Валерий Жмак - Крестовый марьяж
— Папа… — тяжело вздохнула Анастасия, — у нас несчастье… Один из наших самолетов упал в море и пропал человек, которого очень любит Сашенька…
В маленькой кухоньке повисла тишина. Только мать, добиваясь идеальной чистоты, продолжала возить тряпкой по столу.
— Судьба, наверное… — пробубнила она, — может, и девочка теперь успокоится…
— Мама! — почти выкрикнула Настя дрожащими губами, — как ты можешь…
Но договорить она не успела — отец так приложил кулаком по столу, что с него посыпалась на пол чистая посуда…
— Когда ты, наконец, закончишь сотрясать воздух глупостью в этом доме!? — громким басом вопрошал он у жены, — когда же ты дашь людям возможность самим решать свои вопросы!?
— Ну, вот и ты Сереженька встал на их сторону, — испуганно запричитала мать, впервые за долгие годы увидев разгневанного мужа, — и тебе я поперек горла…
— Так ищут его? — не обращая внимания на слезы и слова пожилой женщины, поинтересовался отец.
— Ищут… — метнув взгляд на Лихачева, кивнула дочь.
— Будем надеяться, что найдут. Дай Бог…
— Пойдем, проведаем Сашу, — предложила мужу Анастасия.
Они потихоньку приоткрыли дверь. Девушка, сидя на стуле, опять перекладывала и собирала у стола какие-то вещи. Лихачевы, немного потоптавшись у порога, вошли в комнату.
— Принести тебе кофе, Сашенька? — предложила сестра.
Но та, будто ничего не слыша и не воспринимая, встала, продолжая что-то складывать в небольшую сумку. Закончив сборы, Александра молча направилась к двери.
— Сашенька, милая, побудь с нами! — вскочила за ней Настя, — я умоляю тебя! Не надо сейчас никуда ходить!
— Мне надо на занятия… — словно чужими губами прошептала девушка.
— А можно мне с тобой? — уже в коридоре спросил Макс и вопросительно посмотрел на жену.
Та быстро и одобрительно закивала головой. Александра не ответив, накинула шубку и, открыв дверь, шагнула за порог. Стремительно надев куртку, капитан обулся и, махнув на прощание рукой Насте, выскочил в подъезд. Нагнать молодую девушку удалось только возле арки…
Он не очень хорошо знал Саратов и просто шел рядом, иногда спрашивая о чем-то не суть важном. Она почти не отвечала, а просто брела куда-то, глядя себе под ноги…
«Нет, так не годится… — решил Лихачев, — так она навыдумывает, Бог знает что! Нужно действовать по-другому!»
— Я могу рассказать тебе, как идут поиски. И есть у меня по этому поводу некоторые соображения…
С минуту девушка не реагировала, затем значение сказанного постепенно дошло до сознания, и она впервые посмотрела на Макса осмысленным взглядом. Капитан тут же, не растерявшись, предложил:
— Слушай, сегодня морозец, однако! Давай завернем в кафе и посидим, спокойно обо всем поговорим…
Через десять минут они спустились в небольшой, уютный подвальчик и устроились в углу зала со сводчатым потолком. Официант услужливо подал меню и винную карту.
— Меня всегда поражал ваш город. В центре такое обилие ресторанов, кафе, баров… — пытался говорить о чем-то отвлеченном, Лихачев, — и обслуживание, словно за границей…
— Закажи мне немного водки… — тихо попросила девушка.
— Водки? — удивился Макс, — давай хотя бы коньячку!?
— Все равно… — пожала она плечами, — ни того, ни другого не пробовала…
— Что у нас с коньяком, молодой человек? — спросил он вновь подошедшего официанта.
— Есть армянский «Отборный», «Дагестанский»… Имеется и французский.
— Принесите нам грамм по пятьдесят французского, лимон и два кофе.
— Они упали в море? — тихо спросила Александра.
— Да… — ответил капитан. — Но, видишь ли, слишком много, на мой взгляд, в том происшествии странных загадок. Я много размышлял о них…
— Расскажи мне, пожалуйста, правду.
— Самолет не нашли… — закурив, начал Макс, — на предполагаемом месте катастрофы обнаружили тела троих членов экипажа Владислава…
— Вы же сказали, что они пропали, — с ужасом прошептала девушка.
— Слушай внимательно, Сашенька. Я изложу тебе все по порядку, в том числе и те факты, которые почему-то комиссией в расчет не брались…
Услужливый официант ставил на стол заказ. Максим поднял широкую, с зауженным горлышком рюмку и, подвинув тарелочку с нарезанным лимоном поближе к девушке, предложил:
— Я хочу выпить за спасение Влада. Сейчас я кое-что тебе объясню, и ты не сможешь не согласиться со мной.
Других тостов на сегодня не предусматривалось. Они чокнулись и выпили коньяк до дна. Девушка, поморщившись, съела дольку лимона и в ожидании смотрела на собеседника.
— Во-первых, Владислав умеет сажать самолет на воду. Он не рассказывал тебе, на каких типах летал, попав к нам после училища?
— Нет… — Александра в недоумении пожала плечами.
— Он больше трех лет пилотировал летающие лодки Бе-12. Связанные вместе пять надувных шлюпок, говорят о том, что экипаж не покидал самолет на высоте — в этот день был жуткий шторм, ветер с порывами до двадцати пяти метров в секунду и парашюты раскидало бы по морю на несколько километров. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не совсем…
— Девочка, это означает, что самолет удачно сел на воду и сажал его ни кто иной, как Влад, потому что помощником у него летал совсем зеленый лейтенант. Тот и на аэродром-то, говорят, ещё с трудом умел приземляться. Теперь ясно?
— Макс, не тяни душу! Говори поскорее о своих выводах.
— А дальше, вероятно, они благополучно покинули тонущую «Тушку», правда тут есть одна загвоздка… Вместо шести маленьких лодок, вокруг большой шлюпки было привязано четыре. Но из этого тоже можно сделать заключение, что вся передняя кабина, включая Владислава, эвакуировалась своевременно.
Сделав глоток остывшего кофе, Лихачев прикурил очередную сигарету.
— И, наконец, ещё один интереснейший момент… — продолжил он, — два трупа были надежно кем-то привязаны фалами к небольшим одноместным лодкам. В большой же спасательной шлюпке оставалось тоже привязанное тело штурмана-навигатора. Кто, по-твоему, мог закрепить тела после их смерти?
— Но они могли сделать это сами, ещё при жизни… — проговорила девушка дрожащими губами.
— Не-е-ет, милая, — назидательно протянул Максим, — в такой холод единственным спасением остается постоянное движение. Зачем же сковывать себя, обрекая замерзающее тело на верную и скорую смерть!?
Услышав это, Александра поежилась, но в её глазах отныне зародился слабый лучик надежды. И все же оставался главный вопрос:
— Что же ты можешь сказать о Владиславе?..
