Салли Стюард - Всему вопреки
Минуту девушка молча смотрела в окно.
— Будет буря, — наконец сказала она.
Да, подумал Джейк, буря. Та, что зреет в нас с той минуты, когда я впервые увидел тебя в моем кабинете и понял, что нас неудержимо влечет друг к другу.
Вдалеке зарокотал гром, и лишь тогда он понял, что Ребекка имела в виду самую настоящую бурю. Вот почему так быстро потемнело небо, вот почему стоит такая невыносимая духота! Это близость грозы пронизала воздух тяжестью, породила электрические разряды, которые сотрясают его изнутри, заставляя изнывать от желания…
Всего лишь гроза.
— Останови, — сказала вдруг Ребекка. — Вон там.
Впереди виднелся тот самый парк, где минувшим днем они изучали газетные статьи почти тридцатилетней давности.
— Под деревьями? — не на шутку изумился Джейк. — Ты с ума сошла или просто хочешь побегать от молний?
— Ну хоть на минутку, пожалуйста! Я так люблю грозу. У нас дома была крытая веранда, выходившая на запад, и мы часто сидели там и смотрели, как бушуют молнии. Лучше любоваться грозой отсюда, чем из окон этого отвратительного мотеля.
Тоскливая нотка, прозвучавшая в голосе Ребекки, задела в сердце Джейка давно забытую струну и странным эхом отдалась в его душе. Это было глупо, бессмысленно, даже опасно — но он послушно свернул на посыпанную гравием стоянку под кронами деревьев.
Ребекка выбралась из машины, и Джейк, остановившись за ее спиной, взглянул на запад, где зловеще чернело набрякшее тучами небо. Воздух был неподвижен и густ, но ему казалось, что вокруг них все кипит.
Девушка обернулась к нему, и на миг Джейку почудилось, что от этого простого движения между ними проскочил электрический разряд. В глазах Ребекки отражалось сумрачное грозовое небо.
— Такое чувство, что весь мир сейчас взорвется, правда?
Девушка говорила тише обычного, и от ее слов по жилам Джейка словно побежало текучее пламя.
— Правда, — хрипло согласился он.
— Я не только об этой грозе — обо всем. — Ребекка стремительно повернулась к нему спиной, запрокинула голову к тучам, которые густо клубились на горизонте. Длинные светлые волосы распластались крылом по ее спине, мягко легли на плечи. — Обо всем, — медленно повторила она. — Чарльз Мортон, Джейнел Гриффин, пропавшее платье, ночной звонок, Фарли Гейтс, разбивший фару твоего седана. Все это вскипает варевом в ведьмином котле и вот-вот взорвется… словно эта гроза.
Она подхватила обеими руками волосы, приподняла их, обнажая гладкую точеную шею — просто так, но на Джейка этот незамысловатый жест подействовал совсем иначе.
«Все взорвется», сказала Ребекка… и в нем действительно что-то взорвалось. Не думая, что творит — а стоило бы подумать! — он протянул руку и пальцами коснулся ее обнаженной шеи, наслаждаясь шелковистостью нежной, чуть влажной кожи.
Ребекка нагнула голову и едва слышно застонала, словно разделяя его наслаждение.
Господи, подумал Джейк, как же я хочу ее! Прочь отсюда, отдернуть руку, отступить, бежать… Ему всего-то и нужно утолить голод плоти, а Ребекка ищет, чем заполнить пустоту в сердце, и вот здесь он ей ничем не в силах помочь.
Но вместо того, чтобы внять голосу разума, он прижался губами к ее шее, к теплой, чуть солоноватой коже, хотя вовсе не собирался этого делать.
Впрочем, Джейк и сам не знал, что сделает в следующий миг. Жаркая кровь тяжело и гулко стучала в его висках, мир поплыл перед глазами, и голос разума смолк, заглушенный неистовым ревом желания.
Ребекка придвинулась ближе… Или это он придвинулся к ней? Неважно. Главное, что Джейк всем телом ощущал ее гибкую спину, плавный изгиб крутых бедер, и это ощущение сводило его с ума.
— Буря вот-вот начнется, — пробормотала Ребекка, и голос ее, чуть охрипший от страсти, тотчас придал иной, скрытый смысл этим простеньким словам.
Джейк проследил за ее затуманенным взглядом и увидел, как вершины деревьев жалобно затрепетали под невидимым ветром. Да, вот-вот начнется буря. Буря страсти, закипающей в их распаленных телах.
Порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, но ничуть не остудил пожар, бушевавший в крови. Лишь сильнее раздул пламя.
Он обвил руками талию Ребекки и теснее привлек девушку к себе, все так же лаская губами ее шею.
«Прекрати, Джейк!»
Этот крик прозвучал лишь в его распаленном сознании. Если б только эти слова сорвались с губ Ребекки, он нашел бы в себе силы отступить, нырнуть под ледяной душ, остудить неистовство плоти и снова обрести рассудок.
Но Ребекка лишь шевельнулась, теснее прильнув к нему, и Джейк губами ощутил, как под нежной шелковистой кожей лихорадочно бьется незримая жилка. Понимает ли она, что Джейк ничего не в силах ей дать? Только утолить минутный голод плоти, только выпустить на волю желание, что бушует в их крови…
Ладони его сами собой скользнули под ее блузку и обхватили гладкий, чуть округлый живот.
Сорвался ветер, и светлые волосы Ребекки плеснули в лицо Джейку — теплый шелк, пьянящий аромат согретых солнцем цветов.
— Ребекка… — прошептал он едва слышно, касаясь губами ее уха, — и больше ничего не смог сказать.
Небо разорвала хлесткая молния, и вслед за ней оглушительно прогремели раскаты грома.
— Да, — беззвучно выдохнула Ребекка, то ли отвечая на его невысказанный вопрос, то ли одобряя его действия, а может быть, и то, и другое.
Джейк коснулся пальцами ее крепкой округлой груди, очертил ее плавный тяжелый изгиб. Одно касание, думал он, один лишь раз коснуться, утолить свою жажду — и все.
Он лгал себе, хорошо зная, что одним касанием дело не кончится, но остановиться уже не мог, потому что огонь желания пел и рычал в его жилах.
— Господи, Ребекка, я так хочу тебя… Я хочу обладать тобой — прямо здесь, в парке, где вот-вот появится шериф Фарли и обвинит нас в оскорблении общественной нравственности… Помоги мне устоять, Ребекка. Прикажи остановиться. Клянусь Богом, я подчинюсь.
Вместо ответа девушка повернулась в его объятиях, запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя, и это движение уничтожило в Джейке остатки здравого смысла. Новая молния хлестнула так близко, что волосы у него на миг стали дыбом, но грома он не расслышал — громовые раскаты заглушил неистовый стук сердца.
Первая капля дождя, увесистая, крупная, тяжело упала на щеку Джейка, и он отстранился, с неохотой прервав поцелуй.
В глазах Ребекки, потемневших, как грозовое небо, сверкнула молния.
— Не смей говорить мне, что я должна делать! Не смей твердить, что мои поиски добром не кончатся! Не смей требовать, чтобы я прогнала тебя! Вся моя жизнь пошла кувырком, а ты только и знаешь, что объяснять, чего я не должна делать! Нет уж, хватит. Я сама знаю, что мне нужно — найти в этой проклятой жизни хоть какой-то смысл!
