Елена Аверьянова - Бабочка на огонь
— В конце концов, — разозлилась она, не желая оправдываться в том, чего не делала, и не желая, как тезка, отправляться в Сибирь на каторгу. — Если ты, Родя, мне не веришь, вспомни классическую литературу. Лев Толстой, роман «Воскресение». Не пришлось бы тебе каяться, как Нехлюдову.
В кабинет постучался другой следователь. Судя по взгляду, брошенному им на Катюшу, — тоже недоверчивый.
— Опросили ОМОН? — строго спросил его Раскольников — главный здесь.
Недоверчивый кивнул, позвал в кабинет большого парня, на этот раз — в гражданской одежде.
— Идите пока домой под подписку о невыезде, — отпустил Родион Катюшу и выписал ей пропуск в ад.
Но об этом она, сейчас совершенно бесчувственная, невосприимчивая к звукам мира, царящим на улицах, узнала спустя час.
— Вы где? — спросила ее Злата Артемовна, когда Катюша пришла домой в половине девятого, медленно сняла обувь и трубку с «кричащего» аппарата. — Я вас все утро ищу. Я знаю, где дискета. Я договорилась, что мне ее оставят в той квартире, куда вы уже ходили, следя за Миррой Совьен. Помните?
— Да, — как робот, ответила Катюша.
Ей бы спать лечь, подушку на голову, чтоб ни звука из внешнего мира не долетело, чтоб только со своим внутренним миром наедине побыть, осмыслить ситуацию, в которую, как в ловушку, попала.
«Главное, что ты жива осталась, — подбодрила бы ее фотография бабушки, которую Катюша тоже под подушку с собой захватила бы. — Не грусти. Рассосется печаль. Вернется на твое небо солнышко».
«Не вернется, — заплакала бы Катюша. — Не пущу его на свое небо. Лучше при свечах буду жить, да одна, чем с предателем малахольным, на своей работе помешанным».
«Служба у него такая, — успокаивала бы Катюшу фотография бабушки. — А мужик он стоящий, я чувствую. Не даст он тебя в обиду, попомни. Мое слово — верное».
«Не знаю», — пока не очень-то веря бабушке, протянула Катюша.
— Что не знаю? — крикнула трубка по имени Злата Артемовна. — Идите сейчас же. Владелица квартиры не хочет, чтобы вы ее видели. Она оставила ключи от дверей в почтовом ящике. Номер квартиры помните?
— Да, — как робот, ответила Катюша.
— Вот и прекрасно. В путь, — сказала упрямая трубка.
— Э-э, — пришла в себя Катюша, когда Злата была уже далеко: в своей Москве купеческой чаи распивала. — Это вы мне, что же, в квартиру чужую лезть предлагаете? Как воровке последней? Хорошенькое дело. Я и так уже на подписке.
Потом она подумала, что Злата Артемовна — человек вредный и непорядочный. Вот не выполнит Катюша ее приказ, так она и заявление свое, состряпанное о том, что Катюша кольцо у нее украла, отдаст в милицию, а та, в свою очередь, запрос в Любимск сделает. А кто такая Катюша Маслова? А нет ли за ней чего покруче?
— А есть, — ответят московской милиции местные следаки, да и себе на ус намотают. — Катюша Маслова? Как же, как же, знаем. Она у нас главной подозреваемой по делу о взрыве «Полета» проходит, в результате которого три человека погибли. И смерть вашей московской Груни Лемур — ее, масловских рук, дело. Сейчас и арестуем Катюшу, раз она такая плохая. Подполковник Раскольников, выполняйте приказ командования. Принесите крепкие наручники, наденьте их на Катюшу и посадите Маслову в самую грязную камеру предварительного заключения. А то и сразу в тюрьму везите. Без суда и следствия. Двадцать пять лет без права переписки.
Вот и подъезд, куда ходила Мирра Совьен. Вот и почтовый ящик. Действительно, там — ключи. Семь бед — один ответ. Была не была. Открываю. Чем это так гадко пахнет?
— Ну и вляпалась же я, — качаясь шестидесятипятикилограммовой былинкой, подумала Катюша, увидев на полу в квартире два женских трупа.
Один из них принадлежал Мирре Совьен. По привычке, выработавшейся у нее в последние сутки, Катюша посмотрела на часы в прихожей. Двадцать один час. Пора ей домой, но не спать.
— Я думаю, проблем с раскрытием этого двойного убийства не будет, — на утро следующего дня весело сказал участковый прибывшей на место преступления опергруппе. — Преступница вляпалась туфельками в лужу крови — вот ее следы.
— Почему преступница? — хмуро спросил эксперт, осторожно переступая две большие лужи крови: обеим жертвам пули попали в живот.
— А ее две соседки видели, — еще веселей, радостно сообщил молодой, полный энергии, временный участковый, заменяющий постоянного Мишу Солдаткина. — Убийцу-то. Одна — в лицо, вот как вас сейчас, — повторил он слова Дарьи Петровны из первой квартиры, — другая со спины, когда она уже из квартиры вчера в десятом часу выходила. Светлана Борисовна по лестнице с пятого этажа спускалась вслед за ней. Она ее описала мне досконально. Вот, — затряс участковый бумагами, — я тут все записал. Кому мне рапорт передать?
— Ему, — не в пример участковому, равнодушно ответил участник опергруппы.
В дверях появился милиционер в чине подполковника.
Заместителя Сыроежкина молодой, но ушлый участковый знал, надеялся, что теперь подполковник Раскольников и его, рядового милиционера, запомнит. Ну а как не запомнить, если он — молодой да ранний, двойное убийство сам почти и раскрыл, поднес начальству преступницу на блюдечке с голубой каемочкой.
— Вы не ошиблись? — спросил у эксперта, уже час «колдующего» на месте преступления, мрачный, как южная грозовая туча, Раскольников. — Пули выпущены из того же пистолета?
«Скажи, нет», — хотелось ему попросить у справедливости.
Но ее, как давно известно, в мире мало — на всех не хватает. Поэтому эксперт — настоящий профессионал своего дело, это Раскольников и сам знал, ответил:
— Да. Сомнений нет. Все совпадает с двойным убийством на Крестовой. И пистолет, и пули, и почерк — все четыре жертвы убиты выстрелами в живот.
— Четыре? — влез в разговор участковый, растерянно посмотрев на два тела.
— Где ваши свидетели? — мрачно спросил его подполковник.
— Мы здесь, — крикнули из дверей Дарья Петровна и Светлана Борисовна. — Мы все видели.
— Что — все? — напугал их взглядом Раскольников, думая, не мог не думать о Катюше — где она, что с ней сейчас? Что, черт возьми, вокруг нее происходит? — Вы видели, как их убивали? — Он кивнул на распластанных на полу Кассандру Юльевну и вторую убитую, судя по документам в сумочке, гражданку России и Франции, Мирру Совьен.
— Этого еще не хватало, — скажет, обязательно скажет полковник Сыроежкин. — Мировой скандал. Политики нам только не хватало. То террористический акт со взрывом, то убийство иностранки. А все ваша подследственная Маслова виновата. Зачем вы ее отпустили под подписку о невыезде?
