Тара Янцзен - Безумно горячий
– Поездка наверх займет примерно пятнадцать минут, – сказал Куин, обходя Джанетт сбоку.
Она слышала, как он выбирался из машины, слышала, как захлопнулась дверь, но все равно задрожала, когда он подошел и встал рядом.
– Я не могу поверить, что ты гнал сто двадцать миль в час, чтобы добраться из Сиско в Денвер, а теперь собираешься потратить пятнадцать минут на то, чтобы доехать до седьмого этажа, – сказала она, обрадовавшись, что голос звучал ровно, в то время как она уже начала задыхаться. Он разрушал ее. В этом не было никаких сомнений.
Он ухмыльнулся.
– На другой стороне здания есть еще один лифт. Он довезет тебя ровно за шестьдесят секунд, но… – Он прервался, придвинувшись к ней и обхватив ее руками, притянул в объятья. – Но как только мы доберемся до седьмого этажа, у нас появиться компания.
Его губы прижались к ее губам, мягко и осторожно посасывая, пока язык не скользнул внутрь. Потом он открыл рот пошире и слегка потерся об нее зубами.
– Я хотел этого с тех пор, как мы сели в машину. – Голос был резким от переполнявших его эмоций, слова обожгли ее сердце.
Она точно знала, что он имел в виду. Она тоже хотела снова поцеловать его, быть ближе… снова ощутить его внутри себя.
– Я, правда, хочу поднять тебя наверх, запереть все двери и выбросить ключи. – Его руки двинулись по ее спине, проникая под футболку, которая была на ней одета – его футболку с надписью «Погодостойкий». Кроме нее на ней была только юбка. Ее трусики потерялись, а лифчик был, ну… изъеден настолько, что ходить в нем было бы почти так же неприлично, как и вовсе без него.
– Мне бы понравилось. – Их глаза встретились, и то, что она увидела в его взгляде, заставило ее почувствовать себя так, будто она стоит на краю пропасти. Его руки скользнули вниз по ее телу, большие пальцы задели груди, и Реган почувствовала, как все начинается сначала. Глубинный трепет прокатился по венам, остановившись между ног – и он все понял. Она видела это в горящих глубинах его зеленых глаз.
«Ради такого можно и умереть, – подумал Куин, удивленный тем, что отражалось в ее взгляде – голод, глубокий, как и его собственный. – Просто взять и умереть от занятий любовью, забывая спать и есть, пока ничего от тебя не останется».
– Тебе лучше? Чем раньше? – спросил он, поднимая руку и зарываясь ладонью ей в волосы. Что бы ни удерживало ее высокий хвост на месте, оно было потеряно, и локоны рассыпались по плечам, взъерошенные и скользящие между пальцами мягким шелком. На ней была его футболка и юбка, ничего больше. Как только он вытряхнул ее из одежды, она перестала о ней беспокоиться.
Ему это нравилось. Очень нравилось.
– Да. – Волна цвета окрасила ее щеки. – А ты?
На это он ухмыльнулся.
– Да. Я в порядке.
Ему нравилось, как она краснеет.
«Максимум четырнадцать минут», – подумал он, гадая, сможет ли он доставить ей удовольствие за четырнадцать минут. Иногда медленно было хорошо. Иногда быстро было даже лучше. Но раз он знал, чего именно нет под ее юбкой, процесс принятия решения быстро прекращался, перенося происходящее в колонку под названием «Быстро лучше». Быстро определенно было лучше, чем отпустить ее и вообще ничего не делать. Намного лучше.
Четырнадцать минут. Не много, но вполне достаточно, если у женщины есть желание – а она выглядела так, будто желания этого было хоть отбавляй: губы слегка раскрыты, взгляд скользит от его рта к груди и обратно к глазам, сигнализируя о том, что она без него никуда не собирается.
Он потянулся к пряжке ремня и увидел, как ее глаза слегка расширились, потом потемнели, услышал короткий перебой в ее дыхании.
Вот он, короткий перебой. Она делала это каждый раз, как они пересекали невидимую границу между «может быть» и «определенно», и это будто разжигало тлеющие огни в пожар. Каждая клеточка его тела отвечала на этот маленький перебой в дыхании. Это было замечательно. Сильно. Этому невозможно было противиться. Если она собиралась снова также задохнуться на мгновение, он собирался начать все сначала и довести до конца.
Другой рукой он потянулся к заднему карману и вытащил последний презерватив. Зажав его между зубов, он оторвал край и поднял его, держа между ними. Несмотря на ее готовность, он не был уверен, как она отреагирует на такое предложение.
Застенчивая, слегка смущенная улыбка появилась на ее губах, когда она взяла его.
– Спасибо, что… хм, открыл его, – сказала она очень вежливо, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Он рассмеялся – спасибо – посмотрел на стену, наклонился, чтобы поцеловать Реган, и снова занялся штанами. Она расплавилась в его объятьях и ответила на поцелуй, настоящий душевный поцелуй, будто она тоже не смогла бы ни за что на свете насытиться им.
Лифт, как он заметил, только что проскользнул мимо большой белой цифры «2», нарисованной на стене.
– У нас осталось только пять этажей, чтобы сделать это, милая, – сказал он между поцелуями, голос его становился все резче, в то время как поцелуи – более влажными, более глубокими и немного более яростными. Наконец его брюки были расстегнуты, и он оказался на свободе.
– Пять этажей, солнышко. Давай. – Поторапливая, он поднял ее, прижимая к Камаро, обнимая, пока она занималась делом. Она была нежной и осторожной, скатывая презерватив вниз, покрывая его, что завело его еще сильнее.
К тому времени, как она наконец закончила, он уже почти сошел с ума и мгновенно толкнулся внутрь и, о Боже, ощущения были прекрасны. Так хороши, когда ее ноги сомкнулись сзади него, притягивая ближе.
Скользнув одной рукой в ее волосы, он потянул ее голову назад, обнажая шею для языка, проложившего дорожку к ее рту. Он потерся носом о ее нос, наслаждаясь нежностью кожи, ощущением дыхания, касавшегося его щеки, и напомнил себе, что тоже должен дышать.
Она начала двигаться, и он вошел в нее глубже, отдавая больше себя. Это было потрясающее ощущение – входить в женщину – всегда было, каждый раз, как он делал это, но с Реган… Боже, эти занятия любовью были невероятны.
Он остановился после нескольких первых толчков, просто остановился и постарался быть неподвижным, уронив голову на ее плечо и пытаясь перевести дух. Ему нужна была минута, чтобы обнять ее, наполнить ее и наполнить себя ее аромат и мягкостью. Она была в его объятьях. Он был глубоко между ее бедер, но все равно не чувствовал себя достаточно близко. Чем бы это ни кончилось, сколько бы времени ни заняло, он опасался, что оно сведет его с ума раньше, чем он это получит.
– Куин, – прошептала она его имя, и звук этот был благословением. Ему нравилось слышать, как она произносит его имя, пока он глубоко внутри нее.
