Алекс Джиллиан - Второй шанс
— Просто так. — Усмехнулся Майкл. — Приятно помучить двух таких благородных людей.
— О, нет. Я знаю. Ты думаешь, что я слепой. Я всегда знал, за что ты ненавидишь мою жену. Ей не нужно было даже ничего рассказывать. И ты знаешь, я простил ей предательство. Ведь она просто женщина. Я никогда не был глупцом, чтобы поверить, что молодая красивая женщина может бескорыстно полюбить пятидесятилетнего потрепанного жизнью старика. И я еще помню, что такое страсть, и то, как трудно противиться ей. Но страсть проходит. Только ты почему-то с этим не смирился. Не смирился ты и с тем, что тебе приходиться не только засунуть куда подальше свое уязвленное самолюбие, но и делить с женщиной, осмелившейся предпочесть тебе другого, свое наследство. Ты ведь уже похоронил меня. И только и ждал, когда завладеешь моей корпорацией и деньгами. Тебе всегда было мало. А смириться с тем, что какая-то доля достанется Вике и ее дочери, было выше твоих сил. Я устроил эту свадьбу, чтобы умерить твою гордыню, я надеялся, что ты успокоишься, поняв, что никто ничего у тебя не отнимет, и деньги останутся в семье. Если бы я знал…. За что, Майкл? За что ты так с ней? Разве она виновата в чем-то?
— Она ее дочь. И согласись, ты не зря устроил это обучение за границей, ты готовил ее, хотел отдать ей все. — Ледяным тоном произнес Рис младший. В глазах его полыхали искры гнева.
— Какой же ты дурак. Я люблю Кристину, как дочь, но это не делает тебя не моим сыном. И я не заставил бы тебя на ней жениться, если бы ты не уложил ее в постель, когда ей едва исполнилось семнадцать. Наивная, неискушенная девочка была легкой добычей, не так ли?
— Не так уж она и наивна. Кристина просто дура. Другая просто ушла бы.
— Но она не другая, и она любила тебя.
— Прекрати это повторять. Я не просил никого любить меня. — Сквозь зубы прошипел Майкл.
— А сам? Сам ты себя любишь?
Майкл долго смотрел в глаза отца. Ничего уже не изменить. Он сделал все, чтобы заставить его ненавидеть себя. Он жаждал облегчения, но его чувства были далеки от освобождения. Месть не принесла радости. И, черт побери, он вовсе не собирался заходить так далеко. Если бы не чертов новый наркотик, который принесли его приятели, ничего бы не произошло. Он просто потерял голову. Это было, как страшный сон. Дурман владел им и сейчас. Он не понимал, что говорит и делает. Реальность еще была далека. И он не хотел трезветь, никогда.
— Нет. — Словно со стороны услышал он свой ответ на вопрос отца.
Все это время Игорь Журавлев, тихо наблюдавший за разговором отца и сына, неловко кашлянул. Кое-что прояснилось. И теперь нужно было поставить последнюю точку. Почувствовав волнение доктора, Джон повернулся в его сторону, отводя от сына пронзительный взгляд.
— Игорь, вы не станете сообщать о трагедии никому. И, если Кристина выживет, вы забудете обо всем, что видели и слышали сегодня. — Твердо произнес Джон Рис.
— Но…. - с сомнением начал Журавлев.
— Это все, Игорь. Достаточно с нашей семьи позора. Я не позволю этому щенку удовольствия большего, чем он уже получил. Лучшим наказанием будет для него то, чего он боится больше всего.
Джон снова посмотрел в исполосованное царапками лицо Майкла.
— У тебя больше нет отца, нет денег. Выживай, если сможешь.
Брови Майкла вопросительно взметнулись. Он ожидал совсем другого исхода. Полнейшее равнодушие било сильнее, чем упреки и удары. И это все?
— Выживу. — Пообещал Майкл, разворачиваясь. Покидая кабинет врача, он ни разу не обернулся.
Его шаги были уверенными, хотя все его существо бунтовало. Голова раскалывалась от разных мыслей. Куда идти? Что делать? Как жить? И стоит ли жить? Он шел по коридору, не обращая внимания на любопытные взгляды попадающихся на встречу медсестер и врачей. Какое ему дело до всех этих людишек? Он никогда не был озабочен тем, что подумают или скажут о нем.
Майкл задержался только перед стеклянными дверями реанимации. Там, подключенная к аппарату, облепленная трубками, лежала его жена. Спазм железной рукой сжал его желудок. Черные волосы рассыпаны по подушке, вместо лица кровавая маска. Перед глазами возникло внезапное воспоминание. Истекающее кровью, покрытое синяками, сломанное тело на растерзанной кровати, тяжелое дыхание и прикованные железными браслетами руки, хриплый шепот разрывал воспаленный слух:
— Я умираю, Майкл. Вызови врача.
Вот и все. Что она сказала. Ни слез, ни упреков, ни стонов.
Прижавшись лбом к стеклянным дверям, он закрыл глаза, прогоняя жестокое виденье. Он хотел уйти, но не было сил даже пошевелиться. Подняв глаза, он снова посмотрел на бесчувственное неподвижное тело. И совсем другое воспоминание пронзило мозг.
— Я люблю тебя, Майкл. — Сияющие голубые глаза смотрят на него со слепой доверчивостью, тонкие пальцы гладят его лицо. Солнце обжигает глаза. Июльское утро, бассейн, он сидит в шезлонге, она у него на коленях, и черные, как смоль волосы ласкает ветер.
Боже, как давно это было. Но нет. Всего год. Все-таки ему удалось сломить ее веру в него. Не стоило ей бороться с ним. Она бы проиграла в любом случае. Она всегда верила, что за своей жесткостью он прячет боль. И ее уничтожило именно то, что она была так близка к истине.
— Живи. — Прошептал он одними губами, и резко пошел прочь….
Глава 1
“Я живу в карточном домике,
доме из песка, воздушном замке,
и провожу минуты, ожидая
падения стен, удара молнии,
небесной почты с последним предупреждением,
приговора, летящего в крыльях осы,
приказа, словно кровавый бич
развевающий по ветру пепел ангелов”.
Январь 2009 г.
Кристина отвела взгляд от иллюминатора. Через двадцать минут самолет приземлиться. Зябко поежившись, молодая женщина посмотрела на подругу. Лиза спокойно дремала в своем кресле. Кристина отдала бы все, чтобы одолжить хотя бы капельку ее невозмутимости. Тяжело вздохнув, она снова посмотрела на облака, плывущие мимо. Кристина почувствовала, как предательский комок застревает в горле. Восемь лет ее глаза не знали, что такое слезы, а теперь она боялась, что не сможет сдержать себя. Она возвращается домой…..
Еще день назад, она бы рассмеялась в лицо любому, кто сказал бы, что через несколько часов она сядет в самолет, который вернет ее в Россию. В Москву. Туда, откуда она бежала восемь лет назад, и поклялась никогда не возвращаться. Ах, если бы можно было не дышать одним воздухом с НИМ, но при этом не умереть. Она поменяла, страну, гражданство, изменилась сама. Ничего не осталось от прежней Кристины Рис. Рис. Она с отвращением сморщилась, произнося про себя эту фамилию. После развода, она вернула свою девичью фамилию. Кристина Монахова. Ничто не связывает ее с прошлым. И все же она возвращается, чтобы отдать последний долг. Чтобы похоронить свою мать, и отчима. Всего три недели назад мама приезжала в Лондон на очередную выставку своей дочери. Она выглядела такой красивой, счастливой, довольной жизнью, улыбалась дочери, и все же Кристина всегда чувствовала на себе этот ее взгляд, в котором читалось чувство вины и жалость. Как бы ни сталась девушка изображать радушие и процветание, мать никогда не забывала, что произошло. Ее глаза пытались отыскать за маской равнодушия и сдержанности остатки боли. Именно такие взгляды Кристина бросала на Майкла, когда-то давно. Боль была…. Нет, она не придумала ее. И Виктория это так же понимала, как ее дочь. Интуиция никогда не обманывает женщин. Только Кристине никогда не забыть до чего довела ее глупая надежда что-то изменить.
