Лиза Клейпас - Обольсти меня на рассвете
— Тогда ты должен измениться, Лео. Довольно прожигать жизнь, — сказала она.
Лео усмехнулся.
— Но я всегда верил в то, что человек должен как можно полнее раскрывать свои природные склонности. — Он опустил голову, чтобы сестра могла поцеловать его в щеку. — Кому бы меня учить жизни, сестричка, только не тебе. Особенно после того как ты вышла замуж за человека, которого едва знаешь.
— Этот поступок — лучший, что я совершила в жизни, — сказала Амелия.
— Поскольку он оплачивает мое путешествие во Францию, я не могу с тобой не согласиться. — Лео протянул руку Кэму, и мужчины обменялись крепкими рукопожатиями. Если вначале отношения между Лео и новоиспеченным мужем сестры были несколько натянутыми, то вскоре они поладили и даже привязались друг к другу. — До свидания, фрал, — сказал Лео, используя цыганское слово «брат», которому научил его Кэм. — Я не сомневаюсь, что ты отлично позаботишься о моих сестрах. Ты уже избавился от меня, так что начало — многообещающее.
— Вы вернетесь в перестроенный дом и процветающее поместье, милорд.
Лео тихо рассмеялся.
— Не могу дождаться того дня, когда увижу, чего тебе удалось добиться. Знаешь ли, не всякий пэр королевства доверил бы парочке цыган вести свои дела.
— Абсолютно с вами согласен, — ответил Кэм. — Вы такой один.
После того как Уин распрощалась с сестрами, Лео усадил ее в карету и забрался следом. Экипаж, чуть дернувшись, тронулся с места, направляясь к докам.
Лео, сидя рядом с сестрой, изучал ее профиль. Как обычно, она не показывала своих чувств. Лицо ее с правильными чертами было безмятежно спокойным. Но он видел красные пятна на ее скулах, он замечал, как руки ее, лежавшие на коленях, судорожно сминали вышитый Поппи носовой платок. От Лео не ускользнул и тот факт, что среди провожающих не было Меррипена. Лео гадал, успели ли они с Уин обменяться парой нелицеприятных слов перед отъездом.
Вздохнув, Лео обнял сестру за хрупкие плечи. Она напряглась, но не отстранилась. Прошло несколько секунд, и она поднесла платок к глазам, вытирая слезы. Она была напугана. Она выглядела больной и несчастной.
И кроме него, у нее никого не было.
Да поможет ей Бог.
Лео сделал попытку пошутить:
— Ты не позволила Беатрикс всучить тебе на дорогу одного из ее любимцев, верно? Предупреждаю: если ты где-то прячешь ежика или крысу, они отправятся за борт, как только мы ступим на палубу корабля.
Уин покачала головой и высморкалась.
— Ты знаешь, — непринужденно заметил Лео, продолжая обнимать сестру за плечи, — ты самая скучная из сестер. Не могу понять, как могло случиться так, что во Францию я еду именно с тобой.
— Поверь мне, — уныло ответила Уин, — я не была бы такой скучной, если бы мне было что тебе рассказать. Когда я выздоровею, я намерена вести себя очень и очень неприлично.
— Ну, буду ждать с нетерпением твоего выздоровления. — Он прижался щекой к ее мягким светлым волосам.
— Лео, — спросила она чуть позже, — почему ты вызвался поехать в клинику со мной? Потому что тоже хочешь излечиться?
Лео не только тронул этот невинный вопрос, но и вызвал раздражение. Уин, как все прочие члены семьи, считала его пьянство болезнью, которую можно излечить воздержанием и здоровым окружением. Но его пьянство являлось лишь симптомом более серьезной болезни — печали такой сильной, что временами она грозила убить его. Никакое лечение не могло вернуть ему Лауру. И исцелить от тоски.
— Нет, — сказал он. — Я не стремлюсь излечиться. Я всего лишь хочу сменить обстановку. — Уин ответила ему коротким смешком. — Вы с Меррипеном поссорились? Поэтому он не пришел тебя проводить? — Уин молчала, и Лео закатил глаза. — Если ты решила не раскрывать рта до самой Франции, то путешествие и в самом деле покажется очень долгим.
— Да, мы поссорились.
— Из-за чего? Из-за клиники Харроу?
— Не совсем. Из-за этого тоже, но… — Уин зябко повела плечами. — Все так запутанно. Так просто не объяснишь.
— Нам предстоит пересечь океан и половину Франции. Поверь мне, времени у нас в избытке.
После того как уехала карета, Кэм отправился на задний двор отеля, где находились конюшня и прочие хозяйственные постройки. Конюшня располагалась в опрятном двухэтажном здании, на первом этаже которого имелись стойла и каретная, а на втором — комнаты для прислуги. Как и предполагал Кэм, Меррипен был на конюшне. В отеле работали и штатные конюхи тоже, но часть работы должны были выполнять хозяева лошадей. Сейчас Меррипен занимался вороным-трехлеткой Кэма по имени Пука.
Движения Меррипена, проводящего щеткой по блестящим бокам коня, были ловкими, быстрыми и методичными.
Кэм какое-то время наблюдал за ним, любуясь цыганской сноровкой сородича. Бытующее среди гаджо мнение о том, что цыгане необычайно хорошо управляются с лошадьми, имело под собой реальные основания. Цыган считает коня своим товарищем, животным поэтичным и с героическими инстинктами. И Пука относился к Меррипену с уважением и почтением, которое выказывал немногим людям.
— Чего ты хочешь? — спросил Меррипен, не глядя на него.
Кэм не торопясь подошел к открытому стойлу и улыбнулся, когда Пука опустил голову и потерся головой о грудь хозяина.
— Нет, мальчик, нет у меня для тебя сахару. — Он похлопал коня по мускулистой шее. Рукава рубашки Кэм закатал до локтей, открыв татуировку с изображением летящего коня на предплечье. Кэм не помнил, когда у него появилась эта татуировка. Казалось, она была тут вечно, а по какому поводу была сделана, бабушка не сочла нужным ему объяснить.
Крылатый конь на его руке был в числе древних ирландских символов, изображением легендарного пуки, коня ночных кошмаров, и этот конь то приносил беду, то, наоборот, творил добро. Этот конь говорил человеческим голосом и по ночам летал, широко расправив крылья. Если верить легенде, пука приходил к дверям ни о чем не подозревающего человека, подзывал к себе и уносил далеко от дома. И после этой безумной скачки всадник менялся навсегда.
Кэм никогда ни у кого не видел такой татуировки, пока не повстречал Меррипена.
Не так давно в Гемпшире, в усадьбе Рамзи, доставшейся Лео в наследство от дальнего родственника, случился пожар. Дом сгорел, и Меррипен пострадал, спасая людей и имущество. Его рану пришлось подлечить, и тогда, обнажив его плечо, Хатауэи обнаружили татуировку — точно такую же, что была на руке у Кэма. Что, разумеется, не могло не вызвать у него ряд вопросов.
— Что ты за цыган, если носишь ирландскую татуировку? — спросил Кэм.
— В Ирландии живут цыгане. Ничего необычного.
