Наталья Андреева - Адам ищет Еву, или Сезон дикой охоты
Последние километров двести, оставшиеся до Москвы, Антон не проехал, а пролетел со скоростью, приближающейся к двумстам километрам в час. Пару раз его тормознули гаишники, пришлось откупаться. «Что я делаю?! – с ужасом подумал вдруг он. – Экономлю время на скорости и теряю все на этих глупых остановках. Это нерационально, как сказала бы Регина. Ну и пусть! Ее больше нет в моей жизни вместе с этим проклятым рационализмом! Нет, и точка. Все. Что хочу, то и делаю».
Проехав немного по Кольцевой, свернул в Южное Бутово. Наступил глубокий вечер, и вполне возможно, что следователь Лиховских тоже уже в Москве. Куда он кинется в первую очередь? Только бы не встретиться с ним у дверей! И только бы она была дома!
Лето, жара. Неработающие дамы отдыхают где-нибудь на даче на лоне природы. Все бесполезно, все с риском для жизни отмеренные километры. Ее нет дома. Он уже минут десять звонит в дверь. Одиннадцатый этаж, жара.
С ума можно сойти от такой духоты! Окна на площадке распахнуты, но воздух, который в них проникает, похож на тот, что исходит от работающего фена.
Он по-прежнему стоит, настойчиво звонит в дверь.
И вдруг шаги!
– Кто там?
Голос не совсем уверенный. Напилась? Наглоталась таблеток? Или находится под действием наркотиков?
– Валерия Вениаминовна? Откройте, пожалуйста, мне надо с вами поговорить!
– А вы кто?
– Я муж Регины Перовской. Вы знаете Регину?
– Уходите!
– Я только хотел поговорить.
– Я одна, буду кричать!
– Откройте, Валерия Вениаминовна!
– Нет, я никому не открою!
– Ну, хорошо. Давайте поговорим через дверь. Я не настаиваю.
– Что вам надо?
– Я только хочу узнать, что такое «Дикая охота»?
– А-а-а!!!
Раздался то ли всхлип, то ли стон. Потом пауза и судорожные рыдания. Нет, женщина явно не в себе.
– Послушайте, вы там как? Может, врача вызвать?
– Кто вы такой?! Вы из полиции?! Господи, зачем я сказала! Зачем?!
– Я не из полиции. Я муж.
– Муж?!! Прости меня, Дима! Прости!
– Эй! Я никакой не Дима!
– Дима, я сама не знаю, как это все получилось, – она уже не кричала, просто на что-то жаловалась. Антон приник к двери вплотную, даже попытался заглянуть в глазок. Женщина разговаривала сама с собой или с человеком, которого приняла за своего мужа. – Ты не приходишь, не звонишь. А я жду. Ведь мы же любим друг друга! Мы прожили вместе двадцать лет… И не нужна мне эта квартира! Без тебя не нужна! Что я буду делать в ней одна? Вот уже почти неделю я здесь сижу. Пью и плачу. Плачу и пью. А что дальше? Дима? Дальше-то что? У меня нет сил начинать новую жизнь. И возраст уже не тот. Дочь вышла замуж, и совсем скоро я стану бабушкой. Ба-буш-ка… Господи, молодость прошла! Когда? Отчего? Надо же было встретиться в пансионате с этим мальчишкой! Все, что он говорил, неправда! Я тебе клянусь! Дима!
– Я не Дима!
– Нет, ты Дима. Скажи, где ты все это время был? На даче? Я звонила. Твой телефон не отвечает. Ты сменил номер? Зачем? И где твой ключ? Ты его потерял, да? Или выбросил? Ты его выбросил! А зачем ты тогда приехал?
– Я только хотел узнать про «Дикую охоту».
– А-а-а!!! Так ты знаешь!
– Ничего я не знаю! Да откройте же, наконец!
– Нет! Я не хочу об этом говорить! Не хочу!
– Кто была женщина, которую вы встретили в пансионате? Регина? Да? Вы можете это подтвердить или нет?
– Она тебе все рассказала?! Ты видел Регину?! Дима, ты разговаривал с Региной?! Я так и знала! Кто-то тебе все рассказал! Зачем?!
– Я не Дима.
– Значит, ты все знаешь. От нее.
– Так это была она? Или не она? Вы близко видели эту женщину? Вы с ней разговаривали? Вы ее узнали?
– Нет! Я так больше не могу!
– Мне только надо знать, что вы поняли. Только и всего.
– Я ничего не знаю! Хватит меня запугивать! Хватит! Я и так уже на грани срыва! Я больше так не могу! И не звоните!
Послышались шаги. Женщина уходила от двери.
– Эй-эй! Вы куда?! Господи, вот напилась! На месте Димы я бы тоже отсюда сбежал! Валерия Вениами… Да откройте же! Черт вас возьми!
И он налег на дверь плечом. Дверь массивная, крепкая. Антон был стопроцентно уверен, что ни за что с ней не справится. Но, видимо, Валерия Вениаминовна так ждала своего Диму, что оставила закрытым только один замок, да и тот весьма хлипкий. После нескольких толчков (а масса у Антона была весьма внушительная!) раздался треск, хруст, и он влетел в прихожую, едва успев придержать тяжелую дверь.
– Вы где? Эй?
Тихо. Он прошел по коридору. В квартире четыре комнаты. Беспорядок, неприятный запах, грязь, пыль, повсюду разбросаны вещи. Женщины нигде не видно. Антон заглянул на кухню, невольно поморщился: что за бардак! А квартира меж тем хорошая, огромная, даже на кухне лоджия. И тут он ее заметил на застекленной лоджии. Она стояла и смотрела вниз. Окно было распахнуто.
– Эй! – снова позвал Антон. Потом зачем-то добавил: – Вы же видите, что я не Дима.
И двинулся вперед. Она обернулась, заметила, что к ней приближается мужчина, и жалобно вскрикнула:
– Дима! Нет! – и, словно защищаясь, вытянула вперед руки.
Он и сам не понял, что произошло. Но появившийся внезапно в квартире Юрий Лиховских первым делом сказал:
– Так-так!
И кинулся на лоджию. Антон опустился на табурет, вытер вспотевший лоб. Ну, вот и все. Еще одна тайна покрыта мраком. Лиховских вбежал в кухню, выкатил глаза:
– Она там, внизу!
– Ну и что? – устало спросил Антон.
– Одиннадцатый этаж! От нее же лепешка осталась!
– Ну и что?
– Значит, свидетелей убираем?
– Ну и что?
– Надо звонить! Бригаду вызывать! Тебе ж, дураку, теперь тюрьма светит!
– Ну и что?
– Кого ты покрываешь?! Ну, кого?!
– Я никого не покрываю, – он говорил совершенно спокойно. – Я просто очень устал. Дико устал.
Антон и в самом деле прикрыл глаза. Спать очень хотелось. Сразу сделалось так хорошо оттого, что можно сидеть, не двигаясь, никуда не ехать. Перед глазами все еще тянулась бесконечная лента шоссе. Тянулась, тянулась… Следователь Лиховских меж тем названивал по телефону.
– Да! Труп! Приезжайте! Срочно! Ничего не известно! Сама прыгнула.
И тут Антон открыл глаза.
– Почему ты это сказал?
Лиховских тоже устало опустился на табурет, усмехнулся:
– Думаешь, уезжая в спешке летом с юга, просто достать билет на самолет? Весь день два дурака совершают маленькие подвиги, и ради чего? Ради этого?
