Марина Крамер - Марго, или Люблю-ненавижу
– Ненавижу мужиков, Мэри… они предают в самый важный момент, они всегда предают…
– Тоже мне – новость, – спокойно откликнулась она. – Кому ты звонила?
– Уже никому… никому, все.
Воцарилась тишина. Мы лежали рядом на кровати и молчали каждая о своем. Не знаю, о чем думала Мэри, но лично мне казалось, что с каждой минутой она все приближается к краю обрыва, у которого нет дна, еще мгновение – и я потеряю ее навсегда. Какое ужасное слово, безысходное и трагическое… Вот сейчас она есть – а потом ее не будет. Никогда не будет – ни со мной, ни вообще. Я не увижу, как она просыпается утром, как выходит из душа, как смешно морщит нос, накладывая косметику… Не будет холодного запаха ее духов, аромата ментоловых сигарет, ее высокого голоса в телефонной трубке. Как мне жить тогда? Вместе с ней исчезнет часть меня, да что там – часть – я исчезну. Останется тело, оболочка – а меня не будет. Души не будет.
Звонок раздался так неожиданно, что я вскрикнула, не выдержав нервного напряжения.
– Звонят, – равнодушно бросила Мэри, даже не шевельнувшись, и я поразилась ее спокойствию.
Я пошла в прихожую, на ходу размышляя, кого принесло – может, мать приехала, она любит вот так, без звонка. Но когда я посмотрела в глазок, внутри все ухнуло – на площадке стоял Алекс в том самом костюме и черно-белом шарфе…
Я распахнула дверь и повисла у него на шее, чего никогда не делала с тех пор, как была за ним замужем. Но сейчас я настолько обрадовалась его появлению, что забыла все свои прежние обиды, копившиеся годами. Он приехал, он поможет, и, значит, Мэри в безопасности – уж в чем, а в этом я уверена абсолютно.
– Ты приехал…
– Где? – Он отстранил меня и пошел в комнату.
Я двинулась следом. Почему-то вдруг идея перестала казаться мне блестящей – я ведь не спросила Мэри, не подумала, как она отнесется к этому. Вдруг она сейчас вспылит, пошлет нас на пару далеко-далеко, оденется и исчезнет? Господи…
– Марго, кто там? – спросила Мэри из спальни, и Алекс, опередив меня – просто отодвинув с пути, как ящик, – рванул на звук ее голоса.
Я опустилась на диван и зажала уши, рассчитывая на скандал с поломкой мебели – этих двоих нельзя было сводить, как я не подумала раньше… Сейчас они либо поубивают друг друга, либо окажутся в постели – и тогда мебель тоже пострадает наверняка…
Осторожно отняв одну руку от уха, я прислушалась. В спальне было тихо.
Воображение мгновенно нарисовало мне картину – два трупа на моей кровати. На цыпочках я прокралась к двери и аккуратно высунула нос из-за косяка. Мэри, поджав ноги, сидела на кровати у самой спинки, влипнув в нее, а напротив замер Алекс. Они сидели и смотрели друг на друга – и все. Молча, кажется, даже не моргая. Я почувствовала себя лишней, настолько шумной и загромождающей пространство, что сочла за благо удалиться в кухню и закрыть дверь.
Я успела приготовить обед, посмотреть какую-то ерунду по телевизору, попить чаю… Они не выходили. Я не могла понять – как можно вот так сидеть и молчать, как два бревна, когда он рвался к ней, а она… Ну, впрочем, насчет Мэри у меня не было мыслей – просто потому, что она никогда не говорила о своем отношении к моему ангелу-хранителю. И только однажды прорвалась фразой «Я не желаю больше ничего о нем слышать – никогда». Я, кстати, так и не выяснила, что же произошло.
Ожидание затягивалось, мне порядком надоело сидеть в одиночестве.
Я знала их обоих. Знала малейшие оттенки поведения, могла предсказать реакции на любые события. Но я никогда не могла предположить, что они встретятся. И будет ли это моя Мэри. И мой Алекс. Умом я понимала, что странное притяжение между ними не кончится ничем хорошим, но сердце мое все равно стучало громко и счастливо.
В комнате по-прежнему было так тихо, что даже звенело в ушах – знаете, бывает такая напряженная тишина, как электричество. Я набралась решимости, подошла вплотную и зачем-то постучала в дверной косяк. Мне никто не ответил. Ждать было как-то неприлично, и я вошла. Мэри сидела на том же месте, и даже выражение ее лица поменялось незначительно – скорее, она теперь просто изучала его. Но изучала скрыто-настороженно. Алекс выглядел более дружелюбным и раскованным и даже уже улыбался уголком рта.
Мое появление никого не побеспокоило, хотя они оба все-таки удостоили меня взглядом. И вернулись к рассматриванию, нет, скорее к пожиранию глазами друг друга. Мэри выглядела равнодушной, но ни меня, ни Алекса этим показным равнодушием обмануть было нельзя. Интерес был – и еще какой! Алекс решил разрядить обстановку, возможно, ему просто надоело сидеть под жгущим прицелом прищуренных глаз – он поднялся, сунул руки в карманы и слегка покачнулся на носках, как обычно делают не очень уверенные в себе люди в трудной ситуации. Улыбнулся чуть шире.
– Ну-с, девочки, кого тут надо спасать?
Мэри вытаращила глаза, потом перевела взгляд на меня:
– Марго, что за хрень?
– Мэри… выслушай…
– Не собираюсь! – Она зашипела, как кошка, спрыгнула с кровати и направилась к двери, но Алекс перехватил ее, остановил, сжав рукой локоть:
– Сядь.
Я аж зажмурилась – ну, что он делает, ведь это Мэри, которой абсолютно все равно, кем он себя считает и как привык общаться. Сейчас она так далеко его пошлет…
К моему удивлению, она промолчала, опустилась на кровать, запахнув на груди разошедшиеся полы халата. Однако…
Я вдруг с чего-то вспомнила, что так и не познакомила их.
– Алекс… это Мэри…
– Спасибо, а то я сразу-то не догадался, – не глядя на меня, проговорил он. – Помолчи, Марго. – И снова обратился к Мэри: – Я так понял, у тебя проблемы.
– Проблемы? – с нервным смешком повторила Мэри. – Да что ты – какие это проблемы? Так, фигня…
– Была бы, как ты выразилась, фигня – Марго не стала бы звонить мне и тащить сюда.
– Мог не ехать.
– Мог бы – не ехал бы, – отрезал Алекс. – Прекрати.
– Я что – просила мне помочь? – Определенно, Мэри себя не контролировала, и мне стало страшно. Я-то хорошо знала, до какого предела можно испытывать терпение Алекса.
– Ты… самурай сопливый, – выдал вдруг Алекс, заставив меня фыркнуть, а Мэри – снова вытаращить глаза. – Хватит уже. Я здесь – значит, рассказывай.
«Пора сматываться», – определила я и бочком протиснулась в дверь, оставив их наедине.
Они говорили больше часа; я, почувствовав, что меня шатает от голода, налила себе суп и поела – а эти двое все обсуждали проблемы Мэри. Странное дело – совершенно не было ревности. Вот просто ни капельки – хотя я всегда, всегда, всю жизнь, ревновала его к любой женщине. Но ревновать к Мэри – это как ревновать к себе самой. Мне почему-то казалось вполне естественным, что они могут понравиться друг другу, что между ними может что-то возникнуть. Странно…
