Оксана Семык - Капкан на охотника
Я мысленно обзываю себя последними словами.
Не знаю, видела ли меня «зайка» вчера на перекрестке, но сегодня я точно «засветилась».
А еще этот красавчик! Как он меня рассматривал, а потом даже обернулся!
Неужели я только что посмотрела в глаза Вениамину? Только кто он: «зайка» или брюнет?
Глава 38
Морально раздавленная неудачей, я иду пешочком на работу, обмозговывая встречу в подъезде.
Результат нулевой. Нет, я бы даже сказала, результат со знаком минус: я не только не узнала ничего нового, но и выдала свой нездоровый интерес к семейству Курицыных, если у Натусика хватит мозгов это понять.
А почему я склонна недооценивать эту девицу? Я не могу знать, какие мыслительные процессы происходят под изящной прической «зайки». Она прошла неплохую школу жизни. Нельзя скидывать со счетов ее первый брак: возможно, она сама была частью преступной группы. А у этого ее красавчика легко может обнаружиться несколько судимостей.
Что их связывает? Обычный адюльтер, общие преступления? А может, и то, и другое?
Жаль, но пока остается только догадываться.
Добравшись до издательства, я первым делом показываюсь на глаза Доре Сергеевне: вот, мол, как я быстро обернулась! Потом прилежно занимаюсь рукописью Кожина. Дора права: пора заканчивать и сдавать эту работу.
Кожин почему-то до сих пор не звонит. Я посматриваю на телефон и тихо обижаюсь на Михаила Борисовича.
В обед я решаюсь сделать еще один ход в нашей с Вениамином шахматной партии. Вспомнив его последнее послание: «Вы слишком много знаете, но мне нравится, что Вы сопротивляетесь. Возможно, я даже буду испытывать некоторое сожаление, убивая Вас. Вениамин», я решаю дать достойный ответ.
Помирать, так с музыкой!
Я сочиняю самое хамское письмо, на какое только способна. Дразнить гусей я умею. Получай, Веня, гранату.
"Сожаление оставь для себя самого. Пригодится. Убить меня у тебя кишка тонка. Скольких бы ты ни убил — на мне ты обломаешь зубы. Кстати, я знаю больше, чем ты думаешь, и сопротивляться я только начинаю — ты еще увидишь, как я это умею делать».
Я снова отправляю письмо на электронный адрес Вениамина.
Это поможет вывести его из себя. А когда человек выходит из душевного равновесия, он совершает ошибки.
Мне сейчас остается надеяться только на то, что маньяк совершит какой-нибудь промах.
Пока он на шаг опережает меня.
Немного поработав, я снова несусь проверять свою электронную почту. Девчонки из отдела «по связям» уже начинают проявлять нездоровое любопытство, откуда у меня вдруг такой интерес к Интернету. Приходится отбрехиваться.
Я дрожащей рукой проверяю почту, но оказывается, что ответа нет. Странно. В прошлый раз Вениамин так быстро отозвался! Наверное, сидел за компьютером. А сегодня что, куда-то ушел?
Вспоминаю, что «зайка» и брюнет сейчас где-то бродят, и черт его знает, чем они заняты.
Может, Вене и вправду сейчас не до меня? У него ведь тоже есть какая-то своя «лицевая» жизнь в противовес неприглядной «изнанке». Возможно, друзья, знакомые, работа, семья.
Нет, я, конечно, не претендую на то, чтобы занимать все мысли этого психа. А лучше было бы, если б он меня вообще забыл раз и навсегда.
Я снова плетусь в свой кабинет.
В конце рабочего дня я еще раз заглядываю в свой электронный ящик — тишина.
Мне начинает не нравиться это молчание. Все-таки пока Веня сидит за компьютером и строчит свои ответы, я могу не опасаться, что он стоит за моей спиной.
И еще: если он решит завершить нашу переписку, это будет означать только одно: он переходит к моему убийству.
Я ловлю себя на мысли, что в общении с маньяком предпочитаю обмен посланиями, а не личную встречу.
Ладно, буду надеяться, что завтра утром получу от этого психа пару строчек. А сейчас пора домой.
Доехав до своей остановки, я не направляюсь сразу в сторону дома, а забегаю в гастроном на углу, где покупаю пакет молока, кучу консервов и пакет сока.
Сок я открываю, отпиваю немного и ставлю в холодильник. Он должен будет стать приманкой. Если преступник продолжит действовать по уже отработанному методу, то снотворное он подмешает в пакет с соком, как в случае с Берсеньевой, а я потом смогу предъявить это как доказательство злого умысла на меня.
Как я и решила, пить буду только воду из-под крана.
Но свежекупленный пакет молока мы с Годзиллой выпиваем с удовольствием, заедая открытой банкой тушенки.
И, хотя я умом понимаю, что в только принесенном из магазина молоке и в свежеоткрытой банке тушенки барбитуратов быть не может, все мне кажется слегка горьким.
Это уже паранойя какая-то начинается.
После ужина снова пытаюсь придумать, как мне изловить Вениамина.
К этой же теме возвращаюсь мыслями и позже, уже лежа в постели. Все приходящие в голову варианты кажутся мне исполненными недостатков, я отвергаю их один за другим и медленно погружаюсь в дремоту.
Внезапно тишину разрывает телефонный звонок. Я чуть не подскакиваю от неожиданности. Кто это так поздно? Может, Михаил Борисович наконец объявился?
Снимаю трубку, произношу сонно: «Алло».
В ответ слышна какая-то тихая возня, потом откуда-то, словно издалека, сквозь ватное одеяло, пробивается свистящий шепот: «Ах ты, с-с-сука!» — и всё, на том конце дают отбой.
Все происходит так быстро, что я даже не успеваю сообразить, кому принадлежит голос: мужчине или женщине.
Значит, Вениамин получил мое послание? И это его ответ? Грубо. Как-то не в его стиле. Или он на мгновение снял маску, и я наконец-то увидела его настоящее лицо? Меня прошибает холодный пот.
Я тут же вспоминаю, что забыла установить свою «сигнализацию».
Притаскиваю из кухни к входной двери табуретку и остальные компоненты моего изобретения.
Спокойствия это, разумеется, мне не прибавляет, и еще не скоро я проваливаюсь в чуткий, тревожный сон.
Глава 39
Утро приносит с собой жиденький сумеречный рассвет, головную боль и твёрдую решимость действовать согласно намеченному ранее плану обеспечения собственной безопасности.
Кто бы ни был мой ночной собеседник, я должна максимально усложнить ему задачу по моему убийству.
Выйдя из подъезда, из-под надвинутого капюшона оглядываю окрестности. Белой «девятки» не видать. Чуть успокоившись, шагаю к остановке.
В автобусе хмуро и подозрительно гляжу на окружающие меня лица, получая в ответ такие же хмурые взгляды.
Выйдя из автобуса, опять осматриваюсь. Кажется, «хвоста» нет. Расслабляюсь и перестаю озираться по сторонам. Беспечно размахивая сумкой, подхожу к офису и тут останавливаюсь, как вкопанная: у обочины, обращённая «тылом» ко мне стоит белая «девятка». Каким-то шестым чувством я моментально понимаю, что это машина имеет ко мне самое прямое отношение.
