Юлия Шилова - Жизнь с перчинкой, или Идите смело против правил
— Ну вы сейчас нагло врёте. На вашем радаре записана скорость другой машины. Я ехала не больше восьмидесяти километров в час, и вам хорошо это известно.
— Да какое вы имеете право оскорблять должностное лицо? Вы знаете, что вам за это будет?
От беспредела и наглости гаишника меня забило как в лихорадке. Я выскочила из машины и, с трудом стоя на ногах, потребовала отдать мои документы.
— Да от вас алкоголем пахнет! Девушка, да вы пьяны!
— Я? Да я, кроме кофе, ничего не пила!
— Судя по запаху, вы пили коньяк с кофе.
Гаишник отправился к патрульной машине, и мне ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. К моему удивлению, в машине, кроме него, никого не было.
— Вы превышаете свои полномочия, я не пила и не ехала на недопустимой скорости.
— Сейчас вы пройдёте освидетельствование, и всё встанет на свои места. Порядок освидетельствования установлен двести десятым Федеральным законом. Освидетельствование может проводить инспектор ДПС.
— Вы хотите, чтобы я дунула в трубочку?
— Совершенно верно, — процедил сквозь зубы инспектор. — А я тем временем составлю протокол, где укажу всё, начиная от времени, когда я вас остановил, каким прибором измерял, распечатку прибора (алкотестера), и напишу, установлено или не установлено алкогольное опьянение. У меня напарник на час отлучился. Никаких понятых у меня нет. Поэтому будем делать без понятых. Дыхните в трубочку.
— Без понятых не буду дышать.
— Тогда мне придётся отправить вас на медицинское освидетельствование.
— На каком основании?
— На том, что водитель отказывается это сделать на месте и у меня достаточно оснований считать его пьяным. Сейчас я напишу направление в медучреждение. От вас разит спиртным. Я мог бы закрыть на это глаза, если бы мы смогли договориться.
— Сколько? — устало спросила я и посмотрела на гаишника презрительно.
— Конечно, это стоит гораздо дороже, но такой красивой и приятной девушке просто невозможно не пойти навстречу. Сто тысяч, и я рву протокол. Всё-таки два нарушения: превышение скорости и вождение автомобиля в нетрезвом виде. Так что, сто тысяч, и ты легко отделалась.
— Сколько?
— Сто кусков, — повторил инспектор и добавил сурово: — В противном случае мне придётся отстранить вас от управления транспортным средством и провести медицинское освидетельствование на состояние опьянения. Короче, так и быть, за восемьдесят тысяч договоримся и ни рубля меньше, а то, дорогуша, лишишься ты прав и заработаешь серьёзный геморрой на свою красивую задницу.
Фривольный тон инспектора заметно меня смутил, и я подумала, что он перешёл все дозволенные границы.
— А я с вами на «ты» ещё не переходила. И вообще, я ваш развод и вымогание взятки записала на диктофон.
— Что ты там записала? — Инспектор раздул ноздри и грозно сдвинул брови.
— Что слышал! Хочешь на «ты», так давай на «ты»!
— Ах ты умная какая! Где у тебя диктофон?! — Инспектор попытался схватить меня за руку, но я резко её отдёрнула с криком:
— Не смей меня трогать, мент поганый!
— Ах ты, сучка!
Я отодвинулась от разъярённого инспектора и сказала уже более ласково:
— Господин инспектор, а у меня денег нет. Может, как-нибудь по-другому договоримся?
— В смысле?
— В смысле того, что я женщина, а ты мужчина. Неужели у нас, кроме денег, не может быть общих точек соприкосновения?
Я наклонилась к инспектору и поцеловала в шею. В тот момент, когда он схватил меня, выхватила из кармана «розочку» и всадила ему в горло.
Глава 15
Как попала домой, я не помню. Олег нашёл меня в бессознательном состоянии, я сидела у барной стойки и тупо смотрела в одну точку.
— Ира, ты что вся в крови? Машина во дворе разбитая. Ты в аварию, что ли, попала?
— И не в одну… Как на работе?
— Да при чём тут работа?! Что случилось?
— Знаешь, у меня такое впечатление, что мне пересадили сердце убийцы. Теперь-то я точно поняла, что ненавижу мужчин…
Мои размышления о ненависти
От любви до ненависти один шаг. Говорят, очень даже короткий… Наверное, у каждого из нас была ситуация, когда сжигало чувство ненависти к некогда любимому человеку. Человека задевают за живое, и он жаждет возмездия. Мы становимся одержимы этим отрицательным чувством и ощущаем, что ненависть в первую очередь душит нас самих. Мы умеем любить до ненависти и ненавидим себя за то, что у нас не получается жить без человека, которого любили. Ненависть разрушает нашу душу. Она губит нас самих и всё вокруг. Она отбирает силы и скручивает в спираль. Любовь и ненависть ходят где-то рядом и очень часто своей же собственной ненавистью мы наказываем себя. Нужно оставаться человеком в любой ситуации.
Любовь и ненависть — это свет и тьма. Без одного чувства не было бы и второго. Очень часто, ненавидя, мы показываем, что проиграли, потому что, если ненавидим, значит, не можем найти в себе силы простить.
Говорят, что самые лютые враги — это бывшие любовники и друзья, ведь они знают о нас практически всё. Больнее всего может ударить тот, кто был когда-то близок, и простить ему этот беспощадный удар намного сложнее, чем постороннему, ведь предал человек, которому безгранично доверяли, нанёс удар в спину тогда, когда его совсем не ждёшь.
Всегда тяжело, когда проходит любовь. Становится пусто, и мы воспринимаем потерю любви как нашу личную защитную реакцию. Мстим, цепляемся за соломинку, проигрываем битву, но не теряем желания выиграть войну. Временами жажда крови и мести бывает слишком велика. Хочется вырвать сердце у того, кого ещё недавно любили. Хочется, чтобы тот, кто причинил боль, молил нас о прощении. Обида, гнев, унижение, стыд, отторжение, недоумение, грусть…
Сколько женщин ненавидят своих мужей, ушедших из семей в поисках нового счастья? Слабые и раздавленные уходом своих любимых, они засыпают и просыпаются только с одной мыслью: «Ненавижу!» Им хочется, чтобы настал момент, когда их бывшие поняли, как много они потеряли. Но однажды раздутая до предела ненависть лопается, как мыльный пузырь, и они встречаются с теми, по кому когда-то страдали. Наступает жуткое разочарование от того, что страдать было, оказывается, не по кому. Человек не стоит ни слёз, ни страданий. Хочется чём-то занять свою жизнь, но она сквозит пустотой…
Со временем раны рубцуются и начинают меньше болеть. Боль проходит, затягиваются даже самые глубокие раны, но шрамы остаются. И эти шрамы остаются прямо на сердце, которое вынесло много разочарований. И по количеству этих шрамов на сердцах можно прочитать всю нашу жизнь и заглянуть в прошлое. Каждый удар судьбы и горький урок, которому учит нас наша жизнь, отражается на сердце. Проходит время, и всё самое плохое стирается из памяти, освобождая место для всё новых и новых ошибок.
