Людмила Зарецкая - Вакансия третьего мужа
– Каких портретов? – Настя непонимающе взглянула на подругу.
– На зеленых бумажках. – Инна весело расхохоталась. – Вот ты, подруга, знаешь, кто изображен на стодолларовой банкноте?
– Знаю, – Настя обиженно фыркнула. – Бенджамин Франклин.
– Правильно, а какой он был по счету президент США?
– Понятия не имею.
– Инна, по-моему, Франклин не был президентом Америки, – задумчиво сказала Алиса.
– Ага. Щас. А что он тогда на ста долларах делает? У них на национальной валюте одни президенты.
– А вот и нет. – В кухне появился Стрелецкий. – Видимо, придется опять проводить среди вас ликбез.
– Ой, Игорек, расскажи, а, – загорелась Инна. – Она вспомнила, как Игорь уже вводил их в таинственный мир фалеристики, рассказывая про ордена и медали, а чуть позже знакомил с мерой оценки драгоценных камней. – Ты это так увлекательно делаешь!
– Всем интересно? – уточнил Игорь.
– Всем, – закивали подруги, и Алиса с гордостью посмотрела на своего любимого.
– Ну что, схожу за учебным пособием.
– За чем? – не поняла Настя.
– За долларами, – засмеялась Инна и ткнула Алису в бок. – Наш Игорек всегда имеет в запасе методические материалы. Неважно, бриллианты это или валюта.
– Угу, только богатые тоже плачут, – непонятно к чему заметила Алиса.
– Что ты имеешь в виду? – Инна моментально встревожилась. – У вас что, проблемы какие-то начались? Вы ссоритесь?
– Нет, конечно, мы не ссоримся, – покачала головой Алиса. – И проблем вроде никаких нету. Но ты же знаешь, что я попой чувствую неприятности, задолго до их появления. И скажу тебе, что мой барометр настроен на «очень мрачно».
– Твоей попе я, конечно, привыкла доверять. За столько-то лет, – задумчиво произнесла Инна, – но насчет «очень мрачно» ты, по-моему, перегнула. Скажи мне лучше, подруга, а почему твой Стрелецкий на тебе не женится, и не с этим ли обстоятельством связана твоя мерихлюндия?
– Я у него не спрашиваю, почему он на мне не женится, – ответила Алиса. – Я же не могу напрашиваться замуж, тем более при наличии его миллионов. Мне и так хорошо, лишь бы с ним рядом.
– Не скажи… Вы уже почти полтора года вместе. И все у вас хорошо, насколько я могу заметить. А замечаю я, как правило, многое. Ну не поверю я, что это из-за разницы в материальном статусе! Не такой Игорь человек. Не заставляй меня в нем разочаровываться.
– Так я и не заставляю. – Алиса пожала плечами, и подруги прервали разговор, потому что в кухню вернулся Стрелецкий с разноцветными долларовыми бумажками в руках. Решительно очистив барную стойку, он разложил на ней купюры и жестом пригласил подруг подойти поближе.
– Итак, дорогие дамы. Самая мелкая и вместе с тем самая ходовая американская купюра – это один доллар. И на ней располагается самый первый в истории Соединенных Штатов президент, более того, их основатель Джордж Вашингтон. Кстати, он же запечатлен еще и на 25-центовой монете, но ее я вам показать не могу.
– Мелочи не держим, – съязвила Инна, но Стрелецкий не обратил на нее ни малейшего внимания.
– Следующая купюра – номиналом в два доллара. На ее лицевой стороне – третий президент США Томас Джефферсон. И он же на монете в 5 центов. Кстати, именно ему принадлежит авторство знаменитого и прекрасного девиза «Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня». Вот купюра в пять долларов, и изображенный на ней весьма серьезный мужчина – не кто иной, как президент-освободитель Авраам Линкольн.
– Знаем, тот самый, который рабство отменил, – встряла Настя. Впрочем, без особого успеха. Внимание всех собравшихся было приковано к Стрелецкому.
– Линкольн также нанесен на аверс одноцентовой монеты. На десяти долларах, кстати, они, скорее, розового цвета, чем привычного зеленого – первый министр финансов Александр Гамильтон. Его еще называют отцом доллара. Кстати, он и Бенджамин Франклин – единственные не президенты, увековеченные на американских банкнотах. Франклин как раз на стодолларовой, с которой мы начали разговор. И он действительно никогда не был президентом, только дипломатом и ученым, правда, очень известным. Именно его подпись стоит и на Декларации независимости США, и даже на Конституции. Кстати, он первым из американцев стал иностранным членом Российской академии наук.
Ну и, наконец, у нас остались 20 и 50 долларов. На двадцатке – седьмой президент США Эндрю Джексон, а на полтиннике – герой гражданской войны, 18-й президент Соединенных Штатов Уиллис Грант.
– А Обама – который президент? – спросила Алиса. – А то мы запутались при подсчетах.
– Сорок четвертый. И вам совершенно ни к чему путаться в американских президентах. Где вы, где Америка?
– Да уж, лучше в их изображениях, – признала Инна. – Хотя я бы согласилась иметь только портреты Франклина, правда, как можно больше.
– Америка гораздо ближе, чем кажется, – тихо заметила Алиса, но Настя ее перебила:
– Надо же, сорок четыре человека, а на слуху от силы десять, – задумчиво проговорила она, – вот уж поневоле задумаешься о роли личности в истории. Ладно, хватит политического ликбеза. Политика – дело грязное. Поехали по домам, спать.
За суматохой сборов никто не обратил внимания на совсем притихшую Алису. Вяло помахав подругам, она вернулась к барной стойке и собрала долларовые купюры в кучку. Почему-то в этот момент ей остро захотелось больше никогда в жизни не держать в руках американскую валюту.
«Совсем нервы ни к черту», – подумала она, оттолкнула кучку, веером разлетевшуюся по барной стойке. Стодолларовый портрет Бенджамина Франклина упал на пол, медленно опустившись в воздушном потоке. Проводив его глазами, Алиса глубоко вздохнула и побрела в сторону спальни.
Из интервью Анастасии Романовой с мэром города Александром Варзиным:
– Александр Ильич, Талейран говорил, что нет расставания более горестного, чем расставание с властью. Вы руководите городом уже почти десять лет. Вы согласны расстаться с властью?
– Власть никогда не была для меня самоцелью. Это частое заблуждение, которым страдают люди, никогда не пережившие испытания властью. Ведь что такое власть? Это в первую очередь ответственность. Огромная, непреходящая ответственность, при которой ты перестаешь принадлежать самому себе. Чем выше уровень власти, тем меньше вероятность отключиться от забот хотя бы на ночь, хотя бы на новогодние праздники, хотя бы на время отпуска. За эти десять лет не было ни одного дня, чтобы я не знал, что происходит в нашем городе. Любое отключение воды, любое совершенное преступление, любая внештатная ситуация, любое ЧП, не дай бог, и ты – первый человек, которому об этом сообщают. Поверьте, это тяжело.
