Нора Робертс - В погоне за счастьем
Она услышала льющиеся из окон громкие звуки работающих радиоприемников и телевизоров, отчаянный плач ребенка и рокот мотора — кто-то выезжал со стоянки.
Дом матери был выкрашен скучной темно-коричневой краской. Над боковой дверью тускло светился белый металлический навес. Рядом стояла машина с помятым крылом.
Зоя отметила, что ее мать еще не убрала с двери сетку от комаров. Открываясь, эта сетка издавала резкий скрежещущий звук, а закрываясь, громко хлопала. Зоя поднялась по шлакобетонным блокам, которые мать использовала в качестве ступенек, и постучала.
— Входи. Я почти готова.
Сетка скрипнула под рукой. Внутренняя дверь открывалась с трудом, и Зоя, повернув ручку, резко толкнула ее. Она вошла, и сетка с громким стуком захлопнулась за ее спиной.
Мать оказалась на кухне, где обычно работала. Короткая столешница у плиты была уставлена бутылочками и флаконами. В пластмассовой коробке свалены разноцветные бигуди, а рядом высилась стопка полотенец с разлохматившимися от бесчисленных стирок краями.
Кофеварка была включена, в пепельнице из зеленого стекла дымилась сигарета.
Первая мысль Зои была о том, что мать очень похудела, словно жизнь оставила в ней лишь самое необходимое. Узкие джинсы и обтягивающая водолазка лишь подчеркивали ее худобу. Волосы коротко подстрижены и покрашены в ярко-рыжий цвет.
Шаркая мягкими тапочками, она подошла к кофеварке и, не поворачиваясь к двери, стала наливать кофе. Тапочки были стоптанными — Зоя знала, что так удобнее.
Мать собиралась делать химическую завивку, поэтому ей придется довольно долго стоять.
Телевизор в гостиной — утреннее ток-шоу — что-то вещал про гнев и горе.
— Или ты пришла слишком рано, или я проспала, — сказала Кристл. — Еще не успела выпить вторую чашку кофе.
— Мама…
Кристл повернулась, не выпуская чашку из рук.
«Уже накрасилась», — отметила Зоя. Тональный крем, яркая помада на губах, толстый слой туши на ресницах. Но, несмотря на косметику, кожа матери выглядела увядшей и старой.
— Смотри-ка, кого к нам занесло! — Кристл отхлебнула из чашки, глядя за спину дочери. — Ты привезла парня?
— Нет. Саймон в школе.
— Как у него дела?
— У моего сына все хорошо.
— А у тебя?
— И у меня все хорошо, мама. — Зоя шагнула к ней и поцеловала в щеку. — Знаешь, были дела в этих краях, и я решила повидаться с тобой. У тебя клиентка?
— Через двадцать минут.
— Кофе угостишь?
— Наливай. — Кристл потерла щеку, наблюдая, как Зоя тянется к полке за чашкой. — Говоришь, у тебя тут дела? Я думала, ты открываешь большой шикарный салон где-то в Пенсильвании.
— Открываю, хотя вряд ли его можно назвать большим и шикарным, — она старалась говорить спокойно, не обращая внимания на недоверие и осуждение, сквозившие в тоне матери. — Приезжай как-нибудь, посмотришь. Салон откроется через пару недель.
Кристл молчала. Зоя ничего от нее и не ждала. Мать взяла сигарету и глубоко затянулась.
— Как все остальные?
— Нормально, — Кристл дернула плечом. — Джуниор все так же работает в телефонной компании, неплохо зарабатывает. Обрюхатил женщину, с которой живет.
Зоя поставила чашку на столешницу.
— Джуниор скоро будет отцом?
— Похоже. Говорит, что женится на ней. Думаю, она превратит его жизнь в ад.
— Донна хорошая женщина, мама. Они уже больше года вместе. И у них будет ребенок. — При мысли о том, что ее маленький братишка сам станет отцом, Зоя улыбнулась. — Он всегда любил детей. Умел с ними ладить.
— Можно подумать, после рождения ребенка жизнь превращается в сказку! Дейла правильно делает, что не торопится рожать.
Зоя усилием воли заставила себя улыбнуться.
— У них с Денни все в порядке?
— У обоих есть работа, есть крыша над головой — жаловаться не на что.
— Это хорошо. А Мейзи?
— Мы почти не видимся после того, как она устроилась на работу в «Каскейд». Считает себя важной персоной, потому что учится в школе бизнеса и работает в конторе.
«Откуда у нее столько желчи? — подумала Зоя. — Что ее так разозлило?»
— Ты должна гордиться, мама. Гордиться тем, что все четверо твоих детей уже самостоятельные. Ты нас вырастила.
— Что-то я не вижу от них благодарности за то, что вкалывала больше двадцати пяти лет, чтобы одеть их и накормить.
— Я пришла, чтобы поблагодарить тебя.
Кристл фыркнула.
— Что тебе нужно?
— Мне ничего не нужно, мама…
— Ты только и думала о том, чтобы сбежать отсюда! Принцессе Зое все было не так. Забеременела от этого Маршалла, думая, что купила себе билет в лучшую жизнь. Он быстро развеял твои иллюзии, правда? И тогда ты слиняла, надеясь найти другое сокровище.
— Кое-что из этого правда, — спокойно сказала Зоя, — а кое-что нет. Я действительно хотела уехать отсюда, хотела лучшей жизни. Я этого не стыжусь. Но я никогда не считала свою беременность счастливым билетом. Я много работала, мама, — сначала ради тебя, потом ради себя и Саймона. Кое-чего достигла и двигаюсь дальше.
— Это не делает тебя лучше других. Какой-то особенной.
— Думаю, делает. Я лучше тех, кто не хочет работать не покладая рук и заботиться о себе. Ты точно такая же. Ты делала все, что могла, и поэтому ты особенная. Я знаю, как тяжело растить ребенка, — продолжала Зоя под пристальным взглядом матери. — Как трудно и страшно растить ребенка, волноваться за него, думать о том, как заплатить по счетам, или просто жить, когда тебе некому помочь.
За окном, взревев, завелась еще одна машина.
— У меня был один Саймон, а временами я просто не знала, что делать, как дожить до следующего утра, не говоря уже о следующей неделе. Ты воспитывала нас четверых. Прости, если я заставила тебя думать, что не ценю это. Может быть, тогда я и не ценила, а сейчас хочу тебя поблагодарить.
Кристл погасила сигарету и скрестила руки на груди.
— Ты опять беременна?
— Нет, — Зоя рассмеялась. — Нет, мама.
— Ты ни с того ни с сего объявилась здесь просто, чтобы сказать мне спасибо?
— Не уверена, что проснулась сегодня именно с этой мыслью, но так уж получилось. Я действительно захотела тебя поблагодарить.
— Ты всегда была странной… Ну, ладно, поблагодарила. Ко мне сейчас должна прийти клиентка.
Зоя вздохнула, признавая свое поражение, и поставила чашку в раковину.
— Увидимся на Рождество, мама, — она повернулась к двери.
— Зоя! — окликнула ее Кристл. Немного поколебавшись, она шагнула к дочери и неловко обняла ее. — Ты всегда была странной, — повторила миссис Маккорт, потом вернулась к столешнице и стала раскладывать на ней бигуди.
