
— Согласно легенде, новый Сиросама получит безграничную власть над Вселенной. Случится Армагеддон, и мир очистится огнём и кровью.
— Так… Они складывают кости в урну, ничего не происходит… — обернувшись, сказала Саммер. — И тогда все расстроенные отправятся по домам, и всё будет хорошо. Или ты в самом деле веришь в пророчества о конце света?
— Проблема с такими пророчествами, особенно современными, в том, что фанатики недостаточно верят в судьбу и стремятся немного ей помочь. Воссоединение костей и урны станет сигналом для начала терактов, которые будет очень трудно остановить. Ты знаешь, на что способны религиозные фанатики — вспомни Ближний Восток — и поверь, японцы всегда были более чем готовы умереть во имя господина.
— Тогда нужно разбить урну, и все заживут долго и счастливо. Проблема решена.
