Лариса Чурикова - Никогда не говори мне «нет». Книга 4
Я сижу на диване, рядом со мной коренастый парень с длинными светлыми волосами, стянутыми сзади кожаным шнурком. Он напоминает викинга, хотя одет вполне современно, впрочем, как и остальные, успевшие переодеть камуфляж. Я ощущаю волны тепла, исходящие от этого парня, они заставляют моё одеревеневшее тело вновь наполняться энергией, а заторможенный мозг хоть что-то соображать, отвечая на вопросы. Испытываю к нему невероятную симпатию и доверие. С чего бы это? Я его вижу в первый раз. Даже Олег, который первый примчался меня спасать, не вызывает такого расположения.
– Стас, что? – вдруг спрашивает Данила, поворачиваясь к нам.
– Всё то же самое. То, что она и говорит. Борода, чёрная шапка, красная куртка. Известный приём: отвлечь яркой вещью, чтобы в сознании затерялись детали.
– Так вытащи эти детали! – орёт Данила.
– Вместе с ними вылезет и весь кошмар, который она только что пережила! Ты этого хочет?! – в тон ему отвечает Стас и спокойно продолжает, – Данила, успокойся, даже если мы будем знать имя и фамилию, мы его сейчас не возьмём. Эти люди не так просты, ты знаешь. Я не могу её сейчас подвергать очередному стрессу, должно пройти время.
Я перевожу изумлённые глаза с одного на другого. Не могу дождаться паузы, чтобы вставить слово, наконец, вклиниваюсь:
– Послушайте, если речь обо мне, то делайте, что считаете нужным. Я переживу!
– Стас, ты можешь помочь ей? – спрашивает Данила, не обращая внимания на мои слова.
– Я это и делаю. Если хочешь, я отключу её совсем.
– Да какого чёрта вы говорите обо мне, как о больной! – возмущаюсь я.
– Даша, посмотри на меня, – говорит Стас. Не повиноваться не могу, – Ты пережила потрясение, тебе нужно успокоиться, снять напряжение, отойти от эмоций, чтобы организм смог восстановится, – звучит, кажется, прямо в мозгу его ровный умиротворяющий голос, и я, как кролик на удава, смотрю в его удивительные серые глаза.
Он легонько проводит руками по моим плечам. А дальше я ничего не помню.
Просыпаюсь хорошо отдохнувшая. Раннее утро. Если всё правильно поняла, проспала больше двенадцати часов.
Я лежу на кровати, свернувшись клубочком. В объятиях Данилы. Он рядом, его тело плотно прижато к моей спине, одна рука обнимает мой живот. Замираю, боюсь пошевелиться, хочу продлить упоительное счастье. Но в то же время хочу взглянуть на него, хочу прикоснуться. Пытаюсь тихонько повернуться, он тут же просыпается. Я чувствую это по внезапно напряжённой руке на моём теле. Ложусь на спину, его лицо так близко. Наши взгляды встречаются. Замечаю сияющую в его глазах нежность. Мне до боли хочется коснуться, но не решаюсь, наслаждаюсь возможностью любоваться им. Он проводит рукой по моим волосам, откидывая с лица непослушные пряди, целует мой лоб, как-то неправильно, по-отечески.
Ах, пошло оно всё к чёрту! Запускаю пальцы в его волосы и тяну на себя, касаюсь губами его губ. Он срывается. Внезапно исчезает расслабленная нежность, его тело напрягается, он до боли сжимает меня в объятиях, навалившись на меня всем телом, и впивается в губы. Я чувствую боль, блаженную боль. Она говорит мне, что я жива, что я любима. Как же он мне нравится таким эмоциональным человечным – моим! Как я устала видеть его постоянно заботливым, но неизменно холодным и отстранённым. Остановись, прекрасное мгновенье!
Но на то оно и мгновение. Он внезапно замирает, прислонившись лбом к моей голове. Я чувствую его сбивчивое дыхание, стук сердца. Потом он отстраняется, садится на постель, рядом со мной. Гляжу на его напряжённую спину. Он в той же одежде, что и вчера. А я… я в ночной рубашке, и хоть убей не помню, когда её надевала. Но сейчас её хочется сорвать, она до боли раздражает возбуждённое тело, она касается тех мест, которых должны касаться его руки и губы. Интересно, как ему удаётся так быстро приходить в себя? А может, это только видимость? И на самом деле он чувствует такой же дискомфорт от неудовлетворённого желания. Господи! Пусть это будет так!
– Даша, послушай, тебе нужно уехать в Белгород, – вдруг раздаётся его пронизанный мукой голос.
– Что!
Я вскакиваю, сажусь напротив него на постели, смотрю на него. В его глазах тревога, насторожённость и что-то ещё, непостижимое.
– Ты хочешь от меня избавиться сейчас, когда у меня начало всё налаживаться – друзья, работа, учёба. Ты просто выбрасываешь меня?
– Да что налаживаться? Что у тебя со мной может наладиться? Тебя два раза чуть не взорвали! Из-за меня!
– По-моему, мы подвергались одинаковой опасности.
– У меня работа такая, я её сам выбрал. Но тебе, зачем всё это?
– Нет! Только не это! Не отсылай меня! – в душу заползает противная паника, голос предательски дрожит. Я знаю: если он решит, я ничего не смогу изменить. Лихорадочно ищу, за что зацепиться в своих доводах.
– Тот человек как-то узнал обо мне. С чего ты взял, что он не достанет меня в Белгороде? Как будто расстояние что-то может изменить.
– Ты будешь не со мной, о тебе забудут.
– Ты уверен? Для тех людей имеет значение, со мной ты или нет? Если они снова захотят заставить тебя что-то сделать, они могут шантажировать тебя и из Белгорода.
– Ты права. На расстоянии тебя сложнее защитить. Так, с этого дня ты находишься под круглосуточной охраной. До тех пор, пока мы не разберёмся со всем этим…
– Я не могу сидеть сутками в квартире, мне нужно работать, у меня отчёт! – предупреждаю я.
– Придумаем что-нибудь.
Теперь на работу меня отвозит Данила, а забирает либо он, либо кто-то из его друзей. От работы к дому ехать десять минут. Меня смущает, что кому-то ради этих десяти минут приходится ехать через всю Москву. Но безропотно переношу все меры по моей безопасности, начиная от необходимости постоянно быть на связи и не выпускать телефон из рук, заканчивая невозможностью самостоятельно куда-нибудь выйти. Хотя выходить мне особо некогда. Я вся погружена в отчёт, выполняя ещё и те обязанности, которые положены при моей должности. Поэтому, перелопатив за день горы накладных и других документов, я скидываю всё на флешку, чтобы перенести в свой новый ноутбук, и работаю вечерами ещё и дома.
А тут ещё Денис Сергеевич. Если раньше его в торговом центре замечали один, максимум два раза в месяц, то теперь он практически каждый день, хотя бы на час, появляется в кабинете директора. Он не пролетает уже дикой фурией по торговому залу. Представляю, как быстро бы охрип, если бы орал каждый день. Но несколько замечаний всё же делает, заставляя весь персонал постоянно находиться на взводе. А учитывая предновогоднюю суету, все находятся на невозможном пределе. Меня он тоже напрягает. Уже входит в традицию: как только появляется на работе, считает своим долгом наведаться в бухгалтерию. Оказывается, Нина Ивановна – их дальняя родственница, и он вдруг воспылал родственными чувствами, заглядывая каждый день поздороваться с тётушкой и узнать, как продвигаются дела у новой работницы.
