Француаза Бурден - Хрустальное счастье
— Он, тем не менее, оставил тебя в покое! Ален изобразил безрадостную улыбку.
— Чтобы больше меня не видеть. Он меня ненавидел, в то время как твой отец тебя любит, ты не так несчастен, как ты думаешь. Пойдем…
Они стали спускаться к равнине, покидая тень оливковых деревьев. Когда они проходили мимо плетня, Виржиль протянул руку, чтобы сорвать аппетитные красные ягоды.
— Ты хочешь отравиться? — воскликнул Ален, ударив его по рукам.
— Это не боярышник? Мама делает из него варенье.
— Это тамус, он ядовитый. Я научу тебя различать. Что касается твоей матери, я напоминаю тебе, что она пригласила нас на ужин. Но с обедом нам надо справиться самим. Омлет пойдет? Завтра, я тебя предупреждаю, твоя очередь становиться за плиту.
Их жизнь вдвоем не была еще организована, и Виржиль засмеялся, воодушевленный перспективой свободы, которая открывалась перед ним.
— Я могу доверить тебе секрет? — спросил он веселым тоном.
— Лучшее средство сохранить его, никому об этом не говорить, — заметил ему Ален с улыбкой.
— Может быть, но надо кому‑то это сказать, а ты, все знают, что ты не расскажешь.
Доверие, с которым относился к нему Виржиль, тронуло его. Он умел нравиться своим племянникам и их кузенам, потому что он всегда находил время, чтобы их выслушать и постараться понять.
— Давай…
— Я влюблен.
— Лучшее, что может произойти в твоем возрасте.
— Ты считаешь?
— Я в этом уверен.
— И ты не хочешь знать, о ком идет речь? — настаивал Виржиль.
— Ты скажешь мне это через две секунды. Я ее знаю?
— Нет, ты ее никогда не видел. Ее зовут Беатрис и ей двадцать четыре года. Проблема — она живет в Париже.
— Пригласи ее сюда на выходные.
— Мы не слишком близки для этого, но я надеюсь, что она приедет. Она брюнетка с потрясающими голубыми глазами.
— Браво, я всегда предпочитал брюнеток, — спокойно сказал Ален.
Изумленный, Виржиль на мгновение остановился. Он не знал ни как сформулировать вопрос, который вертелся у него на языке, ни должен ли он был его задавать.
— Но я думал, что…
— Что? — спросил его Ален, поворачиваясь.
Он снисходительно смерил Виржиля взглядом, с ироническим блеском в золотистых глазах.
— Точнее, изначально я предпочитаю блондинов, а потом брюнеток. Так доволен?
Они никогда не затрагивали этот вопрос, и сделать это таким образом было очень грубо.
— Если ты хочешь задать мне вопрос, Виржиль, не сомневайся.
Его улыбка была доброжелательной, и его искренность вызывала уважение.
— Знаешь, — поспешил уточнить молодой человек, — никто из нас… в общем, я хочу сказать, что никто не…
— Что касается меня, я тебя ни о чем не спрашиваю. Ты идешь или нет?
Солнце стояло в зените. Жара была невыносима. Виржиль очень быстро догнал Алена и показал на крыши Валлонга.
— Последний моет посуду, ладно?
Ален ему не ответил, но первым сорвался с места.
Беатрис упала на простыни вся в поту. Она отдышалась только через одну‑две минуты, потом решилась открыть глаза. Ее комната показалась ей маленькой, но она никогда еще не чувствовала себя в ней так хорошо. Винсен лежал на животе, повернув голову к ней, и смотрел на нее. Импульсивным движением она приблизилась к нему и поцеловала в плечо.
— Я хочу пить, — вздохнула она. — Схожу за водой. Ты хочешь?
Он немного подвинулся, обнял ее и притянул к себе.
— Останься здесь, — пробормотал он, — попьешь попозже. Я пригласил тебя на ужин, ты помнишь?
Он искал ее губы, которыми нежно овладел. Когда он ее, наконец, отпустил, она с досадой проворчала.
— Для мужчины, занятого исключительно своей карьерой, я нахожу тебя очень способным. На самом деле ты снимаешь девочек по ночам, так?
— Речь идет о новом комплименте? Спасибо…
Опершись на локоть, он рассматривал ее с ног до головы.
— Ты больше, чем красивая, Беатрис. Настоящий подарок, свалившийся с неба. Я до сих пор не знаю, почему ты меня выбрала, но этот вечер я не забуду.
— Я хочу еще много других! — воскликнула она. — Ты не был жертвой в моем списке, я влюблена в тебя!
— Тут ты говоришь глупости, даже если мне приятно их слышать.
Он взглянул на часы, которые не согласился снять. Он приехал за девушкой домой в восемь часов, как и договорились, не смог ей противостоять, когда она бросилась ему в объятия. Они оставили одежду в прихожей, в крошечном коридоре меблированной квартиры на улице Вожирар, прежде чем оказаться в ее спальне, где они сладострастно занялись любовью, в то время как наступила ночь.
— Если мы не поедем ужинать сейчас, ресторан закроется, — сообщил он ей улыбнувшись.
— Поехали, но при одном условии.
— Каком?
— Потом мы вернемся сюда.
— Это лестно для меня, единственное, я встаю очень рано завтра утром.
— Мне плевать!
Она встала и на секунду задержалась у кровати. Ночник, который она должна была зажечь рано или поздно, подчеркивал ее совершенное тело. Он прошелся взглядом по ее бесконечным ногам, узким бедрам, маленькой круглой груди, которую он с таким наслаждением ласкал. Она была не просто красива, она еще хорошо занималась любовью.
— Ванная рядом, — сказала она не двигаясь.
— После тебя…
— Почему не вместе?
— Очень хорошо. В таком случае мы никогда не поужинаем, но мне все равно.
С болью в мышцах он встал. Он подошел, прижался к ней, положил ей голову на плечо. Они долгое время стояли обнявшись, тихие, немного удивленные тем, что с ними происходило. После Магали Винсен не испытывал ни малейшего чувства в своих редких связях. Их развод его уничтожил, он больше не хотел любить. Даже если он об этом никогда не говорил, он страдал месяцами, утопая в работе, чтобы избежать чувства вины и горя. В его глазах женщины были лишь обязательным дополнением, он испытывал к ним только проходящее желание, потом однодневное удовольствие. Эгоизм, который он отлично понимал и который не удовлетворял его. Встреча с Беатрис должна была закончиться, как и все остальные, только на этот раз он не хотел уходить. Наоборот, он снова испытал странное чувство, что она тоже была такой же покинутой.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала она. — Ты, должно быть, тот тип мужчин, с которыми не встречаются дважды. Дай мне шанс пойти дальше.
— Шанс? Полно, Беатрис, ты первая пресытишься…
— Значит, у нас есть будущее?
Она так резко вскинула голову, что сильно ударила его по подбородку. Он почувствовал вкус крови на языке.
— Я сделала тебе больно? — забеспокоилась она.
