Юлия Шилова - Встреча с мечтой, или Осторожно: разочарованная женщина!
И как же они меняются, как только в паспорте появляется штамп! Появляются какие-то требования, какие-то амбиции. Мне всегда казалось: чтобы избежать этого, нужно ограничиваться постелью и не питать иллюзий. Так было до тех пор, пока я не встретила Дениса.
При воспоминании о Денисе мне стало еще хуже. Денис… Денис… Увижу ли я тебя когда-нибудь? Наверное нет.
Меня бросало то в жар, то в холод. Странная лихорадка… Я чудовищно хотела есть, а еще больше мне хотелось пить. Я уже потеряла счет времени и не знала, что там — день или ночь.
Когда открылась тяжелая железная дверь, я уже изнемогала от изматывающей лихорадки и жажды. Там, где виднелась небольшая полоска света, стоял урод, освещая меня небольшим, но довольно ярким фонариком. Посмотрев на мой измученный вид, он расплылся в улыбке и показал свою гнилую, беззубую челюсть.
— Как отды-хает-ся? — пропел он и посветил фонариком на то место, где у меня задралось платье.
— Я хочу пить…
— Это хо-ро-шо. Ты здесь уже та-кое дол-гое вре-мя. Я как раз хо-чу посмот-ре-ть, сколь-ко чело-век выдер-жит без во-ды и пи-щи.
— Я хочу пить, — повторила я свою просьбу и проглотила слюну.
— Ты ни-че-го не по-лу-чишь, по-то-му что ты ме-ня ра-зозли-ла.
— Прости. Выпусти меня отсюда.
— Нет. Ког-да ты ока-чу-ри-шь-ся, я по-ложу те-бя под стек-ло!
— Я больше не могу. Хочешь, я буду собирать с тобой мозаику?
— Нет.
— Дай хо-тя бы гло-ток во-ды.
Урод подошел ко мне вплотную и с силой пнул меня в живот своим тяжелым ортопедическим ботинком. Я застонала, но, собрав последние силы, приподнялась:
— Эй, мне больно! Давай помиримся и будем дружить. Я не скажу тебе ни одного плохого слова.
— И ты бу-де-шь вы-пол-ня-ть супру-жеские обя-зан-ности?
— Буду. После свадьбы. Только выпусти меня отсюда и дай воды.
— Я те-бе не ве-рю.
— Я обещаю тебя любить и выполнять свои супружеские обязанности каждую ночь. Вот увидишь. Только для начала мне нужно поесть, напиться воды, привести себя в порядок, чтобы хорошо выглядеть. А затем нам нужно пожениться. Я буду тебе самой хорошей, самой преданной женой. Я нарожаю тебе кучу чудесных ребятишек. Я сделаю все для того, чтобы ты был по-настоящему счастлив. — Я чувствовала, что еще немного и у меня начнется самая настоящая истерика. — Выпусти меня отсюда и дай хотя бы глоток воды!!! Ну дай мне воды! Воды!!!
— Если ты хо-че-шь, что-бы я те-бе по-верил, ты долж-на испол-ни-ть свой супру-жеский долг пря-мо сей-час.
— Как это сейчас? — Я отползла на несколько шагов. — Сейчас я не могу. Я слишком слаба и плохо себя чувствую. Секс должен происходить по обоюдному желанию, другой секс считается насилием. Ты же не насильник, ты нормальный человек. А если ты нормальный, то ты должен знать, что супружеские обязанности выполняются только после того, как люди женятся.
— Но ве-дь с тем, ко-го ты лю-би-шь, ты спала. И вы не бы-ли в бра-ке…
— Мы собирались пожениться.
— Мы с то-бой то-же со-би-раем-ся.
— Ты слишком торопишь события. Так нельзя. Давай завтра же начнем подготовку к свадьбе. Прямо завтра же. Я тебя умоляю. У нас будет первая брачная ночь на белоснежных простынях. У нас будет все, как у всех нормальных людей.
— Я хо-чу пря-мо сей-час, — резко перебил меня урод и начал расстегивать ширинку.
Я замотала головой и с ужасом посмотрела на его маленький, недоразвитый пенис. Он был точно такой же корявый, как и сам урод.
— Я не могу без воды…
Урод стал подносить свой стручок к моему лицу, а я опять бормотала, словно в бреду.
Страшный приступ тошноты буквально раздирал мое горло и был готов вырваться наружу в любой момент. Тяжело задышав, я затрясла головой и плотно сжала кулаки для того, чтобы оказать сопротивление.
— Я хочу воды…
— Ты по-лу-чи-шь во-ды, то-ль-ко для на-чала сде-лаешь мне xo-po-шо.
— Нет. Я хочу пить. Ты даже не представляешь, как я хочу пить…
Когда урод прикоснулся ко мне своей корявой ручонкой, я сморщилась и поняла, что начинаю терять сознание. В ушах загудело.
…А затем я услышала глухой щелчок. Точно такой, как в ту ночь, когда я выстрелила в пахана.
Значит, это был выстрел. Но только в кого? Если я еще не потеряла сознание, значит, я жива. Я чувствую свое тело и, самое главное, я не чувствую боли. Выдержав несколько томительных секунд, я открыла глаза и увидела Макса. Он откинул от меня тело урода и помог мне встать.
— Ты живая?
— Живая.
— Идти-то сможешь?
— Попробую. Я хочу пить.
— У меня с собой ничего нет. Сейчас попьешь на кухне.
— Я хочу пить, — повторила я и свалилась на холодный пол.
— Я сейчас принесу.
Макс выбежал из комнаты, оставив дверь открытой. Я собрала последние силы, села и оперлась о стену. Рядом со мной лицом вниз лежал урод, в его горбу виднелась рана, из которой текла кровь.
— Эй, Лешик, ты мертв?!
Каждое слово давалось мне с огромным трудом — во рту страшно пересохло и язык практически отказывался двигаться.
Вернулся заметно побледневший Макс. Он протянул мне фляжку с водой и сел на корточки рядом с уродом. Я стала жадно пить холодную воду, смачивать лицо и руки.
— Сразу много не пей, а то будет плохо.
— Не могу.
— Нужно постепенно.
Макс взял урода за руку и попытался нащупать пульс.
— Мертв, — сказал он, откинул безжизненную руку и почесал свой затылок пистолетом.
— Ты уверен?
— Пульса нет. Я попал ему прямо в горб. Знаешь, я не хотел его убивать. Я и сам не знаю, как это получилось… Я увидел, что он стоит рядом с тобой, спустив свои штаны, и ты… такая бледная, почти умирающая… Я даже не знал, что он здесь. Уже глубокая ночь. Все в доме спят. Я думал, что он тоже спит.
Я отбросила пустую фляжку и приподнялась.
Затем посмотрела на мертвого урода безразличным взглядом и, покачиваясь из стороны в сторону, произнесла:
— Ты его не убил. Он бессмертный. Этот дом населен привидениями. В нем никто не умирает. Сейчас он немного полежит, затем очухается и завтра выйдет к столу как ни в чем не бывало. Да и с горбом у него будет полный порядок.
Макс решил, наверное, что у меня бред. Он помог мне подняться, — я едва держалась на ногах.
— Господи, ты совсем слаба. Ты хоть сможешь передвигаться?
— Постараюсь.
— Постарайся, пожалуйста. Сейчас мы отсюда сбежим.
— Правда?
— Ну, конечно.
— А я думала, что мне придется жить в этом дурдоме до конца моих дней. И конец, наверно, уже был бы не за горами.
Макс оглянулся на распростертое тело.
— Видит бог, я не хотел его убивать. — Он тяжело вздохнул и крепко обхватил мою талию.
