Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani
Глаза у нее снова на мокром месте. В моей душе шевельнулся червяк ревности. Я могу сто раз сказать себе, что Василий мне не нужен, но так просто признать, что кому-то он нужнее, я не готова. Интересно, что такое разглядела в нем Майка, чего я не заметила?
— Майка, но он же не в твоем вкусе. Конечно, он самостоятелен, надежен, но не богат. Мечтала ты вроде совсем о другом.
— Ты так говоришь, потому что тебе завидно. Ты думаешь, я на все готова за деньги? Это тебя легко купить — мужику достаточно лишь показать, что он тобой интересуется и тебя ценит, как ты уже и растаяла. Ты — легкая добыча!
Я стараюсь не подать вида, что обижена.
— Он не сможет водить тебя по ресторанам и тусовкам, как Валера.
— Никакой Валера мне не нужен. И тусовки не нужны. Я бы все отдала за возможность ждать такого парня дома с ужином. Но он на меня даже не смотрит…
И Майкин рот снова некрасиво распяливается в плаче. Моя ревность уже давно улеглась. Я начинаю утешать девочку, сама не слишком веря в то, что говорю.
— Майка, ты же знаешь — нет мужчины, который способен долго тебе сопротивляться. Я уверена, Василию ты понравилась. Хочешь, я позову вас двоих в гости?
— Да у меня же нет даже его телефона!
Это точно. У меня тоже его нет. Но признаться в этом Майке я не могу. Нужно замять этот момент, чтобы она ничего не заподозрила.
— Ну, значит, как-нибудь соберемся вместе. А пока вытри глазки, пошли работать. А то Катя там за нас отдувается.
Мы выходим в зал. Я не могу отделаться от мыслей о моем Василии. Каков — пришел в дом, как к самому себе, и еще сел пить чай с незнакомой девушкой! Вот тебе и ангел! С другой стороны, я впервые вижу Майку в состоянии неуверенности в собственных чарах. Может, действительно Василий — ее судьба? То, что мне он не нужен, еще не значит, что никто не способен его ценить.
Будь что будет. Все равно Василий появляется в моей жизни, как гроза в начале мая — всегда спонтанно. Мешать я им не буду. Но и помогать — тоже. Всему на свете есть предел. В том числе моему альтруизму.
6 апреля, четверг
Свершилось. Хозяева вернулись из Женевы и впервые наведались к нам в новом качестве. Я думала, что для меня видеть их будет невыносимо. Но нет — я почти спокойна. Базель настолько перевернул мои представления о профессии и о самой себе, что я сама себе удивляюсь. Как пел Окуджава, «все ваши глупости и мелкие злодейства — на фоне Пушкина…». Я равнодушно смотрю на потуги Ирины изобразить начальство. Мне почти все равно, что делает и говорит Павел. Если мне скажут, что на главные витрины мы должны будем выставить его «славянскую коллекцию», я это сделаю. И даже глазом не моргну. Мне кажется, я научилась отвечать за то, что зависит от меня, и игнорировать то, что от меня не зависит. И если в этой науке роль учителей выполняют Ирина с Павлом, я готова их поблагодарить за это.
Чувствую себя слонихой — мудрой, спокойной, толстокожей. Правда, я читала где-то, что если слона рассердить, он становится невменяем и крушит все на своем пути. Надеюсь, до этого все-таки не дойдет.
Катя при виде новых хозяев расцветает, как именинница. Вьется вокруг Ирины, напоминает ей о купленных когда-то трех собольих шубах. По Ирин и ному лицу я вижу, что Катя выбрала не самый лучший способ с ней подружиться. Она решительно отметает Катино панибратство, обдав ее таким холодом, что мне даже становится как-то не по себе. Катя тут же меняет тактику. Превращается в радушную хозяйку, которая показывает дорогим гостям закрома. Ей-богу, не хватает только косы до пояса, кокошника и хлеба-соли на полотенце.
У Ирины это тоже никакого успеха не имеет. В ответ на Катины излияния она коротко командует:
— Сумку мою спрячь в подсобке. И смотри, чтобы ничего не украли.
Первые распоряжения, как я и предполагала, касаются упражнений Павла. Ирина отдает приказания, как маршал Жуков перед штурмом Берлина:
— Запомните — отныне это главная ваша коллекция. За продажу любой вещи из нее вы будете получать премию. Если ничего не продадите — буду вычитать в конце месяца из зарплаты.
Майка позволяет себе впервые пискнуть что-то вопреки генеральной линии.
— Но мы же не можем заставить покупателей!
— Захотите — сможете. Не захотите — пеняйте на себя. Каждый день у меня на столе должна лежать сводка — полный перечень изделий: вес, каратность, цена.
— Но мы же иногда даем вещи клиентам домой — мужу показать, например. Что, если что-то не сойдется?
— Не сойдется — пойдете под суд.
Мы понимаем — спорить бесполезно. Она еще немного крутится по магазину, ищет, к чему придраться.
— И еще. Я пересмотрю цены. Прибавлю десять процентов на рекламу.
Катя не может сдержать удивления:
— Но как мы будем объяснять покупателям рост цен?
— Да как хотите! Золото и бриллианты дорожают. Вот вам и объяснение.
— Но многие клиенты уже видели наши вещи и знают цены…
— Господи, да мне какое до этого дело? Ищите слова — вы продавцы! И еще — надо будет сделать красивый каталог.
Первое разумное слово за сегодня. Но то, что последовало дальше, заставило меня вздрогнуть.
— У меня есть знакомый фотограф — Вячеслав. Он показывал мне свои работы с нашими украшениями. Мне понравилось. Мы их используем, подснимем еще отдельно украшения и сделаем книжку. Главное — побыстрее.
Я вспоминаю блондинку и брюнетку в козьем меху и в наших колье и впервые жалею, что давала Славке украшения для съемки. Вот как иногда аукается чрезмерная доброта! Но кто мог подумать, что он в своей жажде признания дойдет до Ирины? И самое главное, что ей это понравится?
Начальство, раздав указания, удаляется. Мы молча переглядываемся. Кажется, впервые мы единодушны. Но единодушие длится всего минуту. Катя стряхивает с себя оцепенение и командует:
— Вы все слышали? За работу! Марина взвешивает вещи и делает опись, Майя протирает витрины.
Майка пытается возразить:
— Но я уже их протирала сегодня!
— Протрешь еще раз, не развалишься!
Похоже, у нас веселое будущее. Я заметила, что в мою сторону Ирина подчеркнуто не смотрит. По опыту знаю: ничего хорошего мне это не сулит. Я еще не получила за свое поведение в Базеле. Знаю — Ирина мне этого не простит. Но в какой форме и откуда ждать удара, я и предположить не могу.
7 апреля, пятница
Вчера вечером звонила Ленка. Случилось невероятное — она влюбилась. Мне так странно слышать от нее эти слова, сказанные тоненьким дрожащим голоском. На смену железному коню пришла нежная овечка. Ленкин избранник — ученый из маленького подмосковного научного городка. Звать Иваном. Вернее, Иван Иванычем. Так он представляется при знакомстве, и так его называют окружающие. Лена познакомилась с ним на конференции, посвященной стволовым клеткам.
