Кей Хупер - Эта колдовская ночь...
В холле хлыста не оказалось, и Бэннер, ругаясь про себя, подошла к приоткрытой двери в библиотеку, решив проверить, не оставила ли она его там накануне. Но через мгновение она начисто забыла о хлысте.
Рори стоял спиной к ней и разговаривал по телефону. Она слышала, как громко и четко он произнес:
— Нет, Дэвид, ты мне ничего не должен за вечеринку! Я все это устроил для развлечения. А уж заодно, чтобы ты мог приехать сюда, не возбуждая подозрений Бэннер. Нужно было, чтобы ты увидел ее работы, но, поверь мне, это не самое важное. Теперь главное — выставка? Как там обстоят дела? Хорошо. Я доволен. А что с теми людьми из списка, который я тебе передал? Они все собираются присутствовать? Прекрасно. Да, да, все они — коллекционеры работ художников-южан. Надеюсь, тебе удастся неплохо продать некоторые картины. Да. Возможно, это убедит ее, что она талантлива. Конечно. Ладно. Увидимся.
Бэннер бесшумно закрыла дверь и прислонилась к ней. Она смотрела Рори в спину, пока он разговаривал, а потом клал трубку. Раньше она думала, что любовь к Рори и доверие к нему заставят ее забыть о гордости. Теперь она поняла, как сильно ошибалась.
Гордая, упрямая кровь, которая текла в жилах многих поколений ее предков, взыграла в ней, красной пеленой застилала глаза.
Значит, это он все организовал! Он умело использовал свой авторитет, чтобы хитростью заманить сюда владельца нью-йоркской галереи, дабы тот, как бы случайно прогуливаясь возле мастерской, увидел ее работы. Значит, вот что это было за преступление, в совершении которого Рори так упорно не хотел сознаваться! Вне всяких сомнений!
Но буквально через мгновение она поняла, почему он это сделал. Конечно, им двигало чувство любви к ней, и именно это чувство заставило его избрать такой извилистый путь, чтобы помочь ей сохранить свой дом, не полагаясь на чью-либо помощь.
Сейчас она любила его слишком сильно, чтобы подозревать в коварстве. Она не могла поверить, что все это Рори затеял ради того, чтобы наверняка получить и Бэннер, и усадьбу. Дни и ночи, проведенные вместе с ним, убедили ее в том, что для него она важнее всего на свете, точно так же, как и он для нее. Поэтому все ее подозрения отпали сами собой.
Но она была возмущена тем, каким образом он решил помочь ей. Он самонадеянно предположил, что выставка поможет ей сохранить усадьбу, и, разумеется, немедленно приступил к осуществлению своего замысла. И все же, несмотря на свое возмущение, Бэннер вдруг ощутила, как умиротворение окутывает ее плотной вуалью, не мешая, однако, ее мозгу напряженно работать.
Рори положил трубку, повернулся к двери — и замер в совершенно нелепой позе. Бэннер спокойно стояла, прислонившись спиной к двери и скрестив руки на груди, — ее лицо выражало крайнее любопытство. Рори подумал, что ни в ее позе, ни в выражении лица вроде бы не заметно никакой угрозы. Если таковой вообще следовало ожидать…
Но тут память услужливо подсунула ему воспоминание о появлении в импровизированной тоге, и он внутренне содрогнулся.
— О… Ты давно тут стоишь? — осторожно спросил он.
— Достаточно давно… — ответила она.
Он про себя отметил, что ее голос ничуть не изменился, — он, как всегда, звучал спокойно и мелодично. Никаких подозрительных огоньков в зеленых глазах не наблюдалось, губы лукаво улыбались.
Рори вдруг начал нервничать.
— Бэннер, я тебе сейчас все объясню, — промямлил он, с мольбой смотря на девушку.
— Правда? — Она казалась доброжелательно настроенной.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — пробормотал Рори, оправдываясь. — Единственное, что я сделал, — это пригласил сюда Дэвида, чтобы он увидел твои работы. А выставка — это целиком его идея, честное слово.
— Значит, ты его неплохо знаешь, — сделала выводы Бэннер.
— Да, — сокрушенно подтвердил Рори. — Он старинный мамин друг.
Бэннер кивнула, как если бы подтвердились ее самые худшие подозрения.
— Я так и думала, — сказала она. — Когда он спросил, не позировал ли ты мне для портрета Джентльмена с Юга, он обратился к тебе по имени таким фамильярным тоном, будто привык к этому за многие годы.
— У тебя слишком хорошая память, — жалобно произнес Рори.
— Не жалуюсь, — заявила она, явно гордясь своим преимуществом в этом словесном поединке. Рори вздрогнул уже открыто.
— Бэннер, я, конечно же, должен был обо всем сказать тебе, — продолжал оправдываться он. — И, конечно же, я должен был спросить, могу ли я пригласить Дэвида приехать сюда… Но я боялся, что ты слишком будешь надеяться, поэтому…
— Я буду надеяться?.. — удивилась Бэннер.
— Я хотел сказать… то есть… — Рори чувствовал себя так неловко, как еще никогда в своей жизни, — нельзя надеяться на бесспорный успех твоей выставки, — выдавил он наконец и пояснил:
— Но если это произойдет, если случится так, как мы с Дэвидом предполагаем, ты сможешь сама спасти свою Тару, миледи, — у тебя появится сумма денег, достаточная для того, чтобы возродить Жасминовую усадьбу.
— Надо же, как ты просчитался, — посочувствовала она.
Рори прекрасно понимал, что ему сейчас ни в коем случае нельзя терять спокойствия. А еще он знал, что доброжелательная улыбка Бэннер не предвещает ничего хорошего — в этом он убедился сегодня утром, — и тревожный сигнал отозвался где-то глубоко в его мозгу. Поэтому он, как перед прыжком в воду, набрал в легкие побольше воздуха и попытался как можно доходчивее объяснить ей истинные мотивы своего поступка.
— Бэннер, я люблю тебя, — произнес он медленно и внятно. — И я не могу спокойно наблюдать со стороны за тем, как ты лишаешься своего дома. Даже если он станет моим. Конечно, я понимаю, что получилось так, будто я действую у тебя за спиной. Надо было сразу обо всем сказать тебе. Но я не уверен, что так уж хорошо разбираюсь в искусстве, чтобы взять на себя смелость судить о твоих работах. А вдруг я ошибаюсь? Я ни за что не хотел обнадеживать тебя. Не хотел, чтобы тебя постигло разочарование.
— Понимаю, — тихо ответила Бэннер.
— И веришь мне? — осторожно спросил он.
— Конечно, Рори. — Она улыбнулась. — И тоже люблю тебя.
Он все еще чувствовал сильнейшее напряжение и неуверенность.
— Ты ведь любила меня сегодня утром, однако это не помешало тебе украсть мои вещи, — недоверчиво проговорил он.
Она небрежно махнула рукой.
— Не обращай внимания. Пустяки, — заверила она его.
— Про которые Джейк говорил, что они вполне обычны для женщин из рода Клермонов, — напомнил ей Рори, все еще чувствуя себя неловко.
— А… это он дурачился. Можно сказать, проверял на прочность будущего зятя. Ну и, разумеется, предупреждал тебя о том, с чем, возможно, тебе придется столкнуться, — пояснила она с улыбкой.
