Юлия Шилова - Выигрывает тот, кто все продумал, или Наказание красотой
– У тебя красивое лицо, – глухо сказал он. – Если бы ты знала, как мне хочется его изуродовать! Возможно, когда я сделаю это, на тебя перестанут западать мужики. Только здесь есть одна неувязочка. С изуродованным лицом ты не будешь меня интересовать. Мне придется сдать тебя в бордель и на этом поставить точку. – Больно ткнув меня в бок, Макар отвернулся.
На площадке перед мотелем стоял красный «фольксваген». Значит, Миша здесь… Сердце мое заныло, предчувствуя ужасное.
– Макар поехали обратно. Зачем ты меня сюда привез?
Макар, проигнорировав мой вопрос, что-то сказал браткам на чешском языке. Те, кивнув, вышли из машины и направились к мотелю. Я хотела выскочить следом за ними, но Макар, схватив меня за руку, рявкнул:
– Сидеть!
– Что ты задумал?! – в голос зарыдала я. – Сволочь, скажи, что ты задумал?!
– Не ори. Сейчас все увидишь, – усмехнулся Макар.
Через несколько минут Макар вытолкнул меня из машины и повел в мотель. Я шла как во сне, плохо понимая, что происходит.
– Ну заходи. – Макар ногой толкнул дверь номера, где мы встречались с Михаилом.
В номере был знакомый мне полумрак. Умопомрачительный запах дорогого одеколона щекотал ноздри… Вздрогнув, я увидела сидящего на полу Михаила. Руки его были прикованы к батарее наручниками, под глазом набухал огромных размеров синяк.
– Миша, что с тобой? – вскрикнула я и, подскочив к Михаилу, дрожащими кончиками пальцев провела по его лицу.
За спиной раздался щелчок.
– Отойди, – держа пистолет на взводе, приказал Макар.
– Не отойду, – замотала я головой, закрывая Михаила собой.
– Ты хочешь, чтобы я тебя пристрелил?
– Стреляй, – глотая слезы, сказала я, с ненавистью глядя на Макара.
– Верка, перестань! Неужели ты хочешь лишиться жизни из-за этого фраера?! Кто он тебе?! Что ты в нем нашла? Неужели ты думаешь, что с ним ты будешь более счастливой, чем со мной?! Отойди, я его грохну – и дело с концом! Перебесишься, и все станет на свои места!
– Я же сказала, что не отойду. Ну что же ты медлишь? Стреляй! Или отпусти нас. Слышишь, отпусти! Позволь нам уехать!
– Ты никогда и никуда отсюда не уедешь, – нахмурился Макар. – Я же предупреждал, что ты здесь останешься. Если ты не встанешь, я прострелю тебе голову. Пусть мои пацаны посмотрят, как я поступаю с неверными шлюхами.
В эту минуту дверь открылась, и на пороге появился друг Михаила – тот самый, которого я видела на квартире у Вадима. Выхватив пистолет, он навскидку выстрелил в одного из братков. Молодой, здоровый как бык парень, схватившись за плечо, со стоном упал на пол. В комнате запахло порохом.
Братки палили без остановки, едва успевая перезаряжать обоймы. Макар схватил меня за шиворот и потащил к выходу. Когда до двери оставалось не больше двух шагов, в меня попала шальная пуля. Боли я не почувствовала, только увидела, как из живота фонтанчиком бьет кровь. Теряя сознание, я в последний раз взглянула на Михаила. Голова его была опущена, глаза закрыты, белоснежная рубашка залита кровью…
Чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли к машине. Я уже ничего не видела, но знала, что это Макар…
…Открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь, судя по всему, в больнице. Мне захотелось приподняться, но сил не хватило. Молоденькая медсестра в накрахмаленном коротеньком халатике, едва прикрывавшем острые коленки, что-то спросила по-чешски. Не поняв ни единого слова, я вновь закрыла глаза и провалилась в бездну…
Очнувшись, я увидела склонившегося надо мной Макара.
– Веруня, как ты себя чувствуешь? – Голос его взволнованно дрожал.
– Где Михаил? – глядя в сторону, прошептала я.
– Он умер. Мы не хотели его убивать, но его кореш с ходу завалил одного из моих пацанов. У нас не оставалось выбора, Веруня. Видишь, даже ты пострадала…
– Только ты, как всегда, вышел сухим из воды, – отвернувшись, заплакала я.
– Веруня, да не переживай ты так! Мы ведь и в самом деле не собирались его грохать. Попугать думали – это да… В целях профилактики, чтобы он к тебе больше на пушечный выстрел не подходил. Никто ведь не знал, что так выйдет…
– Он точно умер?
– Да, пуля попала ему в голову.
– Господи, какой же ты гад! – Уткнувшись в ладони, я громко зарыдала.
– Прекрати истерику, Верка, – недовольно сморщился Макар, отходя к окну. – Слушать тебя тошно!
Выдернув иголку из вены, я сняла капельницу и со злостью швырнула ему в спину. На звон разбившегося стекла в палату вбежала испуганная медсестра.
– Уймите вы эту идиотку, – отряхивая брюки, попросил Макар. – Вколите ей что-нибудь, пусть очухается.
Сестра, неодобрительно покачав головой, сказала что-то по-чешски и, сходив за шприцем, ввела мне успокоительное.
Спустя несколько дней я сидела на широком подоконнике и смотрела вниз. Рана моя почти не болела, а душа, напротив, ныла. Мишка снился мне каждую ночь. Звал меня с собой, говорил слова любви, утешал, как маленькую… Верить в то, что он убит, не хотелось…
– Веруня… – В палату вошел Макар с охапкой хризантем в руках. Выглядел он неважно, словно не спал всю ночь. Протянув мне цветы, Макар поцеловал меня в щеку и дрогнувшим голосом произнес:
– Поехали домой.
– Куда?
– Домой… – замешкался он.
– А разве у нас есть свой дом?
– Веруня, ты хочешь, чтобы мы купили дом? Завтра же займемся этим вопросом. Купим тот, который тебе понравится…
– Ты меня не так понял, Макар! Наши отношения не зависят от того, есть ли у нас собственный дом или нет…
– Веруня, кончай мне душу наизнанку выворачивать! – взвился Макар. – Ну что ты бесишься? Чего тебе не хватает?! Фраера?! Так его уже нет. Его хоронить на родину увезли. Я даже рад, что так получилось! Не фига было на чужие территории заезжать и на чужих баб заглядываться! Дружок его нашего пацана завалил. Нормальный пацан был, жалко! Я хотел тебя грохнуть, но не смог. Ты лежала на полу калачиком… Такая беззащитная и такая красивая… Я выстрелил в тебя и попал в живот, а когда увидел, как из тебя кровь бьет, сразу понял, что могу в любую минуту тебя потерять, а без тебя мне жизни нет…
– Так это ты выстрелил в меня? – охнула я.
– Да, Верунька, да! Я не хотел! Ты сама меня доконала. При пацанах стала кидаться этому фраеру на шею, закрывать его собой… У меня ведь гордость есть. Я все-таки живой человек… Я ради тебя, сука, кореша своего замочил! Верунька, я, как кровь твою увидел, враз протрезвел. Жалко мне тебя стало… Не смог я тебя убить, Верка! Не смог! А хотелось бы! Ой как хотелось… Всю жизнь ты мне исковеркала, Веруня… Даже не знаю, чем ты меня приворожила. Я вообще баб в теле люблю, а ты тощая, как палка… Есть в тебе что-то такое, я и сам не могу понять, что именно… Люблю я тебя, как пацан. Вроде башка седая, полтинник уже. Ты мне в дочери годишься, но я ничего не могу поделать с собой…
