Наталия Орбенина - Супруг для богини
Тогда все это случилось в первый раз, а затем последовали и иные разы. Оля поначалу убивалась, страдала, стыдила его, молила, но все без толку. А когда умерла девочка, она перестала противиться злу. И теперь, когда Извеков уединялся со своей стеклянной подругой, в доме говорили, что у папы творческий кризис, и воспринимали происходящее как печальную неизбежность. Творческая, нервная натура! Художник слаб пред серостью обыденности! Он уносится в иной мир, мир грез и своих героев, иногда помогая родиться вдохновению общеупотребимым способом.
Глава 27
Вера понапрасну прождала от Пепелищева каких-то особых знаков внимания. День прошел и не принес ровным счетом ничего. Но впереди еще был вечер, и девушка уповала на романтику летней ночи. Когда еще объясняться поэту, как не в ночи под луной? Все предшествующие поездке дни она провела в лихорадке и мечтах. То она видела себя под венцом, то рядом с мужем в окружении прелестных темноволосых и горбоносеньких малюток. То Иван грезился ей на коленях перед ней, а то представлялся миг сладостных поцелуев, да так явно, что голова шла кругом! Вера уже тысячу раз приложила свое имя-отчество к его фамилии. Жаль, конечно, расставаться с папочкиной известной фамилией, но ведь и Иван не последний человек в литературе! Впрочем, можно обзавестись и двойной, Пепелищева-Извекова или Извекова-Пепелищева. Пожалуй, второй вариант благозвучней. Девушка мысленно примерила свадебное платье. А ведь еще сохранилось мамино! Вот будет здорово! В газетах напишут, что дочь известного романиста венчалась в том самом платье, в котором стояла перед алтарем ее легендарная мать!
Упиваясь такими картинами, Вера, однако, заметила, что вечер уже совсем сгустился, а Пепелищев так и не подал ей ни единого намека на приватное свидание. Она безрезультатно выглядывала в окно, и вдруг в темноте что-то мелькнуло. Она вся напряглась, ожидая услышать шепот, зовущий ее. Вместо этого Вера разглядела Ивана, но не одного. Рядом с ним шла женщина. Боже милосердный! Кто это? Глаза не подвели девушку. Мачеха! Они быстро двигались в сторону от дома, по направлению к пруду.
Девушка отпрянула от окна и села на стул. Что бы это значило? В доме все спят, почему они уединились? Вероятно, Пепелищев не решился поговорить с самой Верой и хочет попросить ее руки через Ольгу или посоветоваться с ней, как это сделать поделикатней, да так, чтобы и Вера согласилась, и отец не противился. Мало ли что у него на уме. Нехороший он стал в последнее время, иногда как будто не в себе. Вера поморщилась при мысли об отце. Она обожала его по-прежнему, но к этому чувству прибавилось нечто, чего она не могла понять. Ее любовь уподобилась потускневшему золоту, которое надо сильно оттирать, чтобы снова увидеть его несравненный блеск.
Ну а если и впрямь Пепелищев захотел переговорить с мачехой о Вере, тогда… Дальше она уже не думала, а, набросив на ходу шаль, стремительно и бесшумно выбежала из дома.
– Так что такого срочного и тайного вы хотели мне поведать, любезный Иван Федорович, – спросила Ольга Николаевна, кутаясь в теплую вязаную кофту. – Прохладно!
Она поежилась и присела на кособокую скамейку. Пепелищев стоял рядом и мял пальцами папиросу, раздумывая, закурить или нет.
– Ночь, сейчас луна выйдет, сплошная романтика! Жаль, что нам уже не по восемнадцать лет! – воскликнула Ольга.
Окружающий пейзаж и впрямь очаровывал. Фиолетовые тени окутывали деревья и кусты, придавая им загадочный, жутковатый вид. Ветер стих, и единственным движением в воздухе было кружение мошкары и комаров. Упоительный аромат цветущего табака долетал с клумб неподалеку. Ночная мгла придавала Ольге неизъяснимую прелесть. Иван невольно залюбовался ее изящным профилем, светлыми завитками волос.
– Да, я действительно отчаянно сожалею, что не знал вас в то время, когда вам было восемнадцать. Тогда и я бы посватался к вам!
– Давно это было! – засмеялась Оля, полагая, что сказанное Пепелищевым надо понимать как изящный комплимент, вступление к разговору. – Только ведь вы, вероятно, не обо мне говорить хотите, а о другой особе восемнадцати годов?
И она лукаво погрозила ему пальцем. Но Пепелищев смотрел на собеседницу с искренним недоумением.
– Другая особа восемнадцати годов? – Его брови поползли вверх. – Мне кажется, что мы не понимаем друг друга, Ольга Николаевна. Я хотел говорить с вами только о вас.
– Как обо мне? – обомлела Ольга. – Разве вы не о Вере хотели поговорить?
– Вере? При чем тут Вера?
– А разве вы не намеревались объясниться и просить ее руки? – упавшим голосом пролепетала Ольга Николаевна.
– Святые угодники! – вскричал Иван. – Неужто вы действительно ничего не видите вокруг себя? Нежели вы более не ощущаете себя женщиной, возлюбленной, желанной? Только жена, только мать, хозяйка. Дом, заботы… Неужели это все, конец мечтаниям и чувствам? Ваше сердце заперто, наглухо замуровано?
– Отчего же? Но только я не пойму… при чем тут я, мои чувства? Я видела, что вы ездите к нам постоянно, оказываете девушке знаки внимания, мне казалось…
– Так я к вам ездил! Вашего внимания добивался, вашей любви, Ольга Николаевна! – Пепелищев резко схватил ее за руки, но она испуганно вырвалась и вскочила со скамейки.
– Вы с ума сошли, господин Пепелищев! Опомнитесь! И как вам не совестно! Я замужем. Я люблю своего мужа… – Она сказала это и запнулась, словно засомневалась.
– Нет, нет! Ложь! Лицемерие! Нет уже никакой любви меж вами! Все прах и тлен! Вы обманываетесь, Оля! Он погубит вас, как и Горскую! Он выпьет вас по капле! Я, только я, люблю вас самой искренней и преданной любовью, какая только возможна на земле!
Оля с округлившимися глазами отступила назад и уперлась спиной в дерево. Иван обхватил ее вместе со стволом, пытаясь найти губы. И в этот миг раздался треск сломавшегося сучка. Пепелищев оглянулся. Позади среди мрака он обнаружил Веру, застывшую с ужасом в глазах. Вышедшая так некстати луна осветила место действия будто электрическим светом.
– Вера? – в один голос воскликнули Пепелищев и Ольга.
– Ты… ты давно гуляешь? – Оля пыталась высвободиться из объятий Ивана и понять, какую часть разговора девушке удалось услышать.
– А! – простонала Вера и метнулась в темноту под деревьями.
Через мгновение ее платье уже мелькало в направлении пруда.
– О господи! Она к пруду бежит! – закричала Извекова, и они оба бросились за девушкой.
Вера мчалась, не разбирая дороги. После увиденного и услышанного жизнь потеряла смысл. Ей жизнь, полная подлого обмана и лжи, не нужна. Сейчас она положит конец своим мучениям!
Как лань, Вера стремительно вылетела на бережок пруда и, не останавливаясь, помня, что тут самое глубокое место, прыгнула вниз. Темная вода сомкнулась над ее головой, но в тот же миг на берег выскочил Пепелищев. Он увидел место, где расходились круги, и без промедления нырнул туда же.
