Айрис Джоансен - Тайна античных свитков
— И есть надежда?
— Очень слабая. Но попытка не пытка. Если Викман работает на Грозака, за ним нужен глаз да глаз.
Джейн внутренне содрогнулась:
— Страшный человек, да?
— Да. Но не более страшный, чем его работодатель. — Тревор порылся в ящике стола и достал две фотографии. Одну выложил перед Джейн. — Грозак. — На снимке был мужчина сорока с чем-то лет, внешне — ничего примечательного. — Если бы Грозаку пришлось действовать самому, он бы ни секунды не колебался. Еще получил бы от этого удовольствие. — Он передал ей вторую фотографию. — Томас Рейли. — Этот был старше, за пятьдесят, и с почти аристократическими чертами лица — узкая кость, прямой нос, красиво вылепленные губы. В каком-то смысле на фоне Рейли лицо Грозака казалось абсолютно невыразительным. Тревер вынул мобильный телефон. — Будешь говорить с Венаблом?
Джейн поднялась:
— С какой стати?
— Чтобы проверить, не наврал ли я тебе.
— Ты мне не наврал.
— Откуда ты знаешь? Она улыбнулась:
— Оттуда, что ты обещал говорить мне только правду.
— Господи, кажется, лед наконец тронулся.
— И если бы ты решил одурачить Венабла, тебе бы это удалось без труда. Я видела тебя в действии.
— Ну вот, ты опять все испортила.
— Ничего не поделаешь. — Джейн помолчала. — Кто знает о существовании Венабла?
— Только Бартлет, Бреннер и Макдаф. Неужели я стал бы всему миру докладывать, что имею дело с ЦРУ? Чем больше посвященных, тем больше риск утечки.
— Что ж, придется Еве с Джо тоже сказать.
— Тогда предупреди, чтобы не болтали.
— Ты их знаешь. — Она шагнула к двери. — Звони. Мне надо вернуться к Марио.
— Зачем?
— Затем, что нельзя, чтобы он обвинял во всем тебя и заперся от всего мира. Он должен закончить перевод. А я намерена это обеспечить.
Он поднял брови:
— Какая решительная девушка!
— Вот именно. — Джейн открыла дверь и обернулась. — Тревор, я же американка! Никакому мерзавцу не удастся взорвать никакой город, село или захолустный полустанок в моей стране. По крайней мере, если я могу этому помешать. Ты можешь продолжать любые свои игры только при таком условии. А для меня это уже не игра. Грозак не пройдет!
— Я сказал, чтобы ты тут не появлялась! — вскинулся Марио, едва Джейн переступила порог. — У тебя нет сердца!
— Зато у меня есть мозги, и я их использую по назначению. В отличие от тебя. — Она опустилась в кресло напротив. — Марио, я бы хотела проявить к тебе деликатность и терпение, но сейчас для этого нет времени. Я не могу позволить тебе продолжать себя жалеть. У тебя слишком много работы.
— Я больше не работаю на Тревора.
— Хорошо, тогда поработай на себя. Не дай этому негодяю уйти безнаказанным после всего, что он сделал с твоим отцом.
— Это Тревор виноват!
Она смерила его внимательным взглядом.
— Ты сам в это не веришь. — И нарочно добавила: — Как и в то, что виноват исполнитель.
— Как это не верю?
— А вот так! — Скажи ему. Пусть это будет жестоко, но Марио не должен прятаться от правды. — Ты считаешь, что виноват ты сам. Что тебе не надо было браться за эту работу. Или надо было предупредить Тревора, что у тебя есть отец. — Нет!
— Может быть, ты и прав, но это только тебе решать. Ты считал, что отцу ничто не угрожает, но ты сам себя обманывал. Или нет? Я не знаю. Зато я знаю, что он погиб, а ты должен мстить — вместо того чтобы сидеть и обвинять всех и каждого, начиная с себя.
— Уйди! — Голос у него дрожал. — Это все ложь!
— Это правда. — Девушка встала. — И надеюсь, что у тебя, как у мужчины, достанет смелости взглянуть ей в лицо. Я сейчас пойду в соседнюю комнату, сяду там в свой уголок и стану смотреть на Циру и ждать, когда ты вернешься к работе.
— Я не вернусь!
— Вернешься. Потому что это будет единственно правильным решением. Во всей этой истории очень мало осталось места для правильных решений, а у тебя еще есть такая возможность! — Джейн шагнула к выходу. — Если ты найдешь то, что нужно Тревору, у мерзавцев, убивших беззащитного старика, не останется шанса одержать верх.
— Хватит!
Она открыла дверь.
— Я буду ждать.
Прошло четыре часа. Джейн все сидела в кресле в углу кабинета, когда Марио приоткрыл дверь. Он замер на пороге.
— Ты никогда не сдаешься, да?
— Когда дело важное — никогда. А сейчас как раз тот случай.
— Зачем? Чтобы сыграть на руку Тревору?
— В данном случае это работает на всех нас. — Она немного помолчала. — А еще в твоих собственных интересах четко представлять себе ситуацию. Даже если это больно.
— Еще как больно! — Молодой человек подошел. — Будь ты проклята, Джейн! — Он приблизился, и она увидела, как в его глазах сверкнули слезы. — Будь ты проклята! — Он упал на колени и зарылся лицом в ее колени. — Никогда тебя не прощу!
— Ничего, ничего. — Она ласково погладила его по голове. В ней вдруг заговорил материнский инстинкт. — Все будет хорошо, Марио.
— Нет, не будет! — Он поднял глаза, в них стояла такая безысходность, что сердце у Джейн заныло. — Я тебе неправду сказал. Я не тебя не смогу простить. Это ведь… я его убил, Джейн. Понимаешь?
— Нет, не ты. Его убил Грозак.
— Я должен был… Тревор предупреждал, что дело опасное, но я посчитал, что если кто и рискует, то только я. Какой я был эгоист! Я не захотел ему верить. Я представить себе не мог, что кто-то способен на такое. — По его щекам бежали слезы. — А расплачиваться пришлось не мне. Какой я идиот! Надо было…
— Тшш, тшш! — Она прикоснулась пальцем к его губам. — Ты совершил ошибку, теперь ничего уже нельзя изменить. Но виноват Грозак, и ты должен это понять.
— Это трудно. — Он сел на корточки и закрыл глаза. — У меня такое чувство, что меня распять мало.
«Тебя и так уже распяли, — подумала она. — Обвиняешь себя с такой же страстью, с какой до этого винил Тревора».
— Займись делом. Отвлекись от этих мыслей! Я тоже чувствовала себя виноватой, когда убили моего друга Майка. Все прокручивала в голове, что и как надо было сделать, чтобы он остался жив. Но, в конце концов, приходится заглушить все мрачные мысли и продолжать жить. Временами еще будешь от них просыпаться по ночам, но тебе ничего не остается, как смириться и извлечь урок. Марио открыл глаза:
— Я веду себя как маленький. Тебе-то это за что? — Он выдавил из себя улыбку. — Но я рад, что ты здесь.
— Я тоже.
Он тряхнул головой, словно желая прояснить мысли, и поднялся:
— А теперь уходи. Мне надо вернуться к себе и принять душ. — Губы у него дрогнули. — Странно, да? Мы думаем, что, если вымоем тело, то и душой очистимся.
— Мне потом прийти?
— Не сразу. Я попозже спущусь, мне надо с Тревором поговорить. — Юноша перевел взгляд на письменный стол. — Но мне нужно вернуться к работе. Будет наверняка непросто — от этих мыслей так быстро не отделаешься. Может, и всего-то несколько строк за сегодня сделаю. Ну, и ничего. Как это в вашей пословице сказано: «Сесть на лошадь, которая тебя скинула»?
