Нора Робертс - Порочная невинность
– Тэк!
По коридору в красном шелковом халате шла Джози с опухшими после бурной ночи глазами.
– Тэк, я хочу кое-что тебе сказать.
От одного-единственного злобного взгляда, который он бросил на нее, прежде чем ринуться вниз, у Джози сразу пропал весь сон. Путаясь в полах халата, она помчалась за ним и догнала только у машины.
– Такер, что случилось?
Он изо всех сил сжал кулаки, пытаясь удержать на цепи зверя внутри себя.
– Держись от меня подальше!
– Но я просто хочу тебе помочь. Мы же одна семья… Джози хотела было отнять у него ключи от машины, но он толкнул ее и уселся за руль.
– Убирайся от меня к черту!
На глаза Джози навернулись слезы, – Но позволь же мне поговорить с тобой! Такер, прошлой ночью я была с доктором. Доктором из Бюро расследований. – И она закричала во всю мочь, потому что «Порше» оглушительно взревел:
– Эдда Лу не была беременна! Ребенка не было, Тэк! Это была ловушка, как я тебе и говорила!
Он резко повернулся, и взгляд у него был жесткий и острый, как нож.
– Знаю.
Из-под колес взметнулся гравий, и машина рванула вниз.
Когда Такер круто повернул, чтобы выехать на дорогу, ведущую в город, руль как-то странно задрожал у него под рукой, а тормозная педаль не встала на место. Но он был слишком разъярен, чтобы замечать подобные мелочи.
Он не знал, куда едет и что будет делать, но что-то он обязательно сейчас сделает. Прямо сейчас.
У поворота к Макнейрам Такер переключил скорость, но, повернув вправо руль, вдруг потерял управление. Машина летела стрелой. Он бешено выкрутил руль и изо всех сил нажал на тормоз, но с ужасом почувствовал, что это бесполезно.
Надев одну из бабушкиных шляп с большими полями, затеняющими лицо, Кэролайн атаковала заросли дикого винограда, увившего деревья у подъездной аллеи. Несмотря на томительную жару, она просто наслаждалась работой. Садовые ножницы были острые, как бритва, а деревянные ручки – гладкие от долгого использования. На руки она надела бабушкины садовые перчатки, защищавшие от волдырей и мозолей.
Эта простая работа и острый свежий запах зелени доставляли ей искреннюю радость. Вокруг раздавались птичьи голоса, она была одна и наслаждалась этим великолепным одиночеством.
Послышался рев автомобиля. И еще не успев взглянуть в сторону небольшого отрезка дороги, видневшейся с аллеи, она уже знала, что это Такер.
Машина летела стремглав. «В ближайшем будущем, – подумала Кэролайн, упершись рукой в бедро, – он превратит свой автомобиль в груду металлолома, а сам попадет в больницу». И если он направляется к ней, то она ему обязательно задаст. Да этот человек просто…
Ее мысль прервал пронзительный визг резины на мостовой. Кэролайн услышала крик, и, хотя в нем было больше ярости, чем страха, она уже бежала туда – еще до того, как послышались звон разбитого стекла и металлический лязг.
– Господи боже!
Она увидела поломанные кусты при въезде на аллею и красный «Порше», уткнувшийся, словно пьяница, в столб с ее почтовым ящиком. На дороге тысячей бриллиантов сверкали осколки стекла. Голова Такера неподвижно лежала на руле.
– О господи, господи! Такер!
Кэролайн бросилась к машине, легонько обеими руками дотронулась до его лица и громко вскрикнула, когда он дернулся, поднял голову и сказал:
– Черт возьми!
Она три раза прерывисто вздохнула:
– Ты идиот! Я уже думала, что ты погиб… И ты обязательно погибнешь, если будешь так ездить! Взрослый человек, а носишься по дорогам, как хиппующий подросток. Не понимаю, как ты можешь…
– Заткнись, Кэро.
В голове стучали молотки. Такер поднес к ней ладонь и ничуть не удивился, увидев кровь. С трудом он стал нашаривать ручку дверцы, тогда Кэролайн дернула ее и открыла сама.
– Не будь ты ранен, я бы сама тебя сейчас исколотила, – приговаривала она, помогая ему вылезти из машины.
– Я сейчас в таком настроении, что сам кого хочешь поколочу. В глазах у него потемнело, что его еще больше разозлило, и он был вынужден прислониться к неповрежденному заднему фендеру.
– Выключи радио, а? И возьми ключи. Кэролайн все еще не могла прийти в себя.
– Ты уничтожил мой почтовый ящик! И, наверное, надо спасибо сказать, что ты врезался в него, а не во встречный автомобиль.
– Завтра же у тебя будет новый.
– Как легко ты все старое заменяешь новым!
– О, да, я часто так поступаю – и во многих отношениях. «Сейчас моя дурацкая голова просто отвалится, – подумал он. – А ее будет заменить не так-то просто».
Кэролайн решительно обняла его за пояс и повела по аллее к дому. Такер чувствовал, как по виску стекает ручейком кровь.
Очертания дома поплыли перед глазами, и он испугался, что может потерять сознание.
– Подожди немного, Кэролайн.
В его голосе было нечто такое, что ей стало не по себе.
– Обопрись на меня как следует, – сказала она тихо. – Я сильнее, чем кажусь.
– Ты кажешься былинкой, которую может унести порыв ветра. Как странно: раньше мне никогда не нравились худые женщины…
– Очевидно, я должна расценивать это как комплимент?
– На самом деле не такая уж ты худая. Ты стройная женщина, Кэро, и тебе на меня наплевать… Только подожди, не набрасывайся на меня опять и не кричи.
Голос Такера звучал как-то бесцветно и монотонно, и Кэролайн поняла, что состояние у него почти обморочное. «В таком случае пусть уж лучше злится, – сказала она себе. – Если он сейчас упадет, я его не подниму».
– Разумеется, мне наплевать, если ты попадешь в аварию и разобьешься всмятку. Я бы только предпочла, чтобы это было подальше от моей аллеи.
– В следующий раз постараюсь. Детка, мне нужно сесть…
– Но мы почти дошли. Там ты сможешь посидеть. Она тащила его изо всех сил. Еще шаг, еще…
– Ох, никогда не любил властных женщин.
– Ну, значит, я в безопасности.
Они дотащились до крыльца, но Кэролайн подумала, что если он усядется здесь, то едва ли встанет, и поволокла его в дом.
– Ты же сказала, что я могу сесть.
– Я соврала.
Такер слабо, не без горечи рассмеялся:
– Женщины всегда врут.
– Вот теперь можешь сесть. – Она помогла ему опуститься на диван с простреленной подушкой, подняла на диван его ноги и сунула подушку под голову. – Пойду позвоню доктору Шей-су, а потом умою тебя.
Он хотел схватить ее за руку и промахнулся, но она все равно остановилась.
– Не надо никуда звонить. Я просто шишку себе набил, так бывало.
– У тебя может быть сотрясение мозга.
– И много чего другого. Но единственное, на что способен Шейс, это сделать укол, а я просто ненавижу шприц, понимаешь?
Она очень хорошо его понимала и поэтому заколебалась. Шишка, в конце концов, была не такой уж страшной.
