Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу
– А волшебное слово?
– Пожалуйста, – шепнула я, громко вздохнув.
– «Пожалуйста» – это волшебное слово? А я думал, что «абракадабра».
– Ты прав, извини. Ну как, готов?
Рокет кивнул, и от предвкушения у него заблестели глаза.
Тут так просто не получится. У Эрла Уокера было несколько имен, и кто знает, какое из них настоящее? Но попробовать стоило.
– Эрл Джеймс Уокер.
– Мертв, – констатировал Рокет.
Я удивленно моргнула.
– Ты уверен?
Он захлопнул окно и, злорадно посмеиваясь, повернул замок.
– Рокет, черт возьми… – Я снова и снова открывала замок, а он снова и снова его закрывал. – Рокет! – сорвалась я.
Наконец он прекратил смеяться и посмотрел на меня.
Надеясь, что он слышит меня через стекло, я проговорила:
– Эрл Джеймс Уокер. Ты уверен, что он мертв?
Рокет снова приоткрыл окно, чтобы ему было удобно говорить, но не сдаваясь в этой игре, и пожал плечами:
– Большинство из них.
– Из кого? Из Эрлов Джеймсов Уокеров?
– Агась. – Он подсчитал на пальцах. – Семеро мертвы со времен черных бурь. Кто знает, сколько их было до того?
Понятия не имею, что такое «черные бури», но Рокет рос во времена Пыльного котла [23], может быть, это он и имел в виду.
– Ясно, а кто-нибудь из них еще жив?
Он снова подсчитал:
– Двое.
Обалдеть. Получается, что Рейес почти наверняка ничуть не спятил. Понятное дело, что у всех этих Уокеров туго с фантазией, раз все они называли своих детей Эрлами Джеймсами.
– Можешь сказать мне, где они? – спросила я, уже зная ответ.
– Ни где. Только жив или мертв. Только это я знаю.
Вот дерьмо, так я ничего не добьюсь. Может быть, если мне удастся объяснить Рокету, о каком Эрле Уокере идет речь, мы с ним сможем достичь хоть какой-то конкретики.
– Рокет, впусти меня.
– Зачем? – спросил он, словно я совершенно сбила его с толку.
– Мне нужно с тобой поговорить, и меньше всего на свете я хочу, чтобы меня слопал долбаный ротвейлер.
Рокет широко улыбнулся:
– Вроде этого? – и указал пальцем поверх моей головы как раз в тот момент, когда на рукаве моей куртки кляксой расползлась слюна.
А потом я щекой почувствовала горячее дыхание и изо всех сил постаралась не напрудить в штаны.
Из-за всплеска адреналина было тяжело лежать и не шевелиться, но каким-то чудом мне это удалось – я лежала, не шевелясь. Если побежать – это их только раззадорит. Словно намереваясь разминировать бомбу, я очень осторожно засунула руку в карман куртки и достала бутафорскую кость из сыромятной кожи. Но стоило мне вынуть из кармана руку, как вокруг нее сжались челюсти, вооруженные неимоверным количеством огромных клыков, а их обладатель с рычанием перекатился через меня, наверняка сломав мне в процессе пару ребер.
Стиснув зубы, я покосилась на ротвейлера, растянувшегося рядом со мной с «косточкой» в пасти. То и дело он толкал меня носом, словно предлагая и мне попробовать погрызть добычу. В тот самый момент я и влюбилась.
– Ну разве ты не прелесть? – спросила я, и он – поправочка, она – перекатилась на живот, все еще сжимая «косточку» зубами. Купированный хвост ходил туда-сюда с такой силой, что наверняка в Китае уже начался ураган. Я почесала ее по животу. – Да ты просто куколка. Да-да-да, куколка! – Она ткнулась носом мне в ладони, и только сейчас я заметила на ней ошейник. – Артемида? Тебя зовут Артемида?
Решив, что такая тренировка не помешает моей будущей карьере рестлера, я с ней немного в шутку поборолась.
– Ты богиня? – смеялась я. – Очень похожа на богиню. Какое красивое имя для такого красивого щеноч… – Сюсюканья застряли у меня в глотке, как только в поле зрения образовалась пара ботинок внушительного размера.
Мой взгляд прошелся вверх по обтянутым потертой кожей ногам, по пряжке ремня в форме черепа и по футболке в обрамлении кожаного жилета, на которой было написано «Мочи всех. Бог сам разберется, кого куда». Следующим пунктом моего зрительного путешествия значилась щетина на подбородке и скулах, широкие солнцезащитные очки и настолько темные волосы, что они не отражали, а поглощали солнечный свет.
– Тебе повезло, что горло все еще на месте. – Глубокий голос звучал успокаивающе, несмотря на жуткий смысл слов. – Артемиде люди не особенно по душе.
С ног до головы покрытая грязью, я как-то умудрилась сесть, спрятав руки за спиной, и взглянула на него снизу вверх.
– Она очень милая.
Подошли еще двое мужчин такой же неопрятной наружности, как и первый. Один из них оказался совсем молодым и выглядел, как греческий принц. Второй больше смахивал на итальянского мафиози, чем на байкера.
Первый повернулся к ним:
– Она говорит, Артемида очень милая.
Принц пожал плечами:
– Так и есть, – и тут же получил удар в плечо. Потерев ушибленное место, он добавил: – И я тут ни при чем.
– Еще как при чем, скотина. – С виду казалось, что первый сердится, но мне почему-то было трудно определить, какие именно эмоции он сейчас испытывает. – У этой барышни уже не должно быть половины личика.
Тони Сопрано кивком выразил согласие. Я отчаянно замотала головой, не соглашаясь всеми фибрами души.
– А теперь она еще и фиговая сторожевая псина. Что, на хрен, я должен с этим делать? – Артемида прыгнула ему на грудь, словно хотела показать свою новую игрушку. – Да-да, вижу. Тебе принесли подарок. – Он игриво почесал ей ухо, притворившись, будто собирается его откусить, затем опустил на землю и приказал сидеть. Артемида опять попыталась прыгнуть на него, но он положил на нее руку и держал до тех пор, пока она не сдалась, полностью переключившись на «косточку».
– Я, значит? – фыркнул принц. – Сам ведешь себя, как тряпка.
Последовал еще один удар, да такой, что эхом отразился от стены здания больницы, а у меня от одного только звука разболелось плечо, как будто ударили меня саму.
Я глянула на парня, который, по всей видимости, являлся лидером этого клуба мотоциклистов:
– Вы, наверное, хотите знать, что я тут делаю.
Все трое переглянулись и рассмеялись.
– Шутишь? – поинтересовался мафиози.
– Ты же их видишь, верно?
Я снова повернулась к лидеру.
– Их? – Я все еще сидела на земле и теперь решила встать, но он поставил ногу мне на живот. Не сильно, а просто чтобы не дать мне подняться. Наверное, так он обращается и со своими женщинами. Несмотря на то, что и так была по уши в грязи, я наградила его сердитым взглядом. – Может, подвинешься?
– Ты нарушила границы, помнишь? Так что я могу сделать с тобой все, что мне вздумается.
