Кей Хупер - Знакомство по объявлению
Была ли она действительно безжалостна? Пеппер на минуту задумалась. Разумеется, ей часто приходилось действовать безжалостно. Но она никогда не поступила бы во зло кому-то из друзей, подтверждением чему и служило их великое количество.
Кроме того, несмотря на детски беспомощную внешность, она была вполне способна постоять за себя в любых обстоятельствах и не теряла присутствия духа, даже когда попадала в переделку в каком-нибудь богом забытом уголке.
Итак, деятельная, уверенная в себе, безжалостная, по мнению некоторых друзей, женщина, она никогда не колебалась, стоило ей определить цель, и всегда стремилась добиться своего: места на целиком забронированном спецрейсе или приглянувшейся безделушки, ради которой Пеппер могла проявить чудеса лингвистической интуиции, составляя жалостливые фразы на диалекте, неизвестном ей даже по названию.
Но если речь идет о мужчине? Ей еще не приходилось прилагать усилия, чтобы заполучить мужчину. Бог свидетель, у нее были десятки друзей мужского пола в разных уголках мира. Но никто из них не вызывал у нее ни малейшего трепета!
Пеппер подмигнула сама себе.
— О'кей, Пеппер! С какой же стороны ты возьмешься за дело на этот раз? И не будем тратить время на обоснования нашей идеи. И без того ясно, что идея — дурацкая и опасная.
На несколько минут девушка погрузилась в глубокую задумчивость.
— Он заинтересован. Это — очевидно. Не знаю почему, но он явно заинтригован, — продолжала рассуждать вслух Пеппер.
Тем временем Фифи всеми своими ста фунтами привычно взгромоздилась на колени к хозяйке. Поглаживая блестящую шерсть собаки, Пеппер смотрела в ее преданные карие глаза.
— Ты, старушка, ему не нужна. Я не сомневаюсь, что он приютит тебя и станет хорошо заботиться о тебе, когда узнает поближе. Но сюда его привело чистое любопытство. И его заинтересовала не ручная собачка. Тем не менее он сказал, что заберет тебя. Интересно, а он понимает, что я ни за что не расстанусь с тобой, передав в руки совершенно постороннего человека?
Фифи шумно вздохнула, что можно было истолковать как выражение согласия.
— Любопытно, насколько далеко простирается его интерес? — спросила Пеппер у своей бессловесной товарки. — Он не похож на человека, давно и уютно устроенного у семейного очага. Я не ошиблась. Его лицо отражает напряженную жизнь, какую-то сложную биографию. Этот шрамик над левым глазом… И этот утомленный вид. Интересно, кто он по профессии? Пожалуй, он работает не в кабинете, а скорее — под открытым небом. И загар у него — не с пляжа, и руки привыкли к грубой работе. И он — сильный.
Фифи лизнула хозяйку в щеку — язык у доберманши был размером с варежку — и оскалилась в добродушнейшей улыбке.
— Спасибо, — сухо поблагодарила Пеппер. — Я не премину оправдать твое доверие.
Изловчившись сползти с кушетки так, чтобы не обидеть Фифи, расположенную нежиться у хозяйки на коленях как можно дольше, Пеппер подошла к стеклянной двери и, распахнув ее, выглянула на балкон.
Мимолетно обернувшись, она заметила свое отражение в зеркале в резной раме, висевшем на противоположной стене комнаты. Заинтересовавшись предметом, она стала критически себя разглядывать.
«Быть бы мне хоть на три дюйма повыше, — с сожалением подумала она, хмурясь на свое отражение. — И еще — брюнеткой. И чтобы грудь была побольше».
Она изогнулась, выпятив грудь, вытянулась в струнку, привстала на цыпочки, пытаясь хоть на полминуты добиться желаемого эффекта. Однако это не получилось. Напротив, образ вышел какой-то карикатурный, все пропорции вмиг нарушились.
Вздохнув, впрочем без особого огорчения, Пеппер отвернулась от зеркала, принимая обычную позу.
— Надо смотреть правде в глаза, — твердо сказала она себе. — От тебя требуется как можно лучше распорядиться имеющимися резервами.
Пеппер принялась безостановочно расхаживать по комнате. Боковым зрением она заметила, что Брут вышел из кухни и сделал стойку, демонстрируя готовность отразить нападение любого противника. Обращаясь мыслями в прошлое, Пеппер стала вспоминать всех знакомых мужчин, отдававших предпочтение блондинкам ростом с подарочную бутылку шампанского.
В последние десять лет Пеппер получила не одно предложение руки и сердца, а также довольно много менее благонамеренных предложений. Ни одно из них не стало для нее ни малейшим искушением.
Как она заметила, в большинстве случаев мужчины были склонны относиться к ней как к младшей сестренке, а те, у которых она вызывала романтические чувства, прилагали немалые усилия, чтобы пробудить в ней аналогичную реакцию.
Пеппер, в характере которой уверенность в себе сочеталась с совершенным отсутствием тщеславия, искренне удивлялась интересу мужчин к своей особе. Она никогда не рассчитывала ни на какое особое внимание. В целом она была вполне удовлетворена своей внешностью, но, если ей случалось столкнуться с грациозной брюнеткой энергичного вида, всякий раз чувствовала себя существом второго сорта.
Пеппер превосходно сознавала, что при своем курносом носике пуговкой и малом росте она лишена надежды выглядеть грациозной или величественной.
Впрочем, явное сходство носа с пуговкой от детской кофточки и отсутствие эффектного роста не слишком удручало ее все это время. Точнее, эти детали внешности впервые всерьез испортили ей настроение несколько минут назад, когда она открыла дверь, впуская в квартиру Тора Спайсера. В тот самый момент она ощутила жгучее желание подрасти на шесть дюймов и приобрести тонкий аристократический нос.
Пронзительный телефонный звонок, подкрепленный собачьим дуэтом — и Фифи, и Брут любили, чтобы хозяйка немедленно брала трубку, — вырвал Пеппер из задумчивости.
Пеппер подошла к телефону и нажала кнопку:
— Алло? Ах да, мистер Джекобс. Ну… да. Я по-прежнему держу собаку, но… Да, я знаю, когда я снимала квартиру, я согласилась, что… Да, но… Мистер Джекобс… Вот если бы вы дали мне сказать… Да, я знаю, как долго это продолжается… Послушайте, я как раз хочу сказать вам…
Слушая скрипучий голос управляющего, повторявшего набор из двух-трех раздраженных фраз, Пеппер почувствовала, как у нее в груди стремительно разгорается непривычная злость. Идея, которую она отбросила, стала стремительно прорастать из подсознания, рваться наружу…
По крайней мере, такое оправдание Пеппер нашла своим действиям позднее.
— Мистер Джекобс! Мистер Джекобс! Хватит ваших угроз, успокойтесь. До сих пор мне никто не жаловался на собаку, кроме вас, и я думаю… Зачем вы меня оскорбляете? Прекрасно! Прекрасно! Однако я вовсе не собираюсь сдавать эту квартиру кому-то другому. Так как мисс Джеймс оплатила аренду квартиры на много месяцев вперед! И еще: вы несете ответственность за ее мебель до тех пор, как она вернется из Европы. Завтра я позвоню ее адвокату и вызову его, чтобы он провел инвентаризацию, засвидетельствовав наличие и сохранность каждого предмета мебели и превосходное состояние всех вещей. Было бы очень желательно, чтобы все эти вещи находились на месте на момент ее возвращения. Всего хорошего!
Когда Пеппер бросила трубку, ей потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Она и сама была несколько удивлена, что задохнулась от гнева. По натуре она была человеком мягким, часто ей даже доводилось играть роль миротворца в ссорах своих друзей. Она была вовсе не склонна к взрывам эмоций. Ее теперешнее бурное негодование было тем более странным, что, честно говоря, она сама была виновата в происходящем.
Сев на стул, Пеппер обвела взглядом свою собачью компанию.
— Пожалуй, я сожгла мосты, — объявила она. — Друзья мои, нам придется окопаться и приготовиться к круговой обороне. Потом придется развернуть сражение, под сенью полковых знамен двинуться маршем на вражескую крепость. Пушки — к бою! — приказала она воображаемым подчиненным.
Пеппер вдруг нервно хихикнула — отчего это у нее так разыгралась фантазия? — и сразу протрезвела.
— На самом деле дела наши обстоят не блестяще, — призналась она. — Остается лишь надеяться, что я не ошиблась, заметив интерес в его глазах. Иначе он без труда отразит наше наступление.
В десятый раз за десять минут Тор выглянул в окно. Не заметив никаких изменений, он тихо выругался, но не отошел. Рассматривая идеально вылизанный газон перед домом, он от нечего делать подсчитывал, сколько часов в минувшую неделю он махал граблями. Он любил сгребать листья и всегда занимался этим сам, если ему случалось оказаться осенью дома. В этот раз ему предстояло прожить здесь несколько недель. По его прикидкам, у него было достаточно времени на блондиночку с самыми невероятными лазурными глазами, которые ему доводилось видеть в жизни.
Вдруг статичный пейзаж несколько оживился: жеребец Люцифер подошел к изгороди загона, примыкавшего ко двору. Вытянув голову над изгородью, он тряхнул блестящей черной гривой. Белая звездочка на лбу жеребца указывала прямо на дом. Он внимательно приглядывался. Тор неторопливо вынул руку из карманов джинсов, отодвинул шторы, выглянул, давая лошади понять, что хозяин — рядом.
