Линда Ховард - Любить Эванджелину
— Я пытаюсь приблизиться к тебе с того момента, как впервые увидел.
Эви повернула голову и обнаружила, что Роберт смотрит на нее, а его сверкающие зеленые глаза холодны и непроницаемы.
— Это была хорошая уловка, но как раз сейчас ты продемонстрировал, что я имела в виду.
— Я продемонстрировал? Что именно? — проворчал он снисходительно, наклоняясь вперед и прижимаясь губами к ее обнаженному плечу.
Она не позволила, чтобы короткая жгучая ласка отвлекла ее.
— То, как ты уклоняешься от личных вопросов, не отвечая на них. Как удерживаешь всех и каждого на расстоянии вытянутой руки. Как наблюдаешь и манипулируешь, и никогда не выдаешь своих истинных мыслей и чувств.
Роберт выглядел удивленным.
— Ты упрекаешь меня в том, что меня трудно понять, в то время как сама ты открыта не более чем Сфинкс?
— У нас обоих есть свои средства защиты, — с готовностью признала Эви.
— Допустим, я переадресую тебе твой же вопрос? — Роберт пристально посмотрел на нее. — Позволяла ли ты когда-нибудь кому-либо приблизиться к тебе и узнать тебя по-настоящему?
Ее пронзила внезапная острая боль.
— Конечно. Моей семье… и Мэтту.
После этого Эви погрузилась в молчание, и Роберт увидел печаль, пробежавшую по ее лицу, подобно облаку, заслоняющему солнце. Снова Мэтт! Что такого особенного было в восемнадцатилетнем парне, что двенадцать лет спустя одно упоминание его имени заставляет ее огорчаться? Роберту не нравилось то, что он чувствовал: неистовую ревность и обиду на мертвого мальчика. Но, по крайней мере, воспоминания о Мэтте отвлекли Эви от неудобных расспросов.
Теперь она казалась довольной тем, что сидит в тишине, болтая в воде ногами и наблюдая за изменениями узоров солнечного света по мере того, как светило ниже опускается по небу. Внезапно поглощенный своими собственными мыслями, Роберт оставил ее наедине с ее размышлениями.
Его встревожила ее проницательность. К несчастью, она была совершенно права. Он всегда чувствовал необходимость скрывать большую часть самого себя. Личность, которую он демонстрировал миру — этакий состоятельный изысканный бизнесмен, — не была поддельной. Просто она представляла малую часть целого, ту часть, которую он выбрал, чтобы выставлять напоказ. Получалось очень неплохо, идеально для заключения сделок, ухаживаний и соблазнения женщин, которых он хотел. И это открывало ему доступ в те части света, где его бизнес был не вполне таким, каким выглядел.
Никто из его ближайших партнеров не подозревал, что он не только холодный сдержанный руководитель. Они не знали о его склонности к приключениям или о том, как он наслаждался опасностью. Не знали о чрезвычайно рискованных услугах, которые он из чистого патриотизма оказывал различным правительственным учреждениям и ведомствам. Обо всех непрекращающихся специальных тренировках, которым подвергал себя, чтобы оставаться в форме, о его отточенных навыках. Не знали и о его взрывном темпераменте, поскольку он жестко держал себя в руках. Но Роберт хорошо знал себя, знал свои смертоносные способности. Всегда казалось, что лучше скрывать незаурядные стороны своей личности, никогда не давать воли той воистину разрушительной силе, которая жила в нем. Если это означало, что никто никогда по-настоящему не знал его, то Роберта это устраивало. Это обеспечивало определенную безопасность.
Ни одна женщина никогда не проникала в кипящую глубину его чувств, не заставляла его терять контроль над собой. Он никогда не хотел полюбить женщину в истинном, романтическом значении этого слова, оказаться открытым и незащищенным перед ней. Роберт планировал, что когда-нибудь женится, и его жена будет чрезвычайно счастлива. Он станет всячески заботиться о ней и проявлять уважение, доставлять удовольствие в постели и баловать за ее пределами. И жена никогда не захочет чего-то большего. Он будет нежным, любящим мужем и отцом, и ей не доведется узнать, что в действительности она ничуть не затронула его, что его сердце уцелело в своей защитной скорлупе.
Маделин, конечно, знала о существовавших в нем яростно охраняемых глубинах, но не пыталась их исследовать. Она знала, что он любит ее, и этого ей хватало. Его сестра была пугающе самостоятельной личностью, за ленивыми манерами скрывалась почти устрашающая решительность, как, к своему великому удивлению, обнаружил ее муж.
Но как смогла Эви за столь короткое знакомство так ясно разглядеть то, что другим вообще не удавалось увидеть? Из-за этого он почувствовал себя обнаженным, и, черт возьми, это Роберту совсем не понравилось. Ему следует быть поосторожнее с ней.
Солнце светило во всю мощь теперь уже в спину, и позвоночник Роберта пощипывало от пота. Решив, что молчание длилось достаточно долго, он небрежно спросил:
— А где твой пикап?
— Мне пришлось поставить на него новый двигатель, — ответила Эви, — и его можно будет забрать только завтра вечером, а до тех пор до пристани и обратно я буду добираться на лодке.
Роберт подождал, но никаких дополнительных объяснений не последовало. Удивленный, он осознал, что она не собирается рассказывать ему о сгоревшем моторе и распространяться о своих несчастьях. Он привык, что люди идут к нему со своими проблемами, надеясь на их умелое разрешение. Кроме того, он предполагал, что Эви, возможно, попросит у него ссуду, чтобы покрыть стоимость ремонта. Они не обсуждали его финансовое положение, но Эви видела его новый катер, новый джип, дом на самом берегу, а она ни в коем случае не глупа. Она знала, что у него есть деньги. Конечно, он не дал бы ей ссуду, потому что это расстроило бы его ловкие маневры с целью оказать на нее финансовое давление, но все же он бы не удивился, если бы Эви попросила. А она, оказывается, даже не собиралась рассказывать ему о том, что ее машина сломалась.
— Если тебе понадобится куда-нибудь поехать, позвони мне, — наконец предложил Роберт.
— Благодарю, но у меня нет никаких дел за пределами пристани, которые я не могла бы отложить до того момента, пока не заберу пикап.
— Нет необходимости откладывать, — мягко настаивал мужчина, — просто позвони мне.
Эви улыбнулась и не стала продолжать разговор, но Роберт знал, что она не позвонит. Даже если он обоснуется на причале и будет пребывать там, пока ее автомобиль не починят, она не скажет ему, если ей что-то потребуется.
Он взял ее руку и нежно погладил пальцы.
— Ты не спросила меня, куда мы пойдем вечером.
Эви удивленно взглянула на него.
— Я не думала об этом.
И это было правдой. Неважно, куда они пойдут. Только то, что она пойдет с ним, занимало ее мысли.
