Лиза Клейпас - Озеро грез (ЛП)
- У всех есть.
- А у меня нет.
- Но должно же быть что-то… - Звук таймера перебил ее. - Семь тридцать. Мне нужно подать кофе постояльцам. Не уходи, я сейчас приду.
Но когда Зои вернулась, Алекса уже не было. На фартуке, который висел около раковины, был стикер, на котором было написано всего одно слово: “Спасибо”.
Зои взяла записку в руку и провела большим пальцем по чернилам. Сладкая и ужасная боль разлилась по груди.
“Иногда, - думала она, - ты можешь помочь человеку. Но бывают такие проблемы, когда человеку может помочь лишь он сам”.
Все, что она могла сделать для Алекса, - только надеяться.
Глава 14
Алекса мучили кошмары с полуночи до самого рассвета. Его тело дергалось так, будто через него пропустили ток. Ему снились демоны, сидящие на кровати у его ног, выжидая, чтобы вонзить свои острые когти в его тело; или же пропасть, бесконечная темнота, в которую он падал. В одном сне он был сбит автомобилем на темной дороге. Удар откинул его спиной на асфальт. И вот Алекс смотрит на свое лицо сверху - он мертв.
Резко проснувшись, Алекс сел в постели. Он был весь в поту, простыни прилипли к его телу. Затуманенный взгляд на часы: два ночи.
- Твою мать, - пробормотал он.
Призрак кружил рядом.
- Попей воды, - сказал он, - у тебя обезвоживание.
Алекс, покачиваясь, встал с кровати и пошел в ванную. Он выпил немного воды, включил душ и долго под ним стоял, пока горячие струи не привели его в чувство. Он хотел выпить. Тогда он бы почувствовал себя лучше. Не было бы ночных кошмаров. Он хотел ощутить обжигающий вкус алкоголя. Но тот факт, что он так сильно этого хотел, заставлял его держаться до последнего.
После душа Алекс натянул пижамные штаны, стащил одеяло с кровати и пошел в гостиную. Он был слишком опустошен, чтобы поменять простыни. С трудом дыша, он рухнул на кушетку.
- Может, тебе стоит сходить к доктору? - спросил призрак. - Наверняка тебе дадут что-нибудь, чтобы стало легче.
Алекс медленно покачал головой.
- Не хочу, чтобы было легче. - Его язык, казалось, был слишком большим для его рта. - Я хочу точно помнить, на что это похоже.
- Ты рискуешь. И можешь потерпеть неудачу.
- У меня получится.
- Почему ты так уверен?
- Потому что если мне не удастся, - сказал Алекс, - я покончу с этим.
Призрак пристально посмотрел на него.
- Покончишь со своей жизнью?
- Ага.
Призрак ничего не ответил, но воздух завибрировал от злости и страха.
Дыхание Алекса замедлилось, а воспоминания затанцевали рядом с головной болью.
- Когда мои братья и сестры уехали и дома, - спустя какое-то время, не открывая глаз, произнес он, - мои родители пили без остановки. И когда ты живешь с пьяницами, твое детство составляет в общем минут тридцать. Было хорошо, когда они забывали про меня. Но когда кто-нибудь из них вспоминал, что в доме есть ребенок, тогда начинался сущий ад. Дом превращался в минное поле. Ты никогда не знаешь, когда прогремит взрыв. Иногда, когда я просил маму поесть или подписать школьное разрешение, она выходила из себя. Один раз я переключил телевизионный канал, пока мой папа спал в кресле, но он проснулся, чтобы избить меня. Я научился никогда и ничего не просить. Никогда ни в чем не нуждаться.
Он никогда и никому не говорил так много о своем детстве. Даже Дарси. Он не был уверен, почему хотел, чтобы призрак его понял.
В комнате было тихо, но Алексу казалось, что призрак всегда рядом с ним, даже когда он его не видит.
- А что насчет твоих братьев и сестер? Кто-нибудь из них пытался помочь?
- У них были свои проблемы. Не бывает здоровой, нормальной семьи, одним из членов которой является алкоголь. Это проблема всех.
- А твои родители пытались что-нибудь с этим сделать?
- Ты имеешь в виду бросить пить? - Алекс ухмыльнулся. - Нет, они оба были машинистами того поезда, пока он не съехал с рельс.
- А ты все время был в вагоне.
Алекс сменил позу, но это не избавило его от чувства, будто ему неудобно в собственной коже. Его нервы были оголены, ощущения вызвали жгучую боль. Кошмары готовы были снова приползти назад, как только он пытался заснуть. Он даже чувствовал, как они ожидают поблизости, словно стая волков.
- Мне снилось, что я умер, - сказал он резко.
- Ночью?
- Ага. Я стоял над своим телом.
- Часть тебя умирает, - уверенно сказал призрак. В потрясенном молчании Алекса он добавил: - Часть тебя, которая пьет, чтобы избежать боли. Но избежание боли только все ухудшает.
- Тогда что, черт возьми, я должен делать? - устало и одновременно враждебно спросил Алекс.
- В какой-то момент, - ответил призрак спустя какое-то время, - тебе, вероятно, придется перестать бежать и позволить догнать себя.
*****
После нескольких часов беспокойного сна на кушетке, которая напоминала орудие пыток, Алекс, приняв душ и одевшись, добрался до “Логова художника” как зомби в фантастических фильмах. Он надеялся, что не увидит Джастину - он был не в состоянии терпеть ее.
К его облегчению, Зои была одна. Она пригласила его на кухню и тут же усадила за стол.
- Как ты чувствуешь себя этим утром?
Алекс угрюмо на нее посмотрел.
- Если оценивать по шкале Фудзиты*, то на 5 баллов.
*Шкала Фудзиты - была введена профессором Теодором Фудзитой в 1971 году для классификации торнадо.
- Я налью тебе кофе.
Из-за сильной пульсации в черепе Алексу хотелось выколоть себе глаза. Он медленно опустил голову на руки и постарался подумать о чем-нибудь другом.
- Почему бы тебе не принести мне упаковку светлого пива и отправить меня восвояси, - сказал он приглушенным голосом.
Зои поставила на стол кружку.
- Сначала попробуй это.
Алекс потянулся за кофе дрожащими руками.
- Позволь мне… - начала Зои, беря его за руки.
- Мне не нужна помощь, - прорычал он.
- Ладно, - ответила она мягко, отступая назад.
Ее терпение раздражало его. Из-за рисунка вишни на обоях у него болели глаза. В его голове гудело, как на концерте рок-группы.
Как только он поднес чашку ко рту, Алекс начал пить так, будто от этого напитка зависела его жизнь. Он попросил еще одну порцию.
- Сначала попробуй это, - сказала она, поставив перед Алексом маленькую тарелку.
В тарелке был золотой, словно пирог, квадрат, украшенный тонкими полосками цукатов. Аромат корицы достиг носа Алекса. Зои налила молоко в тарелку и протянула ему ложку.
Испеченная овсянка была нежной внутри и хрустящей на краях, словно рассыпчатая сладость с ароматом цитрусовых. Молоко, впитавшись в овсянку, сделало ее более мягкой, и каждая последующая ложка была более вкусной, чем предыдущая. Эта овсянка не шла ни в какое сравнение с той, которую он терпеть не мог.
