Ольга Славина - Из огня да в полымя
– И никаких туч на горизонте ваших отношений? – уточнил адвокат.
– Думаете, следователь в это не поверит?
– Думаю, в это не поверит никто.
– Мне жаль этих людей. У нас все было отлично. Да и почему бы и нет? Когда мы встретились, оба были свободны. Никаких бывших жен, детей от первого брака. У меня процветающий бизнес, так что рабочие проблемы не отравляли мне личную жизнь. У нее высшее образование и не только привлекательность, но и мозги. Она не устраивала истерик по поводу «нечего надеть, все бриллианты вышли из моды». Она занималась домом, мы много путешествовали…
Прямо рекламный ролик на тему: заплати налоги и найди семейное счастье. Вот захотел бы бизнесмен Комов утаить доходы, тогда не встретил бы свою половинку.
Катя второй раз за эту неделю общалась с человеком, у которого огонь выжег так много. Но реакция на эти страшные ожоги довольно сильно отличалась. Павел Сачков – любовник Елены – не смог бы написать рассказ для глянцевого журнала, скорее это была исповедь для Страшного суда. Там были сложные отношения и противоречивые чувства. Там была настолько сильная боль, что ее не спрячешь в карман. Да и разговор с Катей состоялся только потому, что сомнения, подозрения и чувство вины выплескивались через край. Если бы это было не так, водитель и пассажирка в полном молчании доехали бы от сгоревшей дачи до Москвы.
Михаил Комов одет в черное, не улыбчив, раздражен, но все-таки не убит горем. Он прекрасно себя контролирует, подбирает каждое слово. И рассказывает словно не о себе. Словно он прочел все это в книжке, которая настолько ему понравилась, что захотелось, чтобы это стало правдой.
Да, люди разные. У кого-то душа нараспашку, у кого-то – на амбарном замке.
Конечно, все гладко не бывает. Но может быть, действительно не нужны все эти подробности? О мертвых либо хорошо, либо ничего. Например, вдруг выяснится, что безупречная супруга Михаила Комова имела пагубную страсть к вину или к мелкому воровству из супермаркетов. Да и сам бизнесмен на своих стройплощадках использует труд таджиков, находящихся на территории страны без регистрации. Разве это как-то поможет в поиске убийцы?
Однако адвокату Горчакову тоже показалось, что клиент что-то недоговаривает.
– Если на допрос вызовут вашу домработницу, она не сможет вспомнить ни одной супружеской ссоры? – поинтересовался он.
– Не сможет, – кивнул Комов. – Правда, вряд ли она явится к следователю. Домработница наша – украинка, в Москву приезжала на заработки. Две недели назад у нее родилась в Донецке внучка, и она укатила туда. А новую прислугу мы пока не нашли.
– Ясно. А подруги вашей жены тоже считают, что в вашем браке не было ни одной трещинки?
– Ну, у Лизы было не так много друзей. В основном мы общались с моими партнерами по бизнесу и обслуживающими их женами. Сами понимаете, у женщины с юридическим образованием и у девицы с прошлым официантки не так много общего.
– А родители вашей супруги?
– Они живут в Волгограде. Лиза их навещала раза два в год. Сегодня они приезжают на похороны…
Последнее слово заставило бизнесмена помрачнеть еще больше. Он уставился в одну точку и какое-то время молчал, а потом выдавил из себя:
– Похороны… Я только что поймал себя на мысли, что именно это существительное превращает мужа во вдовца.
В голове у Кати что-то промелькнуло. Какая-то другая фраза про существительные. Где-то от кого-то слышанная. Наверное, от Надежды. Конечно, не надо быть филологом, чтобы знать, что это такое. Но мало кто в повседневной речи говорит: существительное, прилагательное, деепричастие.
Что ж, подобные сентенции выдают в бизнесмене Комове человека с хорошим образованием. Все-таки строительный бизнес весьма далек от лингвистики. В нем, как и в любом другом бизнесе, скорее нужно уметь все просчитывать, чем прочитывать.
– Давайте на сегодня закончим, – устало произнес Комов. – Подпишем договор, а разговоры оставим на потом. Это очень тяжело. Мне этот кошмар покоя не дает. Особенно кандалы. Этот мерзавец хотел не просто убить, ему требовалась власть. Унизить женщину, подчинить. Как рабовладельцу. Как тирану. Они должны его найти. Остановить. Потому что это страшно…
Все-таки несчастный муж не смог справиться с эмоциями. О жене только хорошее, хотя немного отстраненно и глянцево. А вот ее смерть явно терзала и мучила, жалила, как целый рой пчел.
Горчаков и Комов поднялись и стали прощаться. А Катя почему-то зависла на реплике про «особенно кандалы». Зачем-то повторила ее про себя и внезапно побледнела.
Стихотворение! «Пленительно… окандалив» – это ведь может быть совсем не метафора о берущих в плен чувствах, а конкретика про лишение свободы и наручники. «Вечером, когда он палев…» Палевый – это, кажется, бледно-желтый цвет. А что, если это про опален? Когда поджигаешь бумагу, она сначала желтеет, а потом чернеет. «Быть каждой женщине как муж». Муж – хозяин, господин, тиран? Именно эту роль играет убийца?
Господи, с чего Катя взяла, что букет и стихотворение – это любовное послание?! А что, если это послание от пироманьяка?! Этакий шифр, при помощи которого он решил пообщаться с единственной оставшейся в живых своей жертвой?
Глава 15
Комов ушел, а Катю как будто гвоздями прибило к стулу. Что за блажь отправлять послания без подписи? А ты сиди и мучайся. Предполагай и чувствуй себя идиоткой.
Конечно, ей бы хотелось, чтобы эти красивые розы и строчки были от Алексея. Цветы и стихи от любимого мужчины – это так романтично! Но где ее взять, романтику от любимого мужчины? Даже на «Яндексе», где отыщется все, с этим явно напряженка.
Зато парня, максимально влюбленного в свой микроавтобус, можно застать на маршруте Москва – ближайшее Подмосковье. Мужа, который никак не мог выбрать между женой и любовницей, Катя встретила в дачном кооперативе. Про мужчину, дарящего жене не букеты, а синяки, Катя тоже наслышана.
Но хочется позитива. Вот она и ухватилась за соломинку, вернее, за шип. И конечно, укололась. Размечталась! Горчакову больше делать нечего, как останавливаться у цветочных ларьков и делать выписки из книжек. Он скорее возле бутика элитного женского белья остановится и приобретет что-нибудь достойно обрамляющее роскошный бюст Алисы.
Да, недавно он предпочел экзотическому стриптизу тихий вечер у телевизора, но вряд ли из-за Кати. Скорее ему было приятно общество старинного друга Валерии. Одним словом, у Кати не было причин делать столь поспешные выводы о человеке, приславшем букет.
Ладно, гадать глупо. Горчаков же не президент страны, а Катя не журналист, которого за плохое поведение выгнали из кремлевского пула. Она имеет возможность спросить прямо. Странно, конечно, как бы невзначай поинтересоваться: «Дорогой, не ты ли презентовал мне букетик?» Хотя Светик бы так и спросила. Потому что, если последует ответ «да», будет приятно Кате. Если «нет», будет неприятно Алексею. Значит, у его девушки есть другой поклонник, который к тому же уже подсуетился. А он все время теряет. Пора активнее включаться в социалистическое соревнование за женское сердце. Ему ведь не обязательно знать, что подсуетился маньяк, если и готовый ухаживать, то за Катиной могилкой…
