Джеки Коллинз - Жеребец
— Извини, Тони, я занята. — Алекс разгладила платье и как-то странно посмотрела на меня. — Мне лучше вернуться в зал.
— Да, — я был вконец раздавлен, уничтожен. — Тебе лучше вернуться…
Словно жеребец лягнул меня под дых. Я еще ощущал ладонями жар ее молодого тела, а губы хранили вкус поцелуя. И я точно знал, что не позволю Стиву-Ублюдку-Скотту увести ее с собой.
Я последовал за Александрой в зал. Она села рядом со Стивом, и он тут же принялся шептать ей на ухо. Выродок чертов! Ничего, я ему устрою. Я подошел к Сьюки, которая, запустив руку под стол, доводила до кондиции млеющего от удовольствия студента. Я невольно порадовался, что Мэсси избавился от этой похотливой лахудры.
— Кто привел сюда Александру? — спросил я. Сьюки даже не подняла глаза, чтобы показать, как рассержена на меня.
— Не знаю, — сказала она в сторону.
Я пустил в ход все обаяние, которым так славится Тони Блейк.
— Ладно, Сьюки, душечка, брось дуться, я же не хотел тебя обидеть.
— Стив привел ее. Потом я увидела внизу Кэролайн, которая его искала… Должно быть, Стив сумел от нее отделаться, потому что потом он вернулся и снова увел мисс Ученую Недотрогу. А какое тебе, собственно, до нее дело?
Я пожал плечами.
— Просто присматриваю за ней — она ведь еще ребенок.
— Ха-ха-ха! — загоготала Сьюки. — Вы только посмотрите на этого новоявленного рыцаря. Сэр Галахад Блейк!
Тут вмешался дешевый Майкл:
— Мне кажется, она сама в состоянии присмотреть за собой.
Я глянул на него, как на кучу дерьма. Ничего, у меня уже созрел план. Я спустился в офис и позвонил Стиву домой. Как я и ожидал, трубку сняла Кэролайн: герой-любовник отослал ее досыпать.
Исказив голос (какой актер погиб во мне!), я прогнусавил:
— Ваш хахаль в «Хобо» ласкается с девкой. Потом бросил трубку, поднялся в зал и стал ждать, затаив дыхание.
Пятнадцать минут спустя в зал влетела Кэролайн — глаза прищурены, мечут молнии, рыжие волосы дыбом. Стив сначала не заметил ее, а когда заметил, было уже поздно — Кэролайн закатила ему такую оплеуху, что он едва не слетел со стула.
— Ах ты, сучья морда! — завопила Кэролайн. — Какого хрена ты тут прохлаждаешься? Напудрил мне мозги, что должен встретиться с директором студии грамзаписи… Хорошенький директор! — Она умолкла и злобно посмотрела на Алекс, которая продолжала невозмутимо сидеть в прежней позе. — А тебе не мешало бы знать, что этот хреновый ублюдок, с которым ты сидишь, — мой законный муж. Мы поженились на прошлой неделе, но я должна молчать об этом в тряпочку, поскольку, видите ли, эта новость может огорчить его хреновых поклонников!
Стив от страха сполз почти под стол. Сценка — блеск! Но Кэролайн еще не закончила.
— К тому же я на третьем месяце! — выкрикнула она. — Так что шуруй отсюда, сучка желторотая! Александра вдруг резко побледнела.
— Извините, пожалуйста, — еле слышно пролепетала она. — Я не знала.
И решительно зашагала к выходу.
Что ни говорите — высший класс!
Я поравнялся с ней уже снаружи. Алекс плакала. Мне хотелось прижать ее к груди и приласкать, но я лишь молча подал ей носовой платок, в который она благодарно высморкалась.
Я остановил такси, и мы залезли внутрь. Я назвал водителю свой адрес. На этот раз Алекс от меня не уйти.
Она не раскрывала рта, пока машина не остановилась перед моим домом. И все завертелось по новой.
— О, Тони, уже слишком поздно. Мне нужно домой.
— Выпьешь только глоточек бренди, и я тебя отвезу. Тебе сейчас нужно выпить.
— Ненавижу бренди.
— Тогда кофе.
— Нет, я потом не усну. Извини, что тебе приходится столько со мной возиться, но мне нужно домой.
Таксист повернул к нам безобразную перекошенную морду, жадно ловя каждое слово.
— Послушай, всего пять минут. Мы быстренько выпьем кофейку, чуток поболтаем, а потом я тебя отвезу домой. Вот ей-ей.
— Ну ладно, — вздохнула Александра. Я расплатился с таксистом, который подмигнул мне и просипел:
— Не обожгись кофейком, приятель. Старый онанист! Пора на погост, а все туда же! Запах в моей конуре стоял отвратительный — окна были законопачены, а в холодильнике, похоже, что-то екнулось. Я распахнул окно и поставил чайник на плиту. Лачуга у меня, конечно, претоскливая. Надо срочно переселяться.
Александра присела на софу, а я поставил на вертушку диск Аструд Джилберто.
Удивительно, но теперь, когда Алекс оказалась у меня в логове, я не знал, что с ней делать.
— Очень милая квартирка, — вежливо сказала она. — Ты давно здесь живешь?
— Несколько месяцев. Тесновато, сказать по правде. Все хочу переехать. Только вот нужно найти что-нибудь поприличнее…
— О…
Мы погрузились в молчание, из которого нас вывел свисток закипевшего чайника. С кофе я, конечно, совершил промашку — нужно было предложить ей выпить, чтобы снять тормоза.
— А как насчет ирландского кофе? — сообразил вдруг я.
— Я никогда не пробовала.
Сливок, патоки и прочей муры у меня, ясное дело, не водилось, но долить в кофе изрядную порцию виски труда не составит.
— Тебе понравится, вот увидишь. Пальчики оближешь.
Комнату заполнили чарующие звуки «Тени твоей улыбки». Будь на месте Алекс любая другая птичка, мы бы уже давно разделись и усиленно предавались ласкам.
— Тебе понравилась Америка? — спросила Алекс.
— Угу — блеск. — Я закончил священнодействовать с кофе и протянул ей чашечку. Вышло, как ни странно, неплохо — я лично думаю, что все эти сливки, сахар и прочая дребедень только отбивают вкус.
— Знаешь, Алекс, мне нужно поговорить с тобой. Она отхлебнула кофе и задумчиво посмотрела на мою фотографию, снятую при открытии «Хобо».
— Ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель, Тони? — вежливо спросила она — так, словно интересовалась, в котором часу идет следующий автобус в сторону ее дома.
У меня просто чавка отвисла. Чашечка в моих руках подскочила, и половина кофе выплеснулась на пол.
— Что? — тупо переспросил я.
Алекс покраснела и закусила нижнюю губу.
— Так ты хочешь?
Да, признаться, я представлял себе все это совершенно иначе. Я хотел сперва признаться ей в своем чувстве, потом поцеловать или немного потискать…
— Да, конечно, хочу, — запинаясь, пробормотал я, чувствуя себя последним кретином. Алекс застала меня врасплох.
— Хорошо, — преспокойно сказала она. Некоторое время мы сидели молча, таращась друг на друга. Я заметил, что ее рука тоже дрожит.
Я забрал у нее опустевшую чашечку и поцеловал в губы. На этот раз они сразу раскрылись, и Алекс глубоко вздохнула.
Я пробежал руками по ее телу, чувствуя, как ее охватывает дрожь. На Алекс было коричневое шерстяное платье под горло с пуговичками на спине. Я принялся расстегивать их.
