Гера Фотич - Секс под гипнозом
Константин Васильевич на коленях стоял перед женой, умоляя её, взять вину на себя — сказать, что за рулём была она. Обещал оставить все свои внебрачные связи. Она согласилась, и постепенно вопрос замяли. Но спустя некоторое время прокуратура стала её теребить, вызывая на допросы.
Доброжелатели намекнули, что муж собирается её посадить в тюрьму, чтобы беспрепятственно сожительствовать с любовницей. И даже дали наколку, где они в гостинице встречались. Недолго думая, жена Маслова туда поехала и измена подтвердилась. Как результат — в прокуратуре даёт признательные показания!
Похоже, что в косичке Константина Васильевича, действительно сила хранилась! Да вот отрезали её.
Шапкину, заместителю начальника наградного отдела было уже за пятьдесят. И ссориться, особенно с молодыми и перспективными, такими как Маслов, он не собирался. На службе его всё устраивало, и перемены ему были не нужны. Правда, в последнее время он стал немного забывчив. Но в отделе трудились порядочные сотрудники и, зная об этом, не стеснялись что-либо напоминать.
Особенно ему нравился Стас Пронин. Чувствовалось, что сотрудник пришёл с земли — исполнительный, добросовестный, старательный. Не то, что полковничьи детишки — не нюхавшие пороху. Шапкин был заместителем этого отдела почти десять лет. Он пережил трех или четырёх начальников, ушедших на повышение. Но самому ему не предлагали стать начальником этого отдела или занять иную вышестоящую должность. Сначала это его беспокоило. Думал, как исправить положение. Но видимо мысли его находились совершенно в другой плоскости, чем у тех, от кого зависело его повышение. И Шапкин выкинул это из головы, решив, что он будет вечным замом.
До этой должности, Пётр Иванович был начальником отделения по заказным убийствам в области. Мотался по всему пригороду с сотрудниками. Задерживал убийц. Киллеры тогда только начинали появляться. В основном их нанимали жёны для своих мужей и наоборот. А так же владельцы бизнеса не желавшие делиться со своими партнёрами.
Все они долго искали исполнителя, пока не находили подставного сотрудника милиции. Дальше всё было накатано. Запись заказа, аванс, фотография жертвы, профессионально разукрашенной красками, получение оставшейся суммы денег и арест заказчика. Всё это было как-то безобидно и смешно. Поскольку жертв не было, все жалели преступника и в суде ему давали до пяти лет условно.
Но потом всё резко изменилось. В области, рядом с городом, образовалась свалка из трупов с контрольными выстрелами. Стали арестовывать целые команды бывших разведчиков и снайперов, служивших в Афганистане и теперь снискавших своё применение на ниве преступности. Задерживали действующих военных спортсменов, которых вызывали для использования из соседних регионов.
Появилась целая сеть принимавших заказы и их исполнявших. Северо-запад России приглашал убийц с Украины и Молдовы. В южные регионы приезжали бывшие спецназовцы с Дальнего Востока и Камчатки. Трупы вывозили в область, подальше от мест преступления. Дошло до того, что начинающие киллеры стали давать объявление в газете: «готов к опасной рискованной работе за высокое вознаграждение».
Период приватизации прошёл, и преступность постепенно стала возвращаться в обычное бытовое русло. Но с тех пор осталась у Петра Ивановича привычка носить пистолет подмышкой! Как только его тяжесть не давила на левое плечо, чувствовал себя неуверенно. Да и возраст был уже не боевой. Тем более росточка Шапкин был небольшого, а со временем стал толстоват. Идеальная жертва для подростка хулигана.
Но Пётр Иванович для себя определился чётко и всем говорил:
— Пусть лучше тебя двенадцать человек судят, чем шестеро несут!
И надо же было именно в этот, неудачный для Шапкина день встретить вышедшего с отпуска всеми уважаемого начальника убойного отдела Николая Николаевича. Высокого, худого, проспиртованного руководителя лет пятидесяти. Он сидел в своём кабинете и входил в курс дел. Проходящих мимо его двери знакомых начальников он приглашал войти и, закрыв за ними дверь, подводил к шкафчику, где у него стояла початая бутылка Хеннесси подаренная на юбилей, куча стопок и порезанный на блюдечке лимон. Отказаться никто не смел — уж очень порядочный и честный был человек!
Не отказался и Шапкин. Выпил за встречу, затем за прошедший отпуск Николая, за начало работы и за тех кого «с нами нет».
В общем, на вчерашние дрожжи пошло всё очень хорошо. И даже забылась утренняя печаль и косые взгляды Маслова. В течение рабочего дня Николай Николаевич ещё пару раз отлавливал шедшего по коридору Шапкина и закрывал за ним дверь. Служебная машина стояла на ТО, и Пётр Иванович поехал домой на метро.
Глава 27. Тревога
Поскольку Стас никогда не знал, где будет ночевать, то сотовый телефон на ночь не отключал. В два часа ночи его разбудил звонок.
Катерина перевернулась на другой бок, пробубнив: закрой меня!
Что она подразумевала, Стас гадать не стал. Сначала накрыл её одеялом. А выходя, закрыл за собой дверь.
Звонок был от сотрудника его отдела.
— Утрата оружия, — прокричал тот в трубку, — тревога, общий сбор!
До управления было недалеко. «Форд» стоял внизу. Доехал быстро.
В отделе был переполох. В час ночи Шапкин обратился в милицию метрополитена по факту хищения у него табельного оружия. При этом пояснив, что задремал в поезде, а когда его разбудил сотрудник станции, кобура подмышкой была пуста!
Милицию метро подняли по тревоге. Был задействован оружейный отдел главка. Срочно просматривали записи видеокамер установленных внутри и снаружи станций метрополитена. Опрашивали весь обслуживающий персонал, дежурных по станциям, уборщиц. Выявляли лиц, задержанных ранее за совершение правонарушений и преступлений на метрополитене.
В общем, работы было много, суеты ещё больше, но пистолет словно канул в воду.
Удручённый Шапкин сидел неподвижно на стуле и был похож на объевшегося зерном попугая, который, не в силах двинуться с места, изредка поворачивая голову то налево, то направо, отвечая на вопросы коллег.
Он уже не думал о пистолете. Он думал о своей жизни. О том, как служил в армии. А потом поступил в школу милиции. Заочно закончил университет. И всё служил, служил и служил. Отдавал честь, принимал честь. И никогда не было возможности остановиться, подумать, посмотреть вокруг.
Когда-то ему казалось, что криминальный мир такой маленький, что живут в нём только избранные. Поэтому они и помогают друг другу. Но потом, со временем, этот маленький мир расширился до такой степени, что Шапкин уже не видел за его пределами ничего.
