Филлис Уитни - Снежный пожар
— Как он может мне не нравиться?
— Шен говорит, что ты влюбишься в него, как это бывает с девушками. Она говорит, что уже видит, как это происходит.
— Что за глупости, — возразила я. — Я боюсь, что у Шен слишком разгулялось воображение.
Я закончила причесываться и повернулась на стуле, на котором сидела. Я удивилась, обнаружив Адрию прямо перед собой. Она вытянула руку, тыча пальцем мне в лицо.
— Где ты это взяла? — кричала она. — Ты ходила в комнату моей мамы? Ты украла у нее эту вещь?
С пальцев Адрии свешивался серебряный Улль, и я вспомнила, что положила его в кармашек дорожной сумки. Я осторожно взяла медальон из рук Адрии.
— Этот медальон мой. Он не принадлежит твоей маме. Мне его подарили много лет назад, — Я как бы невзначай перевернула медальон, чтобы Адрия могла увидеть алмаз на оборотной стороне — алмаз, скрывавший выгравированные ранее имена.
В ее взгляде появилось сомнение.
— Но… у моей мамы был точно такой же. Папа специально заказал его для нее. Другого, настолько похожего, быть не может.
— Наверное, ты ошибаешься. Ты уверена, что это именно тот медальон, который принадлежал твоей матери?
— Нет… на том не было алмаза.
— Тогда, надеюсь, ты сожалеешь, что обвинила меня понапрасну.
Она казалась расстроенной и смущенной, и мне стало стыдно за обман, но что оставалось делать?
Тут Циннабар заявил о себе. Он встал, изогнул спину и зашипел. Адрия медленно повернулась к коту.
— Ты слышала? — прошептала она. — Ей не нравится то, что ты сказала. Может быть, она узнала свой медальон?
Я сказала с издевкой в голосе:
— Может быть, Циннабар лыжник? Наверное, он надевает медальон на удачу, когда спускается с горных склонов!
Адрия с минуту пялила на меня глаза, потом расслабилась и засмеялась.
— Действительно, это звучит глупо, — согласилась она. — Пойдем, Циннабар, я тебя выпущу, если хочешь. Хотя не думаю, что на улице сейчас приятно. Марго не любила выходить из дому в пургу. Она не была дитя бури, как я.
Адрия проказливо посмотрела на меня, взяла Циннабара в охапку и вынесла из комнаты.
Медальон я спрятала под бельем в ящике шкафа, затем надела ботинки и парку. Я спустилась вниз, довольная, что не встретила на пути ни Шен, ни Адрию, и снова застала Джулиана за столом в библиотеке. Увидев его, я испытала странное чувство робости. Словно то, что произошло между нами на скале, связало нас незримыми узами. По улыбке Джулиана я поняла, что и он ощущает нечто подобное.
— Я готова воспользоваться вашими услугами в качестве эскорта, если вы не передумали, — сказала я легкомысленным тоном.
Он кивнул.
— Если вы действительно уверены, что следует идти, я буду готов через минуту.
Я ждала его возле передней двери, выглядывая на улицу сквозь маленькое цветное стекло. Там царствовал ветер. Ничего, кроме ветра: ни следов на снегу, ни Эмори, скрывающегося за деревом. Интересно, где живет старик? Я вспомнила предупреждение Стюарта, считавшего, что Эмори Ольт является ключевой фигурой во всем этом деле. Но как до него добраться?
Тут появился Джулиан; взяв меня за руку, он помог мне спуститься с крыльца.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я видел погоду и похуже.
Но я не видела. Мне приходилось нагибаться, чтобы противостоять напору ветра. Шершавые хлопья снега царапали меня по лицу. Вряд ли я смогла бы добраться до Сторожки одна, без поддержки Джулиана. Дом сразу исчез из виду, и я не понимала, где нахожусь, потеряв всякую ориентацию. Джулиан, наверное, мог бы найти тропинку с закрытыми глазами. Мы шли до Сторожки дольше, чем обычно, но в пути я разогрелась и была довольна своей маленькой победой.
Джулиан распахнул дверь, и мы остановились прихожей; я стряхивала снег со своих ботинок, а Джулиан — с моей парки.
— Со мной все в порядке, — сказала я, опуская капюшон на спину. — Но конечно, я не дойду обратно одна.
— Вы сейчас выглядите лучше, — заметил Джулиан и откинул прядь волос, упавшую мне на глаза легким прикосновением руки, от которого у меня перехватило дыхание, как от порыва ветра на скале. Меня испугал мой собственный отклик на его прикосновение; он это заметил и засмеялся. Ведь он неплохо знал женщин, неотразимый Джулиан Мак-Кейб!
— Давайте я зайду за вами около десяти, — предложил он. — Подозреваю, что сегодня все лягут спать раньше обычного. — Помолчав, он добавил: — Вы творите чудеса с Адрией.
— Настоящее чудо — это ваше с ней общение. Как сегодня на горе, там все было великолепно.
— Благодаря вам, Линда. — Он легонько потрепал меня по плечу и скрылся в снежной круговерти. Я торопливо захлопнула дверь, расстегнула парку и стала отряхивать брюки, поскольку другой одежды у меня здесь не было. Видимо, Клей услышал шум и вышел ко мне из холла.
— Привет, Линда. Не ожидал, что ты придешь сегодня вечером.
— Меня проводил Джулиан, одна бы я не отважилась на такой подвиг. Он зайдет за мной в десять.
— Ты могла бы переночевать здесь. По радио передавали, что буря утихнет только к утру.
— Я знаю. Но Адрия будет меня ждать. Ей плохо спится по ночам. Хотя я не уверена, что сумею помочь.
Клей воспринял мои объяснения довольно холодно.
— Похоже на то, что ты все глубже втягиваешься в жизнь Грейстоунза. А ведь Джулиан не имеет ни малейшего понятия, кто поселился с ним под одним кровом. Я в этом убедился, когда он упомянул о тебе в телефонном разговоре. Ловко у тебя все получилось, Линда. Но выйдет ли из этого толк? Что ты надеешься там раскопать?
Он меня разозлил.
— Кое-что я уже раскопала. Адрия сообщила мне, что Шен заперла дверь, соединяющую комнату Марго с библиотекой, уже после гибели Марго. Не ты ли утверждал, что это произошло раньше, и что она была закрыта в тот момент, когда ты услышал крик Марго?
Он кивнул мне вполне дружелюбно, хотя его взгляд оставался холодным.
— Разумеется, Шен дала ложные показания ради меня. И конечно, я их подтвердил — чтобы оградить себя от подозрений. Зачем мне было совать голову в петлю? Так проще. А для расследования это не имеет никакого значения, потому что я не входил в комнату Марго. Не пора ли тебе приниматься за фондю? Сегодня гости соберутся раньше, чем всегда.
Он с подчеркнутой и несколько насмешливой официальностью открыл передо мной дверь. Мне нечего было ему сказать. Я прошла в комнату отдыха, где уже собрались первые посетители, и занялась делами. Некоторые из знакомых мне гостей уже уехали. Но маленькая монахиня была еще здесь. Я сидела ее сидящей у лампы, с открытой книгой оленях. Она меня заметила, подняла голову и улыбнулась.
— Агата Кристи, — сказала она, показывая на книгу. — Хорошее чтение, когда за окном пурга. Но я все же предпочту послушать, что говорят люди. Это более интересно, чем детективные истории. Возьмите для примера вашего Клея Дэвидсона. Он рассказал мне о романе, над которым сейчас работает. Сюжет загадочный, напряженный, главные герои — лыжники; в его изложении это звучит восхитительно. Я спросила, использовал ли он реальных людей в качестве прототипов.
