Валентина Мельникова - Неоконченный романс
— Цыц, Верка, не о тебе речь. Ты у нас баба замужняя, и разговоры наши тебе слушать не положено.
Верка захохотала и еще ближе придвинулась к Лене и неразлучным «2-Л-2».
— Сообщил мне тут один конфиденциальный источник, пожелавший остаться неизвестным, что он, — заговорщицки прошептал физрук, а многозначительный взгляд в небо подтвердил, кого он имел в виду, — в законном разводе, детей не имеет, так что ловите, как говорится, шанс удачи за хвост, да побыстрее! — Щипнув девчонок за бок, отчего они отчаянно взвизгнули и покраснели, веселый физрук скосил глаза в сторону дивана и предупреждающе погрозил учительницам пальцем:
— Смотрите, больница к конторе ближе, чем школа, опередят вас врачихи, а то и сама Зинаида приберет его к рукам, она баба ушлая!
— Да он небось уже старый. — Лариса скривила губы.
— Ничего себе старый! — едва не вскочила с красного дивана Фаина Сергеевна. Химичка хоть и далеко сидела, но события контролировала, а уши привычно держала топориком. — На вид ему не больше тридцати пяти, а может, и того меньше. Сегодня он нас с мужем до школы на своей машине подвез и, представьте, сделал мне комплимент. — Фаина торжествующе оглядела учительскую. Наконец-то она добилась своего: слушали ее все без исключения. Даже секретарша перестала печатать и сделала вид, что занята перекладыванием бумаг с левой стороны стола на правую. С удовлетворением отметив, что и очумевшие от дурной писанины студенты подняли головы, Фаина продолжала:
— Я, говорит, даже не подозревал, что встречу в поселке такую элегантную даму. — Она кокетливо взбила рукой пышные, обесцвеченные пергидролем волосы. — А потом подал мне руку, помог выйти из машины и проводил до самой школьной калитки.
— Да? — удивилась Любаша. — Вот если бы он на вашем месте Елену Максимовну увидел, то вообще дара речи лишился бы.
Фаина Сергеевна издала какой-то квохчущий звук, побледнела и одарила молоденькую учительницу таким красноречивым взглядом, что всем стало ясно — девчонка по глупой оплошности нажила себе врага Учителя, тактично пряча глаза, принялись за свои дела, секретарь застучала на машинке, и только Витя-Петя беззвучно трясся от смеха в своем кресле, накрывшись «Советским спортом».
— Ну, Любка, ну и отчебучила, теперь Фаина при удобном случае с потрохами тебя сожрет! — прошептал он.
Любаша только недоуменно пожала плечами и пристроилась в хвост очереди к телефону.
Зоя Викторовна тем временем захватила со стола конверты с экзаменационным материалом и устремилась в кабинет к завучу, оставив на столе еще больший беспорядок. Снова приниматься за бесполезную уборку у Лены уже не было желания. Вспомнив, что по дороге в школу почтальон вручил ей письмо от отца, она достала его из портфеля и распечатала конверт…
Родители исправно писали ей по четко определенному графику: мама радовала семейными новостями в начале каждого месяца, а во второй его половине отец сухо информировал дочь о ее упущенных возможностях. За три года эта традиция ни разу не была нарушена, поэтому чтение отцовских писем Лена старалась всегда отложить на потом. Читать о том, к чему приведет ее прозябание в таежной глуши, — не слишком приятное занятие. Нельзя сказать, что она не любила отца и не считалась с его мнением, но ее скоропалительный отъезд разрушил все его надежды, и он до сих пор не мог забыть обиды, поэтому письма его были излишне колкими и язвительными. Только бабушка и младший брат, непутевый, по мнению его начальства, авантюрист и экспериментатор Никита, радовали ее веселыми, остроумными и чуть хулиганскими письмами.
Лена повертела в руках письмо, все еще раздумывая — читать или не читать, но тут — о счастье! — прозвенел спасительный звонок, и письмо опять удобно устроилось в портфеле.
Под дикий торжествующий рев нескольких сот детских глоток, возвестивший окончание уроков, Лена выскочила в коридор: под шумок дежурные по классу могли смыться и предоставить ей сомнительное удовольствие вылавливать их по всему поселку.
Выяснив попутно отношения со школьной сторожихой, младшему чаду которой, шестикласснику Сережке, существу весьма противному и ленивому, грозил второй год, Лена вернулась в учительскую и увидела, что там необычно пусто. Елизавета Васильевна уткнулась в какую-то толстую книжку в пестрой обложке и, едва подняв голову, кивнула на дверь:
— На совещании все. Николай Кузьмич чуть не в обмороке прибежал из конторы. Сейчас в кабинете физики совещаются. Даже из дома некоторых вызвал, а вас нигде не нашел, жутко осерчал, так что бегите, Елена Максимовна, со всех ног!
Довольная секретарша откинулась на стуле: меньше двух часов директор совещания не проводил, и это было ее время разговоров по телефону с многочисленными приятельницами, а также увлекательного чтения любовных романов, которые она глотала, как чайка, не разжевывая…
«Все, теперь раньше пяти не уйдешь, а ведь еще к Страдымовым надо зайти», — с тоской подумала Лена, захватила из портфеля «Ежедневник» и отправилась на очередное директорское аутодафе.
Глава 2
Спускаясь по узкой тропинке, что вела через лес к центру поселка, Лена и Вера чертыхнулись раз по двадцать. Преодолевать крутые спуски в туфлях на высоких каблуках было сущим наказанием, но скинуть их и идти босиком по уже прогревшейся земле девушки не решались — жаль порвать колготки, а снять их в редком, просматриваемом насквозь сосняке было равносильно подвигу.
О прошедшем собрании девушки помалкивали, хотя поговорить было о чем и, главное, о ком. Но они решили отложить это приятное занятие до Вериного уютного «лежачка» — так она называла огромный, со множеством подушек диван, в складчину подаренный ей на свадьбу многочисленными родственниками.
— Думаю, так мы будем телепаться до вечера. Говорила же — пойдем по дороге, или Витю-Петю попросили бы подвезти, — недовольно проворчала Верка, в очередной раз снимая туфлю и рассматривая сбитый каблук. — Все, туфлям каюк! Вот, смотри, весь каблук ободран, и подошва отстала. — Стоя, как цапля, на одной ноге, она обвиняюще потрясла туфлей у Лены под носом.
— Господи, Вера, в мастерской тебе в два счета их отремонтируют, — устало отмахнулась от нее Лена. — Вот уже ваш огород. В калитку пойдем или в ворота?
— Ну нет! Не хватало еще по грядкам скакать. — Верка решительно свернула в сторону, они обошли огород и подошли к дому. У ворот стоял ярко-оранжевый «жигуленок» Вериных родителей.
Ее отец, Мухин Семен Яковлевич, и мама, Любовь Степановна, работали в поселковой пожарной охране, и поэтому местные острословы немедленно окрестили их новую машину «Пламя любви».
