Андреа Жапп - Палач. Костер правосудия
Благодаря щедротам, извлекаемым из желания разных сюзеренов заполучить этот город, а также разумному участию в различных союзах, Беллем процветал, что сразу было заметно, стоило лишь взглянуть на его прекрасные особняки. Город постепенно приобретал вытянутую форму, распространяясь за пределы крепостных стен и привлекая к себе все больше людей. Ротру III, граф Перша, в конце концов получил власть над ним.
В начале XIII века этот блистательный род угас, и Беллем снова был возвращен под власть французской короны. Но многие продолжали сожалеть о прекрасных временах, когда при сеньоре коммерция шла как следует и приносила достаток всем жителям Беллема. Пользуясь молодостью нового короля Франции Людовика IX[28], которому едва исполнилось пятнадцать, Пьер Дре, известный под именем Моклерк, герцог Бретонский, присвоил этот город себе. Но при этом он явно недооценил воинственный характер вдовствующей королевы Франции Бланки Кастильской[29], которая, подобно львице, блюла интересы своего сына. Побуждаемая исключительно своей храбростью и материнской любовью, она не колеблясь приказала войску стать лагерем на выходе из города и направить на него оружие с явным намерением начать осаду.
* * *Марсель Вуазен, прозванный Убей Собаку, мэтр Правосудие Беллема, скончался прошлой весной от воспаления кишок. Его старший сын десяти лет от роду был признан слишком юным, чтобы продолжить дело покойного отца, тем более что, по утверждению его матери, вдовы палача, у него никогда не будет такой верной руки, как у отца. Толпа, которая обожает пытки и казни, не простит ни малейшего промаха. Недостаточно ловкий палач тут же станет мишенью для всевозможных насмешек и брани. Уступив длительным мольбам, уговорам и различным посулам вроде двойного жалованья и права на пробу[30], Ардуин неохотно согласился временно занять это место. Он всегда предпочитал знать, какие обвинения выдвинуты против осужденных, с которыми он имеет дело; здесь же его единственная миссия сводилась к тому, чтобы подвергать пыткам и предавать смерти.
Когда утром он с юным Селестином, сидящим позади него на крупе лошади, прибыл в город[31], у эшафота уже сгрудилась порядочная толпа. Мэтр Правосудие был уже облачен в черно-красные одежды смерти. Все расступились, чтобы дать им проехать. Венель-младший в миллионный раз прочитал на лицах ту же смесь, казалось бы, несочетаемых чувств: презрительное отвращение к палачу и свирепую радость по поводу зрелища, которое сейчас должно начаться.
Ардуин спешился, и секретарь заместителя бальи, некий Бенуа Ламберт, приблизился, чтобы в двух словах пересказать ему приговор, а затем громко объявить его еще раз собравшимся ротозеям.
– Обезглавливание. Речь идет о женщине, Од де Касанель, она тайком опоила[32] отравой своего мужа, свекровь и, без сомнения, своего пасынка.
– Черт возьми!
– Именно! После очной ставки со свидетелями обвинения и особенно после того, как в ее туалетной комнате был обнаружен серый порошок, щепотка которого за несколько часов убила кошку, она быстро созналась и принялась многословно раскаиваться, чем, разумеется, избавила себя от пыток.
Ардуин Венель-младший сперва не понял, откуда взялось это переполнившее его вдруг чувство облегчения. С некоторых пор в его голове постоянно раздавалось: «Моя душа пребывает в мире, так как я невиновна… Я предпочту смотреть на вас до своей последней секунды. Вы, священник и эта толпа. Вы станете лицом бесчестья, того, что я уношу с собой в могилу». Мари де Сальвен… Почему его мысли возвращаются к ней снова и снова? Эта женщина осуждена самим Богом. Ведь все очевидно: она виновна в ложных клятвах, в бесчестной натуре своей, которая побудила ее на клевету. Из-за ее проступка слишком легковерный супруг умер от удара шпаги Жака де Фоссея. И хватит об этом!
Од де Казанель же была виновна в многочисленных бесчеловечных убийствах.
* * *Показались ломовые дроги, на которых везли приговоренную. Собравшаяся толпа встретила их взрывом ликования. Раздались громкие смешки, многие выражали свой восторг сквернословием. Ведь далеко не каждый день можно увидеть, как даму из благородных лишают головы.
Одетая в черное, она стояла, напряженно выпрямившись, привязанная к подпорке, установленной посреди тяжелой телеги. Руки у нее были крепко связаны спереди. Телега остановилась. Осужденная спустилась на землю, подошла к священнику, чтобы преклонить пред ним колени и еще раз попросить прощения за свои отвратительные поступки. Мужчина в рясе ласково возложил руку ей на лоб и отошел в сторону.
Ардуин приблизился в свою очередь и помог осужденной подняться по лестнице на эшафот. Как обычно, он спросил ее громким и четким голосом:
– Мадам и сестра моя во Христе! Выполняя свои обязанности, я сейчас должен лишить вас жизни и покорно прошу за это прощения. Простите ли вы меня?
Од де Казанель – высокая женщина с малосимпатичным лицом – посмотрела на него пустым взглядом и спокойно произнесла:
– О да, милейший, конечно!
Затем, понизив голос, она добавила:
– Такие глупцы… Я ни о чем не жалею, разве что о том, что меня разоблачили. До скорой встречи в аду, палач. После всего, что я перенесла здесь, вряд ли мне там будет хуже. Только, ради Господа Бога, прошу вас, исполните свою работу как можно проворнее. Ваша репутация искусного мастера служит мне небольшим утешением.
Ардуин покачал головой и помог женщине встать на колени перед плахой, после чего принялся развязывать веревку, стягивающую ее запястья.
– Мадам, пожалуйста, вытяните руки по бокам, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче. – Вытяните шею, насколько можете, и положите голову на этот брусок. Прошу вас не шевелиться, тогда ваша смерть будет совершенно безболезненной.
Од де Казанель безропотно выполнила все, что он сказал. Ее руки заметно дрожали. Женщина подавила стон, рвущийся у нее из горла, и застыла в ожидании, преисполненная ужаса.
Мэтр де Мортань окликнул Селестина, своего молодого помощника:
– Подай мой меч!
Взгляд Од остановился на юноше, следя, когда появится оружие, которое должно ее убить. Она не заметила быстрого движения Ардуина, который извлек сверкающий Энекатрикс, который был уже приготовлен и лежал рядом с ним. Она не увидела, как сверкающее лезвие поднялось над ней и точным ударом обрушилось на ее шею.
Голова покатилась по эшафоту, сопровождаемая безумными воплями толпы, в которых слышались радость и одобрение. Мэтр де Мортань только что прекрасно выполнил свою работу, при этом оказав мадам де Казанель небольшую поддержку, устроив все так, чтобы она не увидела, как смерть приближается к ней.
