Джессика Клер - Последний удар
Вместо этого я задыхаюсь от прикосновений Ника. Его рот находится прямо над шёлком моих трусиков. И я чувствую через ткань его дыхание. Отрывистое, как и моё. И я видела его пенис, я трогала его.
Если он преследует меня, то крайне неразумно хотеть прикасаться к нему. Так приятно, что он увлечён такой скучной и простой мной. Мне хочется сосредоточить всё его внимание на себе. Стать центром его мира. И я в восторге оттого, что он позволил мне доставить ему удовольствие и даёт шанс получить его взамен.
Это обещание удовольствия отключает всю осторожность и тянет меня глубже в омут.
Он хочет меня. Невозможно притворяться, когда так быстро кончаешь. И сейчас он хочет спуститься вниз и сделать то, что, как говорит Рейган, Майк никогда для неё не сделает. Это самое эротичное, что может сделать мужчина для женщины. Я чувствую себя полной невеждой, находящейся рядом с сексуальным шведским столом. Он даёт мне так много, и я просто не могу обработать всю информацию прямо сейчас.
— Я чувствую твой запах, — говорит он очень низким голосом.
Его слова такие грубые, поразительные и… возбуждающие. Я задыхаюсь. Будто весь воздух из машины исчез вместе с моим разумом. Однако он прав. Я мокрая, такая мокрая. Даже сейчас я стараюсь сжать свои бёдра так, чтобы почувствовать, как плоть трётся о плоть.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь, Дейзи, и я прикоснусь к тебе.
Ник хочет, чтобы я говорила такие же грязные вещи? Не знаю, получится ли у меня. Ведь это настолько личное, рассказывать кому-то свои тайные фантазии. А что делать, если я скажу что-то не то? Что, если он посмеётся надо мной? Или я покажусь ему скучной?
Меня парализовывает собственная нерешительность от нехватки знаний. Я читала романы, но в них не было таких подробностей. Там были просто восторженные фейерверки и покалывания. Я хочу убедиться в правильности своих слов, прежде чем говорить о них.
Я не хочу показаться ему глупой.
Когда я ничего не отвечаю, руки Ника обнимают мои трусики, а пальцы ложатся на самые чувствительные места.
— Я напугал тебя, котёнок?
Я качаю головой. Я хочу его больше, чем что бы то ни было, и если я не буду осторожна, моя трусость приведёт к тому, что я упущу шанс исследовать его.
— Я не знаю, что говорить. Прости, если разочаровала тебя.
— Никаких разочарований, — его акцент становится резче. — Никаких. Ты хочешь, чтобы я удовлетворил тебя сегодня, Дейзи? Хорошо, да, я сделаю это. Но при условии, что в следующий раз ты покажешь мне, чему научилась.
О, это звучит гораздо лучше. Мой энтузиазм возвращается, и я в нетерпении киваю:
— Покажи мне.
Я до сих пор чувствую на языке его вкус, и это сводит меня с ума. Даже сейчас, облизывая губы, я жажду попробовать больше его.
— Думаешь, мы увидимся снова?
Ник вымученно смеётся:
— О, в этом нет никаких сомнений, милая Дейзи.
Он издаёт такой звук, будто я самая восхитительная женщина в мире, и мой пульс вновь зашкаливает. Я откидываюсь на сиденье. Боль между ног перерастает в неизбежность.
— Но сначала, — говорит он тем вкусным тембром, что я так обожаю, — я буду ублажать свою женщину, пока она не закричит.
За всю свою жизнь я никогда не кричала от испытываемых эмоций. Но это поправимо. Возможно, сегодня ночью я закричу.
— Влагалище женщины — самая мягкая и вкусная вещь, — говорит он. — Как цветок с нежными лепестками, — его большой палец гладит мои трусики, я чувствую, как он находит центр моей сексуальности. Я такая влажная, что трусики прилипают к коже, это выглядит непристойным. Я одновременно в ужасе и очарована этим зрелищем.
— Я должна быть такой мокрой? — спрашиваю я его.
— Только если я счастливчик, — его рот щекочет мои трусики, и я непроизвольно сгибаюсь, будто хочу встать на пути его прикосновений.
— Сегодня ты дашь мне всё, Дейзи, — говорит он, в то время как его рука тянет за один из белых бантов, расположенных на бёдрах. — Я вспомню этот момент, когда буду засыпать сегодня.
Его слова заставляют меня чувствовать себя такой сексуальной. Будто жидкость, просачивающаяся сквозь мои трусики, — самое эротичное, что с ним когда-либо происходило. Я издаю бессловесный всхлип, звучащий слишком громко для автомобиля.
— Снимай их, котёнок, — успокаивающе мурчит он. Его пальцы тянут мои трусики из стороны в сторону, и он смотрит на меня этими великолепными глазами. — Я могу посмотреть на всю тебя? Покажешь мне, да?
— Да, — отвечаю я, и возбуждённая дрожь в моём голосе передаётся в пальцы. Я нашариваю ткань и тащу её вниз. Мои волосики торчат перед ним, и я чувствую себя абсолютно голой. А ведь он даже не видел мою грудь. Мне бы хотелось показать ему свои самые женственные детали.
Ник стонет, словно он боли, глядя на меня. Он берёт свои руки под контроль и засовывает мои трусики в карман пиджака, пока я лежу перед ним абсолютно голой от талии и ниже.
— Раздвинь ноги, — командует он. Его взгляд прикован к моей плоти. — Покажи мне своё желание.
Моё дыхание прерывается, и я выполняю его приказ. Мне нравится, что он главный и говорит мне, что делать. Мне комфортней, когда кто-то управляет мной и направляет.
Но он продолжает просто смотреть, пока его заворожённый взгляд не сталкивается с моим нервным.
— Ты самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.
И становится не важно, что мы в машине, что он неловко сгорбился, а я лежу с задранной одеждой. В его глазах я сексуальная и красивая. Я расставляю ноги шире в приглашении для него и не смею дышать от собственной смелости.
Ник бормочет что-то по-русски, его щетина касается внутренней поверхности бёдер.
Я дрожу, чувствуя его там, сейчас ничто не отделяет его от меня.
Он поднимает на меня взгляд. Его глаза тёмные, зрачки расширены.
— Я собираюсь прикоснуться к тебе ртом, Дейзи.
Я киваю, не в силах отвести взгляд. Меня дёргает от желания. Я хочу, чтобы он сделал это.
Мне это нужно.
Его голова, словно в замедленной съёмке, опускается, и жёсткий рот спускается за завитки моей промежности. Я смотрю, как он вжимается меня, и чувствую это. Волны возбуждения пронизывают меня, не принося облегчения.
Эмоции, должно быть, находят отражение на моём лице.
— Терпение, котёнок, — говорит он. — Я ещё не начал ублажать тебя.
— Я знаю, — говорю я. — Просто…
И тут он лижет меня.
Слова застревают во рту. Я ошеломлена столь личным действом, лизнуть само сочленение моей влажной плоти.
Он рычит:
— Идеально.
