Татьяна Тронина - Интриганка
Странное дело – раньше он чувствовал себя свободным, не стремясь связывать себя с женщинами серьезными отношениями. А теперь, подумав о браке с Зоей, вроде бы должен был ощутить себя связанным, (связанным-обязанным, должным!), но – нет. Он свободен, потому что хочет этого. Это его желание, это его свободный выбор.
Он, Лука, так хочет.
…Где-то месяц назад, совсем недавно, по сути, он тоже задумывался о браке, но о браке с Полиной. И тогда прежде всего пришло ощущение дискомфорта. Ощущение связанности. Тяжелой ноши. И дело вовсе не в детях Полины (ну, может, и в них тоже, чего самому себе врать). А в том, что они с Полиной не смогли бы стать парой. Она ломала бы его, он – ее. Оба пытались бы переделать друг друга… Не семейная жизнь, а сплошная война! Тяжелая, затяжная, пусть и с перемириями, но с жертвами и потерями каждой из сторон.
С Зоей – тоже непросто, но именно с Зоей все трудности этой жизни преодолеть будет легче. Она – не тяжелая гиря на ноге, она – крылья.
Да, она – крылья. И он сам, Лука, готов стать ее крыльями. Это же здо́рово, это прекрасно, это интересно – жить вместе с Зоей и вместе с ней участвовать в таком сложном проекте, как выращивание общих детей.
Ведь только от нее Луке хотелось бы иметь детей.
Вот удивительно, конечно… Почему с одними женщинами мужчины живут годами, не торопясь связать себя узами брака, не стремясь завести детей, а других – почти сразу готовы взять в жены и немедленно приступить к деторождению?
…На какое-то время Лука отвлекся от тревожных мыслей. Крутя руль, улыбаясь невольно, он представлял их с Зоей будущее.
И лишь сворачивая, уже в вечернем сумраке, на дорогу, ведущую в Рушницы, мужчина опомнился. Еще раз набрал номер Зои.
Она опять не ответила. Блин, вот это уже серьезно. Улыбаться Луке уже расхотелось.
Пустая дорога. Окна в соседских домах не светятся.
Лука вышел из машины. Перед воротами лежали два мешка из черного полиэтилена. Один лопнул, мусор валялся на земле. Да, невооруженным глазом видно, что Сивохиных здесь нет… Лука хотел нажать на звонок и лишь потом заметил, что ворота закрыты не до конца – камень между створок мешал доводчику их захлопнуть.
То, что ворота оказались незапертыми, подействовало на Луку точно ушат ледяной воды. Он мигом забыл о своих мечтах. Остались только злость и тревога.
Что? Что тут происходит, черт побери?!
Он осторожно протиснулся во двор. То, что в окнах горел свет, не добавило оптимизма, еще сильнее его насторожило…
Возле тропинки он нашел какой-то железный прут, торчавший из земли, и, пригнувшись, побежал к дому. Поднялся по ступеням. Тихо, тихо, стараясь, чтобы дверь не скрипнула, скользнул в прихожую. Прислушался.
Чьи-то шаги. Плеск. Шаги. Потом как будто стул подвинули.
Лука, едва ступая, стараясь, чтобы ни одна половица не скрипнула под ногами, преодолел коридор. Уже отчетливо было слышно, как по гостиной ходит кто-то. И запах… Да, запах – острый, химический какой-то.
Если там, в гостиной, Ярик, надо сразу оглушить противника, потому что Ярик сильнее. Если начнут драться, Луке не выйти победителем.
Лука рванул дверь на себя, одним прыжком преодолел полкомнаты, замахнулся…
Он примерно рассчитал, где должен был находиться противник (судя по звукам). Но никак не ожидал, что увидит мальчишку. Молодого парня, вернее.
Да, какой-то парень стоял посреди гостиной, искал что-то на столе. И запах химии – резкий, острый – бил в нос. Запах какой-то жидкости на спирту. А вон и пустой пластиковый контейнер валяется…
Увидев Луку, парень дернулся, вытаращил глаза.
– Чего ищешь? – шепотом спросил Лука.
– Зажигалку… – вероятно на автомате, брякнул парень. Затем сглотнул, опомнился, сжал губы и попятился, при этом продолжая шарить одной рукой вокруг, другой – уже щупая что-то в нагрудном кармане.
Лука замахнулся, парень отскочил, выхватил наконец зажигалку из кармана.
Сейчас зажигалка щелкнет, вспыхнет огонек, от этого огонька заполыхает все вокруг…
Лука бросил железку, целясь в голову парня, тот дернулся, стараясь избежать удара, поскользнулся на мокром полу, сбил этажерку и… упал.
Лука рухнул на него сверху, придавил коленом спину, вывернул руку назад и вверх.
– А-а, пусти, больно! – заголосил парень. Пытался вырваться, орал, крутился, но после нескольких ударов затих. Лука потянулся в сторону, рывком стянул тяжелый шнур от штор, связал парню сзади руки.
– Где она?
– А-а… – едва слышно простонал пленник.
– Где она? Ты что тут делал? Скотина!
– Больно…
– Дом спалить хотел, да? Убью ведь, если ты с ней что-то сделал… – Лука вскочил, метнулся в соседнюю комнату. Затем – в другой коридор, ведущий к мастерской.
И там, в коридоре, увидел Зою – связанную, с кляпом во рту. Но живую и, кажется, невредимую. Она, полусидя на полу, смотрела на Луку широко открытыми, неподвижными, полными изумленного ужаса глазами.
Мужчина вытащил кляп из ее рта, освободил от веревок.
– Зойка… ты как? – Он сел рядом, обнял ее, прижал к себе.
– Уже… лучше… – с трудом, вздрагивая, пробормотала она. Застонала, положила голову на его плечо.
– Он кто? – Лука сделал жест рукой в сторону гостиной.
– Очередной сюрприз от нашей общей знакомой.
– Так я и думал. Это Полина. Это Полина! – закричал Лука. – Я даже не сомневался…
– Ты был прав!
– Ой, мне гораздо легче, что ты считаешь меня правым… А я тебя предупреждал… – Он не договорил, махнул рукой, опять прижал Зою к себе и произнес уже другим тоном, тише: – Все хорошо. Чего теперь…
Они некоторое время сидели так, обнявшись, затем Лука поднялся, помог встать Зое.
…Парень лежал на полу, косился на них с отчаянием и злобой.
– Фу… – Лука распахнул окна, и в комнату ворвался свежий воздух. – Ты дурак. Ты бы сам тут сгорел, понимаешь?
Зоя опустилась в кресло, обхватила руками голову.
– Тебя посадят, точно. За покушение на убийство, – с мрачным злорадством произнес Лука и достал свой телефон. – Я сейчас полицию вызову.
– Лука, погоди, – вдруг сказала Зоя.
– Что такое?
– Погоди… – повторила она. – Мне его жалко.
– А мне его ни капельки не жалко. – Он дом поджечь собирался. И ты бы живьем сейчас горела, ты в курсе? Ты бы сейчас в страшных мучениях умирала!
– Лука, я все понимаю, но…
– Зоя, я тебя не узнаю́, – вздохнул Лука. – Ты понимаешь, что, если сейчас мы этого придурка отпустим, он так ничего и не поймет. Что он потом совершит очередную пакость, уже зная – можно избежать наказания. Можно грабить, бить, убивать – и ничего не будет!
– Не собирался я никого грабить! – с презрением откликнулся парень. – Я не вор.
– Ах ты… Вором быть некрасиво, а вот убийцей – жутко романтично! – Лука едва сдержался, чтобы не пнуть этого недоумка ботинком в бок. – Это пустое великодушие, Зоя! Пустое и опасное! Нельзя просто так отпустить этого типа.
