Эдуард Снежин - В тенетах суккуба
— Ладно вам, — застенчиво зарделась Елена, — неудобно слушать!
— Не вгоняйте скромную девушку в краску, — поддержал я её.
Лена настороженно зыркнула на меня, а «семейная» пара заулыбалась.
Выпили ещё, пошли танцевать.
Я прижимал ленивое податливое тело «скромницы», положив левую руку на талию, а правую на подрагивающую ягодицу.
Тут в памяти вспыхнуло, как «драл» Виктор голозадую смоковницу в оба отверстия, и одна волнующая деталь, на которую раньше, казалось, не обратил я внимания, впечатлённый общей поразительной картиной публичного акта.
— Чё я вспомнил, — зашептал я жарко партнёрше в ухо.
— Что? — опять зарделась Лена, интуитивно догадываясь, что речь пойдёт об интимном.
— Какой чудный коврик чёрных волос вокруг маленького ануса у одной блондинки! — пошёл я нахрапом на сексуальное сближение.
— Не надо! — испуганно оглянулась она на соседнюю танцующую пару.
— Всю жизнь мечтал о тебе! — зашептал я, — ты удивительное создание.
— Все вы так говорите!
— Но не всем.
Лена замолчала, только покраснела ещё больше. Она искренне стыдилась того, что привлекает всех мужчин, но это только распаляло желание.
— Пошли ко мне! У меня тоже есть коньяк.
— Нет, ты уйди один, я попозже.
Сбывались мои воспалённые мечты во сне о обладании податливой мраморной задницей в то ещё время, когда не был я знаком с Ларисой.
Знаете ли Вы, как лечит возвращение в мыслях к волнительным моментам прошлой жизни до встречи с субъектом, вызвавшим депрессию в настоящем времени?
Сколько раз замечал я за собой непреходящее тяготение к предмету вспыхнувшей неутолённой страсти!
Сославшись, что завтра рано вставать — ехать на рынок в соседний город, я покинул праздничную компанию.
Входную дверь своей квартиры я оставил открытой. Разделся полностью, выключил свет и шмыгнул под одеяло в возбуждённом ожидании женского тела.
Прошло, наверно, с полчаса, мой восставший орган безнадёжно вибрировал вздутыми кольцами.
Наконец, хлопнула дверь. Слышно было, как в коридоре снимала и весила Елена шубу, потом шлёпнулись о пол сапоги и зашуршала снимаемая одежда.
«О, умница! Сейчас она голенькая впрыгнет ко мне в постель», — сладко заныло тело.
В следующий момент девушка, на самом деле вся обнажённая, уже сидела на мне.
Но это была … Лариса!
Метаморфоза превращения Елены в мою «невесту» поразила меня до паралича сознания, но только не мой независимый орган, который восторженно наслаждался долгожданным массажем.
Лариса исступлённо кричала и царапала мне грудь.
Я вцепился, до судорог, когтями в прыгающую задницу и кончал затяжным сумасшедшим оргазмом; было совершенно всё равно, кто так неистово торпедирует меня.
Моя любовь тоже затряслась в ответном излиянии и упала мне на грудь, пережав мои дыхательные клапаны копной надушенных волос.
— Ты откуда? — отодвинул я её за плечи.
Она опять прижалась к моей груди, обхватила меня за шею и разрыдалась.
— Что, что ты? Что случилось?
— Они меня изнасиловали! — зашлась наездница рыданиями ещё больше.
— Кто?!
— Олег с Владимиром.
— Господа офицеры?
— Какие они офицеры? Сволочи!
Я включил настенный светильник и рассмотрел Ларису. На лице никаких следов, только размазанная тушь, на бёдрах сбоку два больших синяка.
— Ты же не пошёл ко мне, а они пришли раньше всех и споили меня.
— Ты приглашала их?
— Я всем сказала к семи, а они в пять нагрянули. Я их на себя не приглашала, должны были девки прийти!
— Олега ты тоже не приглашала в туалет, — усмехнулся я.
— Я пошла! Ты не любишь меня, некому пожалеть меня!
— Как всё вышло?
— Я ж говорю, споили, потом залезли …оба.
Я представил, как можно залезть на женщину сразу двоим мужикам и содрогнулся.
Нет, не от жалости. Захотелось до умопомрачения эту знойную самку, на которую тащатся кобели с изнывающими спермой яйцами.
Я положил Ларису на спину, распахнул широко её бёдра и всмотрелся в ярко красную натруженную рану, в которой сегодня побывали уже три члена. Потом начал жадно впиваться в неё языком и хватать губами клитор.
— О, я опять сейчас кончу, — задышала часто девушка, — ты не думай, с ними было только противно, всё болит!
«Знаю я, как тебе противно, здоровенная кобылица!» — распалялся я всё больше языком, — ты прискакала ко мне, возбуждённая жеребцами, чтобы излить соки со мной»!
Почувствовав, что Ларису стало забирать, я оторвался ртом от растревоженной плоти и засунул в неё всю ладонь, нащупывая пальцами матку.
— О, всунь в неё кулак! — потребовала ненасытная нимфоманка.
Я сжал ладонь в кулак, прямо там внутри, и начал им крутить туда-сюда, вжимаясь в ребристые стенки.
Восхитительно хлюпала слизь, заполнив всю полость и, наконец, плоть взорвалась горячим потоком, а влагалищные мышцы судорожно, до боли обжали моё запястье.
Я сумел с трудом вытащить кулак из заглотнувшей его пасти только минут через десять, когда Лариса забылась сном, с сопением дыша открытым ртом.
Как-то позже я повстречал на улице Елену. Она открыла маленький секрет. Лариса не дозвонилась по телефону ко мне после акта изнасилования и позвонила Сашке, когда я уже ушёл. Информированная о ситуации, она прискочила ко мне, а с Ленкой у нас всё «оборвалось у самой жопы».
Наутро проснулся с подавленным настроением. В трезвом виде вчерашние «праздничные» новости воспринимались, отнюдь, не возбуждающе.
Лариса чутко уловила мою мрачность.
Она спрыгнула с тахты, как обычно, голая и подскочила к компьютеру. Потом начала что-то нащёлкивать.
— Что печатаешь?
— Не мешай, потом покажу!
Я вытащил из тумбочки рядом с постелью бутылку с коньяком и приложился.
Девушка включила принтер и отобрала бутылку для себя, потом подала листок.
Это было заявление в прокуратуру об изнасиловании.
«Да надо посадить этих сволочей!» — согласился я, прочитав заявление, оно описывало события столь страдательно, что я искренне, на этот раз, пожалел несчастную и сказал:
— Подавай! А прокурору я позвоню, он знает меня.
Я позвонил суровому блюстителю порядка примерно через неделю.
— Засудить их гандонов! — потребовал я.
— А ты кто Ларисе? — спросил прокурор.
— Друг.
— Так вот, друг, я их допрашивал, они не отрицают, что полезли на девку, но говорят, что она напилась и разгуливала голой по квартире.
