Лорен Хендерсон - Игры в любовь
— Ага. Даже четырнадцать месяцев. А потом он разбил мне сердце и т. д. и т. п., а позже я поняла, что Мик — это Мик, и мы сумели стать друзьями. Ну, как сзади, нормально?
— Нормально. Впрочем, я не понимаю, что тебя не устраивало. На твоем месте я бы завязала их узелками, и все дела.
— Джуди! — Салли картинно округлила глаза. — Узелки на приличном платье? Да ты что?
— Ладно, ладно, шучу. — Уловив облегченный вздох Салли, Джуди добавила: — На самом деле я бы их приколола булавками к лифчику.
— Прекрати! — Салли заткнула уши. — Слышать такое не могу!
Она сняла платье, снова влезла в халат и, вооружившись иголкой с ниткой, устроилась в углу дивана.
— А как у тебя дела со Скоттом? — проникновенным тоном спросила она, следуя неписаному правилу всех добрых подруг: за вечер надо обсудить любовную жизнь обеих, как прошлую, так и нынешнюю.
Джуди уныло вздохнула. Мысли о Мике и Салли всегда поднимали ей настроение: у них такая яркая жизнь, в ней столько драм и событий, что дружба с этой парочкой возносила ее над скукой и серостью ее собственной жизни. Всякий раз, когда Салли спрашивала о секретарских буднях или о сердечных переживаниях, Джуди впадала в тоску от убогости своего существования. Ну, со Скоттом, может, и не так тоскливо, как с другими, но эти отношения — заведомый тупик, а это ничуть не лучше.
— Он вечно вкалывает, — пробормотала она. — Я давно уже его не видела.
— Не расстаешься с мобильником? — невинно спросила Салли.
Мерзкий брусок из синей пластмассы лежал на кофейном столике и словно издевался над Джуди, упорно отказываясь звонить.
Джуди смущенно подергала себя за волосы.
— Сказал, что постарается позвонить… Откуда я знаю. Может, и правда позвонит. Только он предупредил, чтобы на этой неделе я не рассчитывала. Он сдает большой проект.
— Что за проект?
— Ох, его с души воротит, зато деньги приличные. Ему заказали миллион фоток для одного онлайнового магазина. Какой-то фотокаталог. Совершенная бессмыслица, но платят аккуратно.
— Ясно. Хотя я не понимаю, почему он не может заглянуть к тебе в перерыве между съемками, — заметила Салли, эхом вторя мыслям Джуди.
Та пожала плечами:
— Вообще-то он сказал, что на следующей неделе точно позвонит. Обычно если Скотт обещает, то делает.
— Мужчины все такие, — утешила Салли, — полностью растворяются в работе. Хотела бы я так. Если мне кто-то нравится, я о нем думаю как заведенная, а как увижу, прямо летать хочется, даже если я по уши в работе. — Она испытующе посмотрела на Джуди: — А для тебя самой это много значит? Я имею в виду, он тебе по-настоящему нравится?
Что ни говори, а Салли умеет глядеть в корень. Обычно Джуди с удовольствием наблюдала, как Салли препарирует чужие душевные травмы, но совсем иное дело, когда лазером проходятся по твоим чувствам.
— Даже не знаю. — Джуди снова пожала плечами. — Иногда думаю, может, и хорошо бы встретить кого-то другого. Знаешь, как это бывает. Навоображаешь о мужике черт знает что, потому что кроме него глянуть не на кого, а потом подворачивается кто-то еще, и ты понять не можешь, а какого хрена убила время на этого урода, который ему и в подметки не годится. Только Скотт… — Она помолчала, пытаясь сбивчивые, беспорядочные мысли сложить во внятные слова. — Скотт другой. Он очень… глубокий. Вот я не знаю, о чем он все время думает.
— Ага, не очень он разговорчивый, — тактично поддакнула Салли.
Скотта, как и всех прочих новых знакомцев Джуди, предъявили Салли и Мику, и впечатление он произвел тягостное. Салли с Миком и вообще занудностью не грешили, а уж перед новыми знакомыми они просто устраивали шоу, блистая общительностью, искренностью и остроумием. Это умение показать себя с детства взращивали их родители, типичные представители среднего класса, которые всюду таскали их за собой и заставляли общаться с людьми. Скотт же оказался угрюмым молчуном, он мало что поведал о себе в первую встречу — впрочем, как и в пятую. Бесконечные попытки Салли разговорить Скотта напоминали тщетные атаки волн на каменный парапет — волны раз за разом разбивались о мощную стену. Разумеется, когда-нибудь волны все-таки возьмут свое и смоют чертовы камни, но на это ведь уйдут века.
— Ну да ладно, поживем — увидим, так? — сказала Салли, завязывая узелок на нитке. — Мало ли рыбы в море! Как говорит Мик.
— Мику он тоже не нравится?
Салли замерла, сообразив, что проговорилась.
— Да дело не в том, что нам… мне… он не нравится, — вывернулась она. — Просто мы еще не очень хорошо его знаем, вот и все. Он ведь редко у нас появляется. Ты должна его как-нибудь привести, когда он будет не так занят… Посидим, выпьем.
И Салли отрезала нитку.
— Ну вот и все. — Она встала, снова надела платье и подошла к зеркалу. — Ровно? — с сомнением спросила она. — Или левая короче? Боже, ну почему я такой недомерок? Осточертело вечно все перешивать.
В этот вечер Салли выглядела особенно эффектной. Недавно она подстриглась «под эльфа», отчего карие глаза стали еще больше, а скулы и все остальные черты лица проступили четче, даже прямые темные брови, стрелами разлетающиеся к вискам. Не хватало лишь острых ушек, чтобы стать вылитым эльфом. Салли была из тех девушек, для которых изобрели слова «сорванец» и «малышка».
Разглядывая в зеркале себя рядом с подругой, Джуди уныло подумала, что самой ей больше подходят слова «дылда» и «корова», — по крайней мере, в сравнении с маленькой изящной Салли, которая едва доставала ей до плеча. В красном платье Салли казалась совсем хрупкой, точь-в-точь оживший мак. Зато она, Джуди, в таком же платье, но на три размера больше будет похожа на перезревшую помидорину.
Словом, можно не бояться, что в баре к ним подвалит какой-нибудь мужик с идиотским высказыванием «Так вы, я гляжу, сестрички?». Вообще-то Джуди — высокая блондинка, что, согласитесь, звучит неплохо. Но у нее широкая кость, и потому выглядит она блондинкой-громилой. Нет, она вовсе не толстуха, но, во-первых, в ней без каблуков под сто восемьдесят сантиметров, во-вторых, плечи ого-го, в-третьих, широкие бедра, ну и наконец, мясистостью Бог ее тоже не обидел. В присутствии Салли Джуди всегда чувствовала себя деревенской красоткой. Или кухаркой из пьесы, где Салли — героиня, похожая на эльфа, а сама она — краснощекая служанка, главная обязанность которой — утягивать на хозяйке корсет.
Каждый раз, когда нужно было появиться вместе с Салли на людях, Джуди впадала в депрессию, хотя и прекрасно сознавала, что любая женщина, кроме разве что анорексичной пятнадцатилетки, рядом с Салли выглядит жирной бабищей. Она вздохнула, отвернулась от зеркала и потянулась за стаканом с вином. Утешительный приз. «Еды! — подумала она. — Углеводов! Это меня всегда подбадривает».
