Татьяна Устинова - Седьмое небо
— Я вам не барышня! — отрезала Лидия. — Между сиденьями телефон. Куда едем сначала, Егор Степанович?
Сначала они завезли домой Лизу, которая все плакала и прижималась к Димкиному боку, отчего тот морщился и пыхтел, но не отстранялся. Лизина многоэтажка возвышалась почти что на шоссе, поэтому много времени это не заняло. Заяц выскочил ее проводить и довел до самой двери — для собственного спокойствия. Потом они поехали в Склиф и проторчали там довольно долго. Лидия выкурила все оставшиеся у нее сигареты, пересчитала все звезды, которые были видны из лобового стекла, все колонны, которые украшали фасад больницы, прочитала всю информацию на сигаретной пачке, сначала слева направо, а потом справа налево.
В отдалении хлопнула дверь. Вышел Заяц, закурил, пряча сигарету в сложенных ладонях, и пошел к машине.
— Ну что? — спросила Лидия.
— Нормально все, — ответил он, усаживаясь. — Внутренних разрывов нет, кровоизлияние небольшое. Гипс наложили, ребра замотали, все как всегда… Ты мне лучше скажи, кто тебя стрелять учил? И пистолет откуда? Нормальный пистолет, не газовый пугач и не пукалка дамская…
— Отец учил, — буркнула Лидия, — он всю жизнь в МУРе проработал и считал, что, когда придется, нужно суметь спастись. И пистолет его. Он погиб два года назад. Ребята из его отдела мне и пистолет отдали, и разрешение сделали…
— Ясненько, — подытожил Заяц. — Как фамилия отца?
— Шевелев. Юрий Петрович, — ответила Лидия. — А что?
— Ничего, — пожал плечами Заяц. — Слушай, а ты правда та журналистка или просто новая подруга?
— Никакая я не подруга! — крикнула Лидия. — Я враг номер один! Я действительно та самая журналистка, а твой друг действительно жулик!
Но это прозвучало как-то отчаянно неубедительно.
— Ну да, — пробормотал Заяц и вышвырнул окурок в окно. — Жулик.
Они помолчали.
— А вообще ты молодец! — Он неожиданно положил ей на плечо тяжелую теплую лапищу. — Я твоего появления вовек не забуду. И этот козлина, которого ты подстрелила, тоже не забудет. — Лидия улыбнулась, а Заяц продолжал: — Поэтому когда тебя попрут с работы за публикацию непроверенных и заведомо ложных сведений, ты ко мне приходи. Я тебя возьму. Ты молодец! Ты только напрямую звони. Напомни мне, чтобы, когда мы к Шубе приедем, я тебе визитку дал.
— А вы… кто? — неожиданно струхнув, спросила Лидия.
— Не узнала? — усмехнулся Заяц. — А небось писала про меня сто раз. Меня зовут Станислав Зайницкий.
— Господи Иисусе, — пробормотала Лидия. Конечно, она его не узнала! Разве можно узнать в неповоротливом мужике в камуфляже и маске, который среди ночи сел к ней в машину и потом с такой дьявольской грацией укладывал на пол подонков, один из которых был с ножом, а другой с пистолетом, того самого Станислава Зайницкого, знаменитого на всю Москву председателя совета директоров легендарного ЗИЛа.
— Да ты не пугайся, — посоветовал Заяц. — Я простой директор завода…
— Простой, — эхом повторила за ним Лидия. — А зачем вы вообще в это дело ввязались? За город поехали, маски натягивали, козлами скакали… У вас что, охраны нет?
— Нет у меня никакой охраны, — сообщил Заяц доверительно. — Что я, Майкл Джексон, что ли? Кому я нужен? Мне охрану для понта заводить неохота. Денег жалко и личной свободы никакой… А поехал… Шуба позвонил и сказал: приезжай. Я и приехал. — Заяц посмотрел на Лидию внимательно и дернул ее за нос. — Шуба же не охрану, а меня вызывал, — объяснил он, — мы с ним сами себе охрана.
— Вы что, вместе воевали?
— Воевали, — согласился Заяц. — Еще как воевали. И в разведшколе учились, а потом опять воевали.
— В Афганистане, что ли?
— И в Афганистане тоже, — весело ответил Заяц. — Мы оттуда начинали воевать. А вообще, мы про это почти не вспоминаем, так что ты не приставай лучше. Ничего хорошего там не было. Только вот боевые навыки остались, и иногда… мы даже ими пользуемся. А ты говоришь — охрана! Мы вдвоем с Шубой, без дураков, целого батальона стоим, и не надо нам никакой охраны… Зачем посторонних людей к своим делам привлекать?
— Навыки навыками, — заявила Лидия и посмотрела в окно, — а эти гориллы сегодня вас чуть не постреляли.
— Не-е, — протянул Заяц безмятежно. — Мы просто никуда не торопились. Можно ведь было вообще без стрельбы обойтись. Помещение маленькое, и в маленьком помещении три десятка полоумных испуганных детей и придурки с пушками! Ты, конечно, молодец, но никто бы нас не пострелял, это я тебе ответственно заявляю.
— Вот и спасай вас, мужиков, после этого, — пробормотала глубоко оскорбленная Лидия. — Я когда в дверь заглянула и увидала вас обоих на коленях с выкрученными руками, а мальчишку на дыбе, то решила, что вам помощь нужна! А вы, оказывается, там просто отдыхали?
— Ну да, — подтвердил ничуть не смущенный Заяц. — Но ты все равно молодец. А от ответственности за стрельбу мы тебя отмажем, если потребуется. Хотя у тебя самой в МУРе большие связи, как выяснилось…
На больничном крыльце показались Егор и Димка, который на этот раз шел сам. Увидев их, Лидия запустила двигатель и посмотрела на часы. Полчетвертого. Красота.
— Ну что? — опустив стекло, спросила она у подходившего Димки. — Ты как?
— Отлично! — Сделав усилие над собственной разбитой физиономией, он изобразил бравую улыбку, отчего стал выглядеть совсем ужасно. — Спасибо.
Егор открыл ему заднюю дверь.
— Полезай, Димыч. Сейчас полегчает. Тебе полведра обезболивающих всадили.
Он обошел машину сзади и сел с другой стороны.
— Ну как вы с нами вечерок провели, госпожа Шевелева? Отдохнули на славу?
Лидия хмуро посмотрела на него в зеркало заднего вида. У него был очень измученный вид.
Егору Шубину совершенно не подходил измученный вид.
Господи, что она знает об этом человеке, который воевал в Афганистане, дружит с председателем совета директоров ЗИЛа и похож на английского герцога, когда не носит камуфляж и черную маску с дырками для глаз?
Ничего.
Совсем ничего.
— Я хотел сказать, — вдруг прохрипел Димка, и Лидия снова посмотрела в зеркало заднего вида, — что, если бы не вы… вы все… они бы меня убили. Уже немного оставалось…
— Димыч… — предостерегающе сказал Егор, но Димка замотал головой. Фиолетово-желтое и бурое месиво, в которое превратилось его лицо, как-то странно набухло, перекосилось, он быстро облизал языком разбитые губы. Встретившись взглядами в зеркале, Лидия с Зайцем разом отвели глаза.
— И все это время, с пяти часов, когда… когда я попался, я знал, что меня убьют, непременно убьют, и что умирать я буду долго… и никто меня не спасет. Я только хотел, чтобы это было быстрее. И я знал, что это правильно, потому что я ведь украл его деньги, на самом деле украл, следовательно, я ничем не лучше его… И еще я украл твои запонки и какую-то штуку для галстука из той шкатулки в ванной. И я решил терпеть, но… почти не мог терпеть, так мне было… больно…
