Гарольд Роббинс - Плоть и кровь
Повинуясь рефлексу, Шамир схватил сумку с инструментами. На пороге он обернулся и посмотрел на жену. Морфий надежно делал свое дело: она сладко спала. Он быстро вышел в другую комнату и опустился на колени перед неподвижной женщиной, пытаясь при помощи стетоскопа уловить биение ее сердца. Ни звука. Тогда он не мешкая сделал укол адреналина прямо в сердечную мышцу. Потом открыл женщине рот и попытался вдохнуть в ее легкие чуточку воздуха. Тщетно. Шамир повернулся к мужчине.
— Мне очень жаль.
Бен Эзра впился в него взглядом.
— Не может быть, чтобы она умерла! Я видел, как у нее шевелился живот!
Шамир вновь перевел взгляд на женщину. Бен Эзра оказался прав — живот умершей продолжал вздыматься и опадать.
— Ребенок! — выдохнул Шамир и молниеносным движением извлек из сумки скальпель.
— Что вы делаете?
— Ребенок, — отрывисто произнес врач. — Еще не поздно спасти ребенка!
У него не было времени раздевать женщину, и он стремительно рассек материю, обнажив огромный, уже слегка посиневший живот.
— Закройте глаза и не смотрите.
Бен Эзра подчинился. Шамир в мгновение ока сделал надрез. Тонкая кожа лопнула с громким хлопком — точно вылетела пробка из бутылки шампанского. Он вскрыл брюшную полость и через несколько секунд уже держал в руках крошечное тельце. Шамир перерезал пуповину и пару раз шлепнул новорожденное дитя. Шатер огласился громким плачем здоровенького младенца.
— У вас родился сын, — сказал Шамир, поворачиваясь к Бен Эзре. Тот со странным выражением лица смотрел на врача, не в силах вымолвить ни слова.
— У вас родился сын.
К глазам Бен Эзры подступили слезы.
— Что мне с ним делать? Впереди — шестьсот миль пустыни. Ребенок умрет без матери.
— Мы поделимся продовольствием.
Еврей покачал головой.
— Это не поможет. За мной гонится полиция. Мне нечего дать моему ребенку.
Аль Фей продолжал молча держать мальчика в руках. Бен Эзра не сводил с него глаз.
— А что с вашим ребенком?
— Он мертв, — просто ответил Шамир. — Наверное, Аллах в мудрости своей не счел возможным откликнуться на наши молитвы.
— Это был мальчик?
Шамир сделал отрицательный жест головой.
— Нет, девочка.
После небольшой паузы Бен Эзра снова заговорил:
— Возможно, Аллах мудрее каждого из нас и не случайно свел нас в пустыне.
— Не понимаю.
— Если бы не вы, мое дитя погибло бы вместе с матерью. Вы ему больше отец, чем я.
— Вы сошли с ума!
Нет, — голос Бен Эзры зазвучал с новой силой. — Со мной он обречен на смерть. И для меня это дитя — обуза, которая неминуемо повлекла бы мою гибель. Но Аллахуслышал ваши молитвы о сыне. С вами он будет целым и невредимым.
Шамир посмотрел ему прямо в глаза.
— Но он вырастет мусульманином, а не иудеем.
Бен Эзра вернул ему взгляд.
— Какое это имеет значение? Разве вы не сказали, что все мы — скитальцы в океане жизни?
Шамир перевел взгляд на младенца и вдруг ощутил неведомый доселе прилив любви и нежности. Может, Аллах и впрямь таким способом откликнулся на их молитвы?
— Тогда нам нужно торопиться, — сказал он. — Следуйте за мной.
Бен Эзра взял мертворожденную девочку и унес к себе. Шамир положил обретенного сына на стол и завернул в чистую простыню. Не успел он закончить, как вошли Аида с Фуадом. Аль Фей обратился к служанке:
— Обмой и приведи в порядок моего сына.
У женщины дрогнули губы.
— Хвала Аллаху!
— Потом будем возносить благодарственные молитвы, — отрезал Шамир и повернулся к надсмотрщику. — Иди за мной, — и он скрылся за пологом.
Буря унялась так же внезапно, как и разразилась. Наступил ясный, погожий день.
Двое мужчин склонили головы над двумя свежевырытыми могилами на краю оазиса. Неподалеку ждали два осла Бен Эзры, один — доверху груженый запасами воды и провизии. На спине другого блестело на солнце потертое кожаное седло. Бен Эзра и Шамир обменялись смущенными взглядами.
Исайя Бен Эзра в молчании протянул руку, и Шамир ответил теплым пожатием. Оба чувствовали, что между ними возникла нерасторжимая связь.
Наконец Бен Эзра вскочил в седло.
— Прощай, брат, — вымолвил он.
Шамир сделал традиционный жест прощания, коснувшись рукой лба, губ и той части груди, где билось его сердце.
— Ассалям алейкум. Поезжай с миром.
Бен Эзра чуточку помедлил, чтобы бросить взгляд на дорогие могилы, затем вновь посмотрел на Шамира. Глаза обоих мужчин были полны слез.
— Алейхем шолом, — сказал израильтянин, и осел тронулся с места.
Шамир проводил его долгим взглядом и медленно побрел к своему шатру. На пороге ждала взволнованная Аида.
— Госпожа приходит в себя!
— Ты ей сказала?..
Служанка отрицательно мотнула головой.
Шамир вошел в палатку и, взяв на руки ребенка, с улыбкой приблизился к жене в тот самый момент, когда она открыла глаза.
— Шамир, — прошептала Набиля, — прости меня.
— Мне нечего прощать, — мягко возразил он, передавая ей дитя. — Аллах услышал наши молитвы и даровал нам сына.
Набиля долго глядела на младенца, а потом повернула к мужу заплаканное лицо.
— Мне снился страшный сон: будто ребенок родился мертвым.
— Это был сон, Набиля. Всего только сон.
Женщина отвернула уголок простыни и посмотрела на сморщенное личико.
— Как он прекрасен! — внезапно ее черты исказил страх. — Шамир, у нашего сына синие глаза!
Он рассмеялся.
— Эх, женщина! Запомнишь ты когда-нибудь — у всех новорожденных голубые глаза!
Но Аллах поистине сотворил чудо. Бейдр превратился в юношу с темно-синими, почти фиолетовыми глазами цвета ночного неба над пустыней.
КНИГА ПЕРВАЯ
ГЛАВА I
Водяные струи, иголками вонзившиеся ему в кожу, заглушали гул четырех мощных двигателей. Пар затуманил стенки узенькой душевой кабины. Бейдр быстрыми движениями взбил дорогое мыло, так что все тело покрылось душистой пеной; потом смыл ее и пустил вместо горячей ледяную воду. Усталость как рукой сняло, и Бейдр окончательно проснулся. Он закрыл кран и вышел из душа.
По своему обыкновению, Джабир ждал за дверью, держа на согнутой в локте руке купальный халат и пару банных полотенец. Он бережно закутал в них своего господина.
— Добрый вечер, хозяин, — приветливо произнес он по-арабски.
— Добрый вечер, друг, — отозвался Бейдр, растираясь полотенцами. — Который теперь час?
Джабир бросил взгляд на массивный, в корпусе из нержавеющей стали, хронометр фирмы «Сейко».
